Может показаться удивительным, но за сокращение количества исторических городов выступают даже сами представители таких городов. Причём причин несколько. Во-первых, явно раздутый список из 500 городов размывает само понятие «исторический город». Те немногие поселения, которые действительно достойны особого внимания и особой заботы государства, теряются на фоне десятков городов, основанных сотни лет назад, но на сегодня не сохранивших в значительной степени особенностей древней застройки. «Я уже давно говорю о том, что «исторический город» – это очень серьёзный статус. Речь идёт, на мой взгляд, не о простом сокращении исторических городов, а о придании статуса «исторический город» особо отличившимся в отечественной истории городам, которые действительно заслуживают специального внимания правительства России и общественности, – считает Элеонора Шереметьева, мэр Углича. – Когда будут созданы реестр исторических городов, а затем и государственная программа их возрождения, можно будет надеяться, что начнётся «точечное» восстановление исторического лица России, причём это будет оформлено в систему. Государство не в состоянии сейчас сразу найти средства на все 400 городов, составляющих нынешний перечень, а пересмотреть, структурировать список и восстановить в первую очередь 50–100 городов – это реально».
Вторая причина, по которой сами исторические города хотят избавиться от этого статуса, заключается в том, что положение «исторического» города даёт не только привилегии, но накладывает определённые ограничения на современную деятельность поселения, зачастую искусственно превращая исторические города в умирающие. К настоящему времени большинство исторических городов России находятся в запустении и разрухе и, как правило, не способны самостоятельно решать многочисленные проблемы.
Такое положение начало складываться ещё в советские времена, с тех пор как в 1970 году появился первый список исторических городов. Дело в том, что в исторических городах было ограничено промышленное развитие. Благополучие города оказалось поставленным в зависимость от потока туристов, который не стал ожидаемым источником прибыли. Музеи-заповедники подчинены не местным властям, а Минкультуры, а количество туристов-индивидуалов, которые активно пользуются гостиницами, ресторанами, сувенирными лавками, не настолько велико, чтобы кормить целый город.
Статус исторического населённого пункта сохранял культурное наследие города, но при этом способствовал естественному угасанию города как живого, развивающегося организма.
Этот аргумент особенно важен для Москвы. Помимо статуса «исторического», который даже самые ярые защитники старины признают декларативным, Москва обладает вовсе не декларативным статусом столицы Российской Федерации, а также вполне осуществимыми амбициями по превращению в международный финансовый центр. Превратиться в тихо умирающий город-музей столица не может, да этого и не произойдёт, как бы ни хотели любые защитники наследия. Попытки общественников ограничить свои старания «хотя бы пределами Камер-Коллежского вала» сути дела не меняют. Убить жизнь в центре города также невозможно.
Интересен в этом отношении опыт не российских городов, которые во многом только начинают задумываться о системной охране культурного наследия, а опыт, например, такого признанного туристического центра, как Венеция.
Бывшая ещё в середине прошлого века развитым промышленным городом, сегодня островная Венеция тихо умирает. И никакие меры городских властей уже не могут остановить этот процесс. Банки, почтовые отделения, правительственные учреждения переносят свои офисы на материковую часть. Осуществляется мечта московских защитников старины – в старинных зданиях открываются всё новые и новые гостиницы. Но при этом венецианские защитники старины бьют тревогу. Они утверждают, что город превращается в своеобразное «туристическое гетто», то есть, по сути, перестаёт быть городом, наполненным жизнью, и превращается в огромные исторические декорации.
Городские власти, несмотря на протесты общественников, начали продавать историческую недвижимость. Их главный аргумент, как ни удивительно, будет особо понятен нам, с нашей российской действительностью. Поддерживать в надлежащем виде старинные здания и берега каналов, на которых они стоят, – очень дорогое удовольствие. «У нас нет на это денег», – говорят итальянские чиновники.
В интервью одному из российских изданий мэр Венеции Массимо Каччари говорил о том, к чему стоило бы прислушаться московским защитникам истории. Он считает, что легенды о Венеции как городе, в котором ничего не меняется веками, – это «плохая, вредная мифология, не имеющая никакого отношения к реальной истории и характеру города». «Я бы хотел, чтобы город был более живым и молодым. Но для этого нужна какая-то сфера деятельности, кроме туризма, гостиничного бизнеса и университета, – говорит Каччари. – 60% жилого фонда современной Венеции построено в XIX–XX веках. Венеция – это город, который можно трогать. Просто трогать его надо с осознанием того, что ты касаешься очень тонкой материи».
Всё это в полной мере относится и к Москве, и к другим историческим городам России. Для того чтобы город сохранялся, он должен жить. Конечно, нам надо ещё много учиться – тому, как обращаться с тонкой материей исторических зданий, как сохранять то, что достойно сохранения. Но это не имеет ничего общего с поголовным запретом на любое строительство или снос рядового строения позапрошлого века, которое грозит реальной опасностью для нынешних горожан. Составление декларативных списков и вывешивание табличек «Памятник. Охраняется государством» ни в коей мере не решает сложных вопросов охраны исторического наследия, а даёт только ложное успокоение.
Геннадий ВАЛЕРЬЯНОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Ещё не закатанные в асфальт
Московский вестник
Ещё не закатанные в асфальт
СТОЛЬНАЯ КНИГА
Владимир Качанов. Москва уходящая . Бульвары. – М.: Memories, 2010. – 96 с.: ил.
Эпиграфом к альбому своих работ художник Владимир Качанов взял стихотворение Андрея Дементьева, которое поэт посвятил исчезающим московским бульварам:
Рушат деревья в центре Москвы.
Старый бульвар стал похож на пустыню.
Тихая музыка грустной листвы
Больше не будет звучать здесь отныне.
Зато эта музыка продолжает звучать в невесомо-прозрачных этюдах, сохранивших и зимние сумерки на Яузском бульваре, и осеннее утро на Тверском, и сирень на Сретенском… Бульварное кольцо воспоминаний, более сорока лет наполнявших копилку памяти человека, беспредельно влюблённого в Москву.
Кисть, которая поначалу стремилась лишь запечатлеть настроение, навеянное бликами солнца на белых колоннах старинного особняка или кружением первых снежинок над полустёртыми ступенями домика, пережившего пожар 1812 года, постепенно превращается в перо летописца, потому что все эти наброски принадлежат уже не только пространству чистого искусства, но и пространству истории. Этюд превращается в документ, если хотите, даже в свидетельство эпохи, ибо на нём запечатлено то, чего на карте Москвы уже никогда не найдёшь. Так что трогательные литературные зарисовки, коими автор снабжает каждую главу, посвящённую одному из московских бульваров, служат читателю своеобразным путеводителем по исчезающему с лица земли городу.
В каждый из этих этюдов можно войти, как некогда входила в своё Зазеркалье Алиса. Там время течёт по своим законам. Там теряются в переулках люди, очень похожие на нас, но принадлежащие совсем иной эпохе. А может быть, это мы сами? Счастливые и не осознавшие своего счастья, не замечавшие окружавшей нас хрупкой красоты. Не за это ли мы теперь платим непомерно жестокую цену, всё глубже погружаясь в каменные джунгли, не имеющие ни души, ни сердца?
Марина КРЕСТОВСКАЯ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Московский вестник
Детские кубики памяти
СТОЛЬНАЯ КНИГА
Дети и 41-й год. Что мы помним о войне. Что мы знаем о войне: Воспоминания бывших студентов биофака МГУ / Сост. Олег Гомазков. – М.: ИКАР, 2010. – 324 с.; 6 л. ил.
