«неудачи». Поскольку не имел друзей и приятелей, пребывал в одиночестве. Всячески взвинчивал себя и еще больше сатанел. Он всегда тяжело переносил дни именин. Вот достиг бы чего, имел деньги, собрал бы гостей…
И тут в его голове возникла мысль «взять» кассу ювелирного магазина.
…Тем же вечером одна из работниц «Малахитовой шкатулки» позвонила заболевшей накануне Кострикиной, справилась о ее здоровье. Среди прочих новостей сообщила, что одну из кассирш увезли неожиданно в больницу. Значит, завтра некому работать. Конечно, никому и в голову не приходило, чтобы именно Анна Степановна заменила ее — ведь она тоже нездорова. Но она сама решила: «Выйду завтра на работу. В конце концов чувствую себя получше, надо подсобить».
Между прочим, она была далеко не здорова. Ведь Кострикина (об этом знали только самые близкие) не случайно два года пребывала на инвалидности. И вот уже доработала до пенсии. Решила еще два месяца потрудиться в своем коллективе.
Тринадцатого ноября она отправила утром своих ребят на учебу, накормила мужа и поехала на Калининский проспект. Ей, палочке-выручалочке, конечно же, были рады и очень благодарны.
…В то утро он извлек из чемодана наган и зарядил его пятью патронами. Специальный чехол для хранения оружия, сшитый им весьма изобретательно, он оставил на квартире у двоюродного брата, где обитал в последнее время. Взял кусок бельевой веревки, один ее конец привязал к кольцу рукоятки нагана, другой — к брючному ремню. Сунул револьвер за пояс, вышел из дома и направился по заранее продуманному маршруту. Это он потом будет уверять следствие и суд, будто ничего заранее не намечал, никакого умысла не имел.
Сначала Дзубан погулял, настраивая нервы. Впрочем, они у него не шалили. Встал в очередь за мандаринами.
В два часа дня он сидел в кинотеатре «Пламя», в темноте наслаждался мандаринами. Всласть, в полное свое удовольствие. Он их очень любит. После сеанса зашел в кафе, прихватив с собой четвертинку, плотно пообедал. Заказал еще полстакана джина. Наверно, все-таки внутреннее напряжение сказывалось, потому что опьянения не почувствовал: на ногах стоял твердо.
В семнадцать сорок пять Дзубан в солнцезащитных очках, в перчатках, с черной хозяйственной сумкой в руке пересек улицу по подземному переходу и вошел в магазин «Малахитовая шкатулка». Народу было порядочно.
Примерно в восемнадцать он поднялся на второй этаж. Старший продавец Валентина Иванюгина была в нескольких шагах от кассы, где сидела Кострикина. Она обратила внимание на человека в темных очках, проследила за ним взглядом и увидела, как он подошел к кассе и что-то сказал Анне Степановне. В руке у Дзубана блеснуло оружие. Он крикнул: «Буду стрелять! Давай деньги!..»
— Вы что, шутите? — чуть отстранилась Кострикина. Но грабитель не шутил. Изо всех сил он рванул тонкое полистироловое ограждение кассы и громко повторил: «Давай деньги, иначе стреляю! — И, направив револьвер в сторону растерявшихся покупателей, несколько раз повел им по лицам застывших от ужаса людей. Еще скомандовал: — Стоять всем на месте!»
Валентина хотела было броситься в дверь, что была за ее спиной, но Дзубан, разгадав ее намерение, повернул к ней пистолет: «Стоять!»
Все остальное длилось не более трех минут. В напряженной тишине Анна Степановна успела закрыть кассовый аппарат с деньгами, отбросила кинутую ей черную сумочку и, чуть отстранившись от упершегося ей в бок нагана, нажала кнопку тревоги. Раздался резкий сигнал, и тотчас же Дзубан дважды нажал спусковой крючок. Выстрелы показались Вале не более чем ударами хлопушки, однако, увидев, как оседает Анна Степановна, все поняла.
Дежуривший в магазине старший сержант милиций Владимир Барсков принял сигнал и опрометью бросился в торговый зал на первом этаже. Там (он в мгновенье оценил обстановку) было все спокойно. Секунда — и Володя на лестнице, ведущей на второй этаж. К ней бросился и Дзубан. Они шли навстречу друг другу, два молодых человека, почти ровесники, — бандит и милиционер. Держа пистолет в руке и не рискуя выстрелить, чтобы случайно не попасть в людей или не подставить их под встречный огонь грабителя, Барсков побежал зигзагом. Он чувствовал, что сейчас последует выстрел, и таким маневром хотел избежать попадания. Дзубан действительно выстрелил — раз, другой. Но Володя выбил у него из рук оружие. Пришедшие в себя покупатели бросились к нему на помощь, а Дзубан все еще остервенело боролся, пытаясь дотянуться до нагана.
Тут, наверно, самый момент сказать о бельевой веревке, привязанной к оружию. Помните о ней? Дзубан предусмотрел возможность борьбы в магазине: если пистолет выбьют из рук, он не укатится далеко, а повиснет на веревке. Раз — и ты снова при оружии. Однако веревку успели оборвать. Грабитель был задержан.
«Скорая» примчалась с невероятной быстротой, но Анне Степановне уже не удалось помочь. Она скончалась на месте, выбрав единственно возможный для себя шаг — не отступить перед угрозой смерти.
…Только потом Барсков с удивлением заметил на своей груди кровь. Ранен, а он и не почувствовал. К счастью, пуля не причинила серьезных повреждений. Через три недели он покинул больницу.
Родина высоко оценила подвиг Анны Степановны Кострикиной. Она посмертно награждена орденом «Знак Почета». Ордена Красной Звезды был удостоен сержант милиции Владимир Барсков.
…Павел Дзубан в те дни давал показания в следственном изоляторе. Отнюдь не чистосердечные. Не раскаивался в том, что убил кассира и ранил милиционера. Рисовался до конца. На следствии и в суде он играл роль человека, якобы стремящегося только к истинному восстановлению хода событий. К истинному — в его понимании. Он продолжал твердить, что не собирался никого убивать. А что касается денег, то ему, видите ли, и нужно-то было всего пять тысяч, чтобы… поступить в аспирантуру. Он и эту свою мечту опоганил. Шел к ней преступным путем: ведь и взятка — уголовное дело.
— Я не хотел убивать, хотел только попугать оружием, — твердил Дзубан как заученный урок.
— Но тогда не стоило заряжать наган пулями.
Молчание. Потом новая версия:
— Все равно не хотел убивать, — только вывести из строя, чтобы убежать.
— Зачем же было стрелять. Вы слышали сигнал тревоги. Можно было бежать, не открывая огня.
И на вопросы следователей и судей — умные, толковые, прямые — он отвечает изворотливо, путано. Ищет лазейки, чтобы избежать сурового наказания.
