в Тобольске, не в Петербурге, а здесь, в Ипатьевском доме. Именно Урал закрыл эту великую страницу русской государственности.
На Урале родился и действовал Борис Ельцин, который перевернул ещё одну страницу — красной эры, красной империи. И как носитель русской судьбы, русской драмы и русской загадки Ельцин — это мрачное порождение Урала.
Когда я езжу по уральским заводам, по деревням, общаюсь с людьми: или с философами, с духовидцами, или с пьяницами, с зэками, мне кажется, что где-то на Урале таится ещё один человек. Может быть, он покуда отрок, подросток, но он тоже готов перевернуть страницу русской истории. Поэтому Россия должна относиться к Уралу очень осторожно, бережно, со священным трепетом, как к мистической русской земле.
Верхотурье. Божественный уральский город. Сейчас он захирел, обмелел. Но он своими покосившимися коробами, восхитительными церквами, своим уральским сибирским барокко как пуповиной связывает Урал с русскими православными небесами. И через эту пуповину на Урал проливается Фаворский свет русской святости, русского православия.
А на юге Урала лежит Аркаим — гигантская звёздная обсерватория. И через Аркаим Урал связан с глубинными таинственными источниками человеческой истории. В Аркаиме рождались загадочные праарийские, доарийские племена. Множились, строили города, создавали свои опорные пункты, как бы взлётные полосы, откуда арийская идея разлетелась по всему миру. Великое произведение иранской культуры «Авеста» пошло из Аркаима и увело за собой сонмы арийцев, создало великую иранскую цивилизацию. «Ригведа» зародилась там же, на Аркаиме, оттуда ушла в Индию, создала индогерманские народы, и арийцы расселились по всей Европе. Не Лондон, не Париж, не Тегеран и не Дели, а Урал, Аркаим является маткой индогерманской цивилизации, столицей Европы.
Это пустынное место. Там нет больших поселений — просто холмы концентрических городов и надгробий. Но оттуда тянутся загадочные нити, управляющие потоками мировой цивилизации. Право Урала на Аркаим передаёт метафизическое право Урала на огромные пространства Евразии, на пространства нашего континента. Аркаим — это вторая пуповина, которая связывает Урал с небесами. И Урал подвешен на этих двух пуповинах, он черпает, вбирает великие энергии, и эти энергии переходят в уральское самосознание, в уральские самоцветы и уральскую историю.
Урал называют воротами, через которые Европа соединяется с Азией. Здесь проходит транссибирская магистраль. Идут материалы, продовольствие, людские потоки, идеи. Всё это так. Но Урал доходит до кромки Ледовитого океана, ныряет в глубину, исчезает, а потом выныривает в виде Новой земли и тянется дальше к полюсу. А потом опять ныряет, касаясь полюса. Через пролив, отделяющий континентальный Урал от Новой земли, проходит Северный морской путь. Это ещё одни ворота — океанские, соединяющие Европу и Азию. Урал касается полюса. Северный полюс — одно из великих и загадочных мест земного шара. Там сходятся силовые линии, бушуют полярные радуги. Полюс изучал Никола Тесла, он хотел управлять полярными силами, хотел стать властелином земли. Кто владеет Северным полюсом — тот владеет космосом. Урал владеет космосом. Уральское сознание — это полярное космическое сознание. На севере Урал — это кристаллические льды, луч полярной звезды. На юге — раскалённые казахские степи, серебряные солончаки.
Ганина яма. Несколько раз я бывал там, в рассказах о ней мне чудилось что-то недосказанное. Это трагическое место: дыра, яма, куда были брошены царские останки. Это словно вход в преисподнюю — что-то адское свершилось, когда изрубленные тела молодых княжон, цесаревича, императрицы, государя-императора были брошены туда. И недаром на этом месте воздвигнут монастырь: он как бы закупоривает врата ада, ставит над Ганиной ямой свои золотые врата, запрещающие ад.
Но, может быть, Ганина яма ведёт не в ад, а к Хозяйке Медной горы? Может, эта скважина ведёт в глубины уральского горного подземного мира? И, может, царские останки, изувеченные, облитые кислотой, приняла Хозяйка Медной горы и, воскресив, усадила в свои чертоги, и все эти десятилетия лелеяла их, потчевала, одарила своими богатствами, и теперь, когда пришло время, выпустила их? Она сберегла на Урале монархическую энергию?
Кто тот великий художник, что напишет икону Урала? Кто раскроет нам восхитительный грозный лик, божественный отпечаток на суровых гранитах Урала? Какой вдохновенный подвижник поцелует икону Урала, угадает русское будущее?
Брянщина обетованная [46]
Невозможно слушать унылые прогнозы либеральных экономистов о том, что застывшая на нуле экономика сегодняшней России — это надолго, чуть ли не навсегда, что полпроцента годового прироста — это неизбежность, это некая «новая реальность», к которой должны привыкнуть мы, мечтающие о рывке, о развитии, о стремительном взлёте России. «Тепловая смерть», о которой вещают высоколобые либералы, есть ложь, злые чары, которыми хотят околдовать русский ум, русское стремление к возрождению.
В своих непрерывных поездках по России я ищу опровержения этому злому колдовству, ищу примеры, когда воля, ум, творческая страсть сметают преграды, ломают коросты застоя, превращают остывшую народную жизнь в сияющую плазму творчества.
Брянщина — ещё недавно печальный край опустошённых земель, остановившихся заводов, исчезающего населения. Край сплошных неурядиц, среди которых — нашумевшее дело о злоупотреблениях губернской власти, что повергло брянский люд в состояние апатии или едкого скептицизма и недоверия.
И вот я на Брянщине. Узнал с изумлением, что прирост промышленного производства здесь исчисляется двузначным числом. А прирост в сельском хозяйстве опережает прирост в плодородном кубанском краю.
Брянский автомобильный завод, в советское время находившийся в числе великих заводов, выпускал уникальные изделия, делал Брянск городом новой цивилизации. В 90-е годы завод убили, как убивают китов безжалостные китобои. Гайдаровцы разгромили завод, и до недавнего времени по огромным заржавелым цехам бессмысленно ходили сонные люди, как полумёртвые пчёлы в опустевшем улье. Но завод спасли, выхватили из-под топора. Сейчас это мощное производство, где строятся многоосные ракетовозы, стальные гиганты с непомерными колёсами, которыми уставлен огромный, уходящий в бесконечность цех. На эти ракетовозы будут поставлены могучие зенитно-ракетные комплексы — гаранты нашей военно-воздушной безопасности.
Отличные дороги федерального значения, а также те, что ведут к районным центрам, развязки, мосты начинают связывать брянские пространства в пульсирующее живое единство.
Моё изумление, моё неверие усилили рассказы о том, что на брянских землях, на суглинках и супесях снимают урожай пшеницы до ста центнеров с гектара! В советское время, если председатель колхоза добивался урожайности 20 центнеров с гектара, ему давали звание Героя социалистического труда. Сегодня здесь урожаи 90-100 центнеров с гектара. И это не блеф, не приписка. Это та самая «новая брянская реальность», которая опровергает унылую реальность либерального экономизма.
Мне хотелось увидеть этих хлеборобов, зачерпнуть ладонью добытое ими зерно. Таких хозяйств на Брянщине не тысячи, не сотни, а,
