5-го декабря, через день после назначения Гэффи на пост командующего, 4-я бронетанковая дивизия продвинулась на двенадцать километров; возглавлял атакующие колонны генерал Эрнст. 90-я дивизия перешла Саар выше Саарлаутерна; в 95-й дивизии уже второй полк успешно форсировал реку южнее города. Несмотря на плотный огонь вражеской артиллерии, наши части не понесли значительных потерь.
6-го числа во время экскурсии по фронту Третьей армии артиллеристы позволили двум конгрессменам, Льюсу и Меррику, дернуть вытяжные шнуры двух орудий, обстреливавших Фор-Дриан. Мне это известие страшно не понравилось, потому что во время Первой мировой войны один конгрессмен точно таким же поступком вызвал резкую реакцию населения.
Тем вечером прибыли генералы Спаатс, Дуллитл и Ванденберг{167}, и мы договорились о массированной бомбардировке участка [159] линии Зигфрида в районе Кайзерлаутерна. Более грандиозного воздушного налета мы еще никогда не планировали. Он замышлялся как серия атак общей продолжительностью три дня. При этом каждый день тысяча тяжелых бомбардировщиков должна была отодвигать границы секторов нанесения ударов все дальше и дальше вглубь вражеской обороны. Чтобы избежать попаданий по своим, мы предполагали отвести пехоту на три с половиной километра от наиболее близко расположенного к нам рубежа зоны бомбометания, совмещая таким образом эту границу с передовой линией наших позиций в том виде, в котором она существовала на данный момент. Чтобы помешать противнику немедленно после окончания нанесения авиаудара занять трех с половиной километровую полосу, освобожденную нашими войсками, мы намеревались выдвинуть на данный участок танки. Риск прямого попадания случайной бомбы в танк был невелик, а осколки не могли причинить им вреда.
В Саарлаутернском сражении 90-я дивизия не смогла удержать мост на своем участке из-за слишком сильного огня неприятеля, однако, используя паромные переправы в ночное время, сумела отстоять позицию.
Захват Меца и Саарская кампания Третьей армии начались 8 ноября 1944 г. 8 декабря – иными словами, спустя месяц после начала боев – мы освободили 873 города и очистили территорию площадью свыше четырех тысяч квадратных километров. Мы захватили 30.000 пленных, ранили или убили 88 000 солдат и офицеров противника. Также записали на свой счет 137 танков и 400 орудий, потеряв в боях за тот же период всего 23 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, не считая 18 000 человек, вышедших из строя не вследствие боевых действий. Таким образом, общий итог потерь составил 41 000 солдат и офицеров. При полученном пополнении численностью 30 000 человек недокомплект личного состава равнялся 11 000. Продолжая оперировать цифрами, скажу, что за 130 дней боев, начиная с 1 августа и по 8 декабря, средние ежедневные потери Третьей армии составили 812 человек в день, тогда как средние потери противостоявших нам частей германской армии равнялись 2700.
Чтобы наземные войска могли координировать собственные действия с работой авиации в ходе нашего нового, назначенного на 19 декабря броска к берегам Рейна, нам следовало, не теряя времени, выйти на позиции перед линией Зигфрида, и потому для 12-го корпуса начались самые настоящие конские бега. Для того чтобы выйти победителями в соревновании, нам надлежало ввести в действие штурмовую бригаду (346-й пехотный, под началом полковника Н. А. Костелло) 87-й дивизии (бригадный генерал Фрэнк Л. Кьюлин-младший), как только та бригада прибудет в наше распоряжение, а также привести в боевую готовность отправленные на [160] непродолжительный отдых 4-ю бронетанковую и 80-ю дивизии.
Погода была такой мерзкой, что я отдал приказ всем полевым священникам молиться Богу, чтобы тот остановил дождь и ниспослал нам солнце. Я также распространил среди личного состава открытки с текстом молитвы о ниспослании хорошей погоды{168}, на обратной стороне которых напечатали мои праздничные рождественские поздравления.
Было ли то божественным вмешательством – ответом на слова молитвы, или причина заключалась в обычных капризах природы, мы едва ли когда-нибудь узнаем. Так или иначе, 23-го числа, наследующий день после опубликования текста молитвы, погода улучшилась и держалась еще примерно неделю. Союзникам вполне хватило времени, чтобы, отложив на время нанесение решающего удара по врагу, переломить хребет наступлению фон Рунштеда.
