– это сохранение определённых ценностей. Подобно матрице для резервного копирования, она, эта Россия, была спрятана до времени, а потом помогла нам завязать живую связь с прошлым не только через книги, но и через таких «хранителей древностей».
И если кто-то подумает, что все обитатели малого мира русской эмиграции первой волны уже переселились под старые берёзы на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, то такой человек будет неправ хотя бы потому, что историческая память об ушедшей империи осталась жить в детях.
Когда-то я написал:
И в словах, и в делах сохраняется память,
Но уже не нужны уходящим слова…
Похоронной молитвой по тем, кто отчалит,
Плачет колокол в Сент-Женевьев-де Буа.
И именно эту увековеченную и пронесённую через изгнание традицию и приветствовал Владимир Путин, когда в Кремле принимал детей и внуков белой эмиграции. Во Франции их до сих пор называют «белыми русскими» (Russes blancs). Причём любопытно, что для местного населения они давно свои, часть местной культурной традиции – такие же, как русский балет или конструктивизм начала двадцатого столетия.
Одним из таких ставших своими можно назвать и покинувшего этот мир в 2014 году Константина Мельника. Глава Rand Corporation в Европе (аналитический центр ЦРУ), советник президента Франции по вопросам безопасности, он до конца своих дней любил Россию, а после развала СССР поддерживал близкие отношения со многими советскими разведчиками и аналитиками эпохи холодной войны, вышедшими, как и он, на пенсию.
Моя встреча с Мельником любопытна ещё и потому, что проливает свет на некоторые страницы французской истории, написанные при его, русского человека (как он сам настаивал всю жизнь) непосредственном участии. Помог мне в организации встречи с ним ныне уже покойный Александр Щедров, великолепный знаток французского языка и культуры, бывший в ту пору сотрудником РГРК «Голос России», где мы работали вместе.
Константин Мельник-Боткин, 84-летняя легенда международной разведки, координатор разведывательных служб Франции во времена де Голля, считал, что его карьере очень мешал русский менталитет.
В 32 года, во времена правления Шарля де Голля, Мельник возглавил структуру, курирующую все спецслужбы Франции, в том числе и разведку. Мельнику также принадлежит ключевая роль в окончании Алжирской войны и, соответственно, начале процесса деколонизации. В дальнейшем он был одним из главных аналитиков и теневых руководителей французского государственного силового аппарата, а также американских государственных корпораций. Мельник тесно работал с Ватиканом.
Он встретил меня вместе с моим коллегой и начальником французского отдела Михаилом Куракиным в своей парижской квартире традиционным вопросом – почти что паролем: не привезли ли мы ему водки и чёрного хлеба из Москвы. Расположившись в салоне большой квартиры, находившейся на втором этаже османновского дома, типичного для застройки Парижа эпохи XIX века, хозяин стал неторопливо вспоминать и анализировать, не забывая отпивать изредка чай из стакана в серебряном подстаканнике.
Константин Мельник: Россию на Западе ненавидят, не понимают и не хотят понимать! Когда читаешь французские газеты или журналы, они всегда критикуют Россию, критикуют систему… Вот здесь последний номер очень известного журнала «Политик Интернасьональ», где целая статья против Путина.
Во Франции и на Западе люди забывают, что Россия ужасно страдала, что всё-таки была революция, Гражданская война, много убитых, эмиграция, жертвы репрессий при Ленине, при Сталине – 25 миллионов, Вторая мировая война. П когда провалился коммунизм, никто России не помог и не помогает. Всё забыто во Франции. Они продолжают смотреть на Россию, как во время холодной войны. Это полная глупость!
Франция ненавидит Россию, но это понятно, потому что Россия разгромила их любимого Наполеона. Потом Хрущёв ещё не хотел отдавать деньги, которые французские банки ссудили царскому режиму. (Речь идёт о государственном займе на строительство железных дорог, подавляющее большинство которых проложено на средства французского населения. Ленинское правительство не признало долга, что и привело к сильной неприязни к новой коммунистической власти со стороны французских граждан, которых, по сути, тогда обокрали. Ельцинская Россия долг частично признала и вела переговоры о погашении хотя бы номинала, что и было сделано в начале нулевых.) А потом случилось, что французские интеллектуалы оказались поголовно бывшими коммунистами и маоистами. П у них всё-таки такое впечатление, что Россия испоганила их коммунистические идеалы. Ситуацию трудно для России во Франции переломить. Не говорю уже об Америке, которая также ненавидит Россию. Единственная страна, которая ведёт себя прилично, – это Германия. А другие…
Ну Путина свои связи с Германией очень чёткие, и сейчас есть попытка построить отношения с Францией. Но это очень тяжело, потому что Франсуа Олланд не имеет никакой политики по отношению к России. Саркози же был просто проамериканским президентом. Он погубил Францию, и боюсь, что Олланд ещё хуже. Кроме Германии, весь Запад провалился. Я очень пессимистически смотрю на будущее Европы. Но они себя любят и уверены, что правы и что всё замечательно. Тем более что всегда и во всём виновата Россия.
– Вы писали об исламе и о том, что французы в своё время пытались справиться с мусульманами и исходящей от них угрозой в эпоху Алжирской войны. Вы именно тот человек, который помог Франции выйти из алжирского конфликта… Как вам удалось достичь таких высот в карьере?
К.М.: Так получилось, потому что я русский человек. У меня была прекрасная карьера, я работал советологом-аналитиком. Был знаком и с иезуитским орденом Ватикана, образовавшим организацию «Русикум», которая изучала коммунизм («Русикум» является основным разведцентром Ватикана, столь преуспевшим в сборе сведений, что, по определённым источникам, информацию у него закупает даже ЦРУ).
Я единственный человек на Западе, который в столь молодом возрасте достиг таких высот в области раз в едки и аналитики. Так, например, анализируя советские открытые источники, в том числе газету «Правду», я сформировал прогноз, что Хрущёв станет наследником Сталина. Дело в том, что в газетных публикациях ему уделялось значительно больше внимания, чем Маленкову или Берии.
Моим следующим назначением стал пост представителя крупнейшей американской организации «Рэнд корпорейшен» (примечание: многочисленные аналитики считают Rand Corp, частью полуофициальной аналитической структуры ЦРУ в Европе, осуществлявшей сбор сведений для закрепления за американцами присутствия в европейском пространстве). Я готов был уехать в Америку. Но у меня была и политическая карьера тоже во Франции, поэтому, когда де Голль пришёл к власти и его премьер-министр Мишель Дебре, с которым я дружил, попросил меня о профильной помощи, я реагировал как глупый русский человек. Воспитан, видите ли, был «за царя, за Родину, за веру». Вот и решил принять полномочия, чтобы закончить эту ужасную Алжирскую войну и
