Парадоксально, но самоубийство Фадеева способствовало продлению его жизни. Добровольный уход с громким хлопком дверью – предсмертным письмом в ЦК КПСС – придал текстам и биографии Фадеева новое звучание, навсегда сопроводив их эхом револьверного выстрела в собственное сердце.
Теги: Александр Фадеев
ВПЕРЕДИ – «ЛИРИЧЕСКАЯ ПЕРЕМЕНА»
Учителя никогда не чурались сочинительства, вспомним как недосягаемый образец стихи И. Анненского, служившего директором Царскосельского лицея.
Со следующего выпуска приложения "Словесник" в рубрике «Лирическая перемена» мы будем публиковать стихи учителей. Присылайте небольшие произведения на электронную почту: [email protected]
Творчество поэтов-фронтовиков - это не только уникальные страницы отечественной и мировой литературы, но образец патриотизма и нравственности, несущий мощный воспитательный потенциал.
В каждом выпуске мы будем публиковать статьи современных писателей о фронтовой поэзии. Рубрику открывает эссе, посвящённое Михаилу ЛУКОНИНУ.
Всё-таки я не согласна с классиком, сказавшим: "Не юбилейте!"
Юбилей, например, хороший повод рассказать в классе о каком-нибудь поэте, не дожидаясь, пока его будут «проходить» по программе.
Так у меня в прошлом году было с Цветаевой: рассказала, почитала стихи пятиклассникам (когда ещё они станут одиннадцатиклассниками, изучающими Серебряный век!).
А ведь есть поэты, которых не будут проходить вовсе: назовут в составе обоймы – и всё. В этом наша беда и счастье одновременно: слишком много в России – и тут я согласна с тем же классиком – поэтов «хороших и разных».
Поэтому я обязательно расскажу своим девятиклассникам о Михаиле Луконине. У меня будет всего несколько минут. По программе в это время – Баратынский, Батюшков и Дельвиг (согласитесь, неслабая «обойма»), значит, нужно выбрать самое важное и интересное – и из биографии, и из стихов. Начну, пожалуй, с заветного для каждого учителя литературы: любви юного – голодного и холодного – Миши Луконина к книгам. Его старшая сестра вспоминала, что Миша «спать ложился – книгами обкладывался». А когда она спросила: «Ты зачем с книгами-то спишь?» – ответил: «Тут система: я хорошие в голову кладу, а плохие в ноги[?]»
Не буду давить: вы, нынешние, ну-тка! Просто расскажу, а потом добавлю, что будущий поэт делил книги не только на «хорошие» и «плохие», но и на «трудные». И эти-то любил больше всего. Ещё: что в шестнадцать лет (а ровно столько моим слушателям) М. Луконин был капитаном юношеской сборной Сталинграда по футболу и что его первая поэма называлась «Футбол», а записал он её на рулоне чековой бумаги, потому что мать работала кассиром.
Михаила Луконина заметили. Первого «заметившего» дети хорошо знают – это Корней Чуковский. Второго, впрочем, тоже (его теперь проходят в школе). Не знают только, что в данном случае А. Платонов скрывался за псевдонимом Ф. Человеков, а в его рецензии говорилось, что в стихотворении молодого поэта М. Луконина «Гуси, летите!» самое поэтическое – это название.
Да, «поэтическое» у Луконина было особое: угловатое и нестройное. Как сказал Лев Аннинский о нём: «Гармония не была суждена этому поколению».
Мы суровеем,
друзьям улыбаемся сжатыми ртами,
мы не пишем записок девочкам,
не поджидаем ответа…
А если бы в марте,
тогда,
мы поменялись местами,
он сейчас обо мне написал бы вот это.
Это из стихотворения 1940 года «Коле Отраде», погибшему в Финскую. Самому же Луконину выпало, пройдя Финскую, видеть битву под Прохоровкой (у которой в этом году тоже юбилей, и это вовсе не странное сближение), а потом – пленных немцев.
И написать об этом ошарашивающие строки:
…по листьям вода дождевая струится.
Орудия бьют.
По отсыревшей дороге
бредут под конвоем посиневшие фрицы,
и русская осень плюёт им под ноги.
Не «русские бабы», проклинающие врагов за сожжённые хаты и убитых мужей и сыновей, а «русская осень»! «Война не только античеловечна, она – по большому счёту – антиприродна». А поэт-то был философ!.. – подумала я, наткнувшись на эти строки. Помнится, что-то похожее сказал Баратынский, разбирая бумаги покойного Пушкина: дело ведь не в персоналиях, а в том, что «большое видится на расстояньи». Ведь вблизи виделось, как верно заметил тот же Аннинский, «зацитированное до блеска»: «Но лучше прийти с пустым рукавом, чем с пустой душой». Хотя, по мне, и это хорошо – просто и пронзительно.
А как удивило «розановское» – «готовое варенье будет стыть» в стихотворении «Август»: ведь известно, кто летом варит варенье, тот зимой будет пахать, или воевать, или писать. В любом случае жить. Во всяком случае, в России.
А ещё я обязательно прочту своим шестнадцатилетним слушателям стихотворение «Мама»:
Думал: «Мужество – это вот
прийти домой и сказать:
– Пока!
Я на войну!.. –
Улыбнуться слегка
и повернуться спиной к слезам,
к зовам маминым, –
«на вокзал!..»
Не все – к счастью! – уходят на войну, но все – и мальчики, и девочки – когда-нибудь уходят, «поворачиваясь спиной к маминым слезам» и думая, что это и есть мужество. «Отцы и дети» (матери-сыновья) – ещё одна «вечная» тема луконинской лирики.
Что же детям – не уходить?
Уходить.
Но «перед тем, как уйти на войну», добавляет поэт, «слёзы вытру, в глаза взгляну».
Это мужество.
И, конечно же, шестнадцатилетним – кому, как не им? – я прочту стихотворение «Про это»:
Никогда никого не расспрашивайте об этом –
ни друга,
ни ветер,
ни самую умную ночь.
Ликуйте или страдайте одни и не верьте поэтам,
поэты
и сами себе-то не могут помочь.
Только настоящий поэт, понимающий, что значит «сила слов», что значит «слов набат», мог сказать такое:
Не верьте поэтам…
Теги: Михаил Луконин
