Война Берлускони с судьями началась в ноябре 1994 года, когда он принимал саммит ООН в Неаполе. На первой странице газеты Corriere della Sera появился ошеломляющий заголовок, гласящий, что против Берлускони начато судебное расследование: он подозревался в коррупции. Новость привела к краху его молодого шестимесячного правительства и ознаменовала начало грандиозной политической войны, которая на протяжении следующих двадцати лет будет определять судьбу Берлускони и всей итальянской нации. Судебный процесс 1994 года стал первым в бесконечной череде расследований и уголовных дел, каждое из которых можно будет озаглавить так: “Народ Италии против Сильвио Берлускони”.
Глава 9
Взятки, коррупция, мафия
Не знаю, заметили вы или нет, но мне достаточно трудно об этом говорить”.
Действительно, не похоже, чтобы Берлускони приятно проводил здесь время. Он выглядит усталым и напряженным. Он жалуется, что прошлой ночью не мог заснуть. На часах почти три часа дня. Последние два часа он сидит за тиковым столом в саду виллы Сан-Мартино и терпеливо отвечает на мои вопросы о судебных расследованиях и уголовных делах, начатых против него в Италии. Всего таких шестьдесят одно. Он рассказывает о невероятном списке обвинений, которые ему предъявлялись и с которыми мы уже хорошо знакомы: взяточничество, коррупция, отмывание денег, незаконное финансирование политических партий, подделка финансовых документов, налоговое мошенничество, давление на свидетелей, секс с несовершеннолетней проституткой и даже подозрения в связях с мафией.
Берлускони очень хорошо знает, как работает итальянская судебная система. Он считает, что стал экспертом в этом вопросе.
В Италии все намного сложнее, чем в США. Федеральные и областные прокуроры в обеих странах имеют одинаковые функции, однако со времен Кодекса Наполеона в Италии существует несколько видов судей. Следственные судьи имеют право проводить расследования, оформлять повестки в суд, прослушивать телефонные разговоры и вызывать людей для дачи показаний. Эти же судьи могут выступать в качестве прокуроров и запрашивать у вышестоящего лица (в США это был бы прокурор округа или штата) разрешение на заведение уголовного дела. В Италии не предусмотрены суды присяжных и решения по каждому делу принимаются несколькими судьями: теми, кто ведет следствие, и теми, кто затем ведет уголовное дело. Суды присяжных созываются в случае рассмотрения тяжких преступлений, например убийств. В остальных случаях приговор, оправдательный или обвинительный, выносит один судья. При повторном рассмотрении дела по апелляции созывается коллегия из трех судей. В Италии также действует Верховный суд, как и в Соединенных Штатах.
Порядок судебного делопроизводства в двух странах также разнится. В Соединенных Штатах прокурор штата, который выдвигает обвинения против политика или видного деятеля с Уолл-стрит, как правило, организует пресс-конференцию и четко излагает все детали дела. В Италии же принято тайно передавать информацию прессе, особенно если расследование касается политика. СМИ получают смесь фактов и слухов, показаний свидетелей и транскрипций записей перехваченных телефонных разговоров – все это затем публикуется в газетах, причем обычно во время расследования, задолго до официального предъявления обвинений. Большинство политиков, включая Берлускони, не признают свою вину даже после оглашения обвинительного приговора, поскольку в рамках итальянской судебной системы человек не считается виновным, пока не будут удовлетворены все апелляции. Вследствие этого многие подают апелляции или требуют рассмотрения дела в Верховном суде, из-за чего судебные процессы могут тянуться десятилетиями. Для некоторых преступлений истекает срок давности, и дело закрывают, что многократно случалось с Берлускони.
Берлускони старается спокойно пересказывать события, говорить о которых любому другому человеку было бы очень трудно. Как ему удается сохранять обольстительную улыбку и лишь время от времени глубоко вздыхать, выдавая усталость и раздражение? Как он выдерживает шквал вопросов, на которые никогда прежде не брался отвечать и которые вынуждают его в хронологическом порядке вспоминать самые страшные обвинения в адрес его самого и его ближайших друзей и соратников – обвинения в сотрудничестве с сицилийской мафией Cosa Nostra? Как Берлускони справляется с эмоциональным грузом и практически безупречно скрывает напряжение, когда ему приходится заново переживать самые мрачные периоды своей 25-летней битвы с итальянскими судьями? Практика. Ответ на этот вопрос: практика. На протяжении долгих лет он тренировался отвечать на вопросы следователей и судей, и очевидно, что он искренне верит в свою версию событий.