Чтобы находиться ближе к месту предстоящего сражения, мы перенесли наши оперативные штабы в Люксембург. Основная же часть штаба армии, при котором находился и капеллан, все еще оставалась в Нанси. Генерал Паттон вновь вызвал меня к себе. Когда я вошел, он встретил меня с широкой улыбкой и воскликнул: «Черт побери! [161]
Только посмотри, какая погода! Этот парень О'Нил знает свое дело. Доставь-ка его сюда, я хочу пришпилить ему медаль на грудь».
Капеллан прибыл на следующий день. Когда мы пришли в кабинет генерала Паттона, все еще держалась солнечная погода. Генерал встал, вышел из-за стола, протягивая руки к священнику, и произнес: «Капеллан, вы самый знаменитый человек в штабе. Вне сомнения, вы любезны и Богу и солдатам». Затем генерал вручил капеллану О'Нилу медаль «Бронзовая звезда».
Все поздравляли священника и благодарили его за ясное солнце над головой и за то, что мы теперь можем с новой силой посвятить себя уничтожению неприятеля.
12-го числа мы со Стиллером посетили командный пункт 4-й бронетанковой, 26-й и 87-й дивизий. 87-я занимала позиции 26-й, и одна штурмовая бригада вела бой с неприятелем, как казалось, успешно продвигаясь. Позднее, однако, стало ясно, что успех был не таким, как представлялось вначале. В любом случае, это была отличная дивизия. [162]
Затем мы направились в 35-ю дивизию, которая, несмотря на недокомплект личного состава и утомление бойцов, сражалась с похвальным упорством. В ее задачу входило овладение высотой на левом фланге 12-го корпуса у Сааргемина. Я принял решение включить 6-ю бронетанковую и 26-ю дивизии в состав 3-го корпуса, дислоцированного около Саарбрюккена. Таким образом, если бы неприятель контратаковал 8-й корпус Первой армии, что не исключалось{169}, я мог бы помочь соседям, ударив 3-м корпусом строго на север, к западу от реки Мозель. С другой стороны, 20-й корпус мог бы осуществить скачок с севера, где в окрестностях Трира концентрировал свои силы неприятель, развернуть фронт влево и сдерживать вражеские атаки, в то время как 3-й корпус мог бы продвигаться на восток в районе Саарбркжкена, действуя в согласовании с 12-м корпусом. Я обсудил эти схемы с генералом Эдди, и тот признал их верными.
3 декабря мы определились с датой начала авиарейдов, окончательно решив назначить ее на 19-е число. По плану продвижение 12-го корпуса через позиции неприятеля должно было начаться с наступлением ночи 22-го. Если к тому времени 6-й корпус (под началом генерал-майора Э. X. Брукса) Седьмой армии справа от нас не сможет прорваться на своем участке, у нас еще останется время перенести удар авиации южнее по оборонительным позициям противника, дислоцированного перед 6-й корпусом.
Битва за Саарлаутерн носила крайней изматывающий характер, потому что нам приходилось драться буквально за каждый дом. Хотя, с другой стороны, потери оказались на удивление незначительными.
Численность 80-й и 5-й дивизий была доведена до нормы за счет пятипроцентного сокращения штабных частей армии и корпусов, а также четырех тысяч солдат и офицеров, собранных из частей, понюхавших пороху в Меце. Этого количества хватило, чтобы покрыть недостаток штата 26-й дивизии, и еще даже осталось для пополнения численности 90-й и 95-й дивизий. Если бы главное управление снабжения провело бы у себя аналогичную процедуру, нам бы хватило солдат, чтобы закончить войну. Все, что было нужно для этого, – приказ генерала Эйзенхауэра о десятипроцентном сокращении численности частей управления снабжения и направлении высвободившихся солдат в стрелковые подразделения.
14-го числа в Саарлаутерне мы с Кодменом проезжали через мост, как считалось, простреливавшийся неприятелем. С моей стороны было намеренным жестом продемонстрировать солдатам, что [163] генерала тоже могут подстрелить. Меня не подстрелили – можно сказать, вообще не стреляли в меня. Почти все здания, которые я посетил в Саарлаутерне как на этой, так и на той стороне реки, представляли собой самые настоящие крепости. Подвалы и полуподвальные помещения были построены из бетонных плит тридцать сантиметров толщиной, и практически в каждом располагались пулеметы, торчавшие из гнезд прямо над тротуаром. Немцы и в самом деле народ обстоятельный и педантичный.
Несмотря на отсутствие моста на ее участке, 90-я дивизия успешно продвигалась к востоку от города. Хотя стрелков сильно не хватало, боевой дух личного состава находился на высоком уровне, и ребятам удалось уничтожить немало немецких солдат.