Берлускони клянется, что ему нечего скрывать, однако выглядит довольно напряженно. Вдали щебечут птицы. Время от времени он проявляет нетерпение, иногда кажется угрюмым, иногда – усталым. Он отпивает немного воды из пластикового стаканчика, принимает более удобную позу и готовится начать разговор. Едва выслушав первый вопрос, Берлускони вытягивается по струнке. Он ослепляет меня своей улыбкой миллиардера. Возможно, это маска? Его щеки как будто автоматически принимают отработанное положение. Лучезарная улыбка словно говорит нам, что все эти уголовные обвинения – ерунда.
У Берлускони имеется несколько заготовленных речей. Одна из его ключевых мантр гласит, что все судебные процессы, с которыми столкнулись он, его компания, семья, советники, менеджеры, адвокаты и друзья, – абсолютно все эти дела являются частью долгоиграющего заговора, в который вступили воинственные и непреклонные судьи левых взглядов. Их цель – уничтожить Берлускони. Не приходится сомневаться, что в мире Берлускони это единственная правда, одна-единственная возможная истина. Оставаясь наедине с друзьями, он рассказывает им, какие следователи и судьи в каких делах являются левыми или находятся под влиянием левых. Он помнит, какой итальянский президент и в каком году назначил того или иного судью вести то или иное дело. Он знает, каким образом судьи получают сигналы от вышестоящих судей или политической элиты о том, какие выдвинуть обвинения или какой вынести приговор. Долгие годы Берлускони наблюдал за десятками судей и за их предполагаемыми политическими покровителями. Он знает про это все.
На его лице красуется слегка натянутая улыбка. Вероятно, это защитный механизм, который стареющий миллиардер использует, когда вспоминает самые болезненные моменты своей жизни – судебные тяжбы, которым, кажется, нет конца.
Согласно легенде, все неприятности Берлускони начались в 1994 году во время саммита ООН в Неаполе. Однако Берлускони, откинувшись в кресле и демонстрируя улыбку Рональда Рейгана, с нездоровой гордостью заявляет, что впервые попал под следствие в далекие 1960-е годы, задолго до своего дебюта в политике. Создается впечатление, что Берлускони даже кичится своей многовековой враждой с судьями.
“Если мы вернемся во времена Берлускони-предпринимателя, – говорит он, – то обнаружим, что судебные процессы против меня начались фактически лет пятьдесят назад, в 1960-е. Примерно в 1965 году я стал постоянным предметом интереса судей. Они были болезненно внимательны ко мне и когда я только набирал бизнес-популярность в Милане, и когда стал премьер-министром”.
Позднее, в 1979 году, когда Берлускони поднимался на олимп богатства и получал свои первые миллиарды от строительства города-сада Милано-Дуэ, некоторые его миланские компании попали под подозрение в уклонении от уплаты налогов. Тогда Берлускони впервые оказался на допросе в налоговой полиции Италии, где имел разговор с капитаном Массимо Беррути. Следователь Guardia di Finanza занимался финансовой деятельностью компании Edilnord и достаточно быстро завершил свое расследование, не выдвинув никаких обвинений. Вскоре после этого, в 1980 году, Беррути оставил свой пост и занял позицию адвоката в компании Fininvest, принадлежавшей Берлускони. Их сотрудничество крепло, и в 1990-х годах Берлускони помог Беррути получить место в итальянском парламенте в качестве кандидата партии “Вперед, Италия!”.
Берлускони отрицает, что в 1979 году подкупил Беррути, а затем предложил ему пост в своей компании в знак благодарности за прекращение инспекции. Берлускони негодует и настаивает, что никакой взаимосвязи здесь нет.
“Беррути? Он проводил у нас налоговую проверку и абсолютно ничего не нашел, так же как и сотни других инспекторов, изучавших финансы моих компаний. Абсолютно ничего. Я познакомился с ним поближе, и он мне понравился. Сначала он ушел из Guardia di Finanza, чтобы начать карьеру адвоката, а затем заинтересовался политикой. Мы сделали его кандидатом от нашей партии, он был избран в парламент и долгие годы прекрасно справлялся со своими обязанностями”.
