Это была «черная пятница» — погибло более 300 человек, в основном мирных жителей. В городе возникли пожары и тушить их было некому. Поэтому многие районы выгорели полностью. А Израиль занял все ключевые позиции в городе, готовясь к последнему штурму.
Арабский мир был в шоке. Мусульманские лидеры Ливана обратились с протестом в посольство США, а их жены объявили голодовку. Вашингтон тоже проявлял недовольство. В течение часа Рейган безуспешно пытался связаться напрямую по телефону с Бегином, который отключился и, как говорят, спал у себя в кабинете. Наконец, дозвонившись, Рейган в сердцах назвал эту израильскую акцию «непостижимой и бессмысленной» и потребовал ее немедленного прекращения. В противном случае он пригрозил отозвать Хабиба и прекратить американскую миротворческую миссию.
Это подействовало. Состоялось бурное заседание израильского кабинета, который приняло решение прекратить наступление. Наказан был и министр обороны — он был лишен права отдавать приказы авиации без санкции правительства.[69]
Естественно, палестинцы об этом не знали. И той же ночью Арафат дозвонился до Хабиба и снял последние оговорки, объявив о готовности уйти из Бейрута. А несколько дней спустя палестинцы передали Израилю пленного летчика и останки погибших израильских солдат. Это расчистило последние препятствия к их безопасному уходу из Бейрута.
Так начинался исход палестинцев. Руководство ООП первым делом отдало приказ всем палестинским бойцам побриться, постричься и явиться на пункты сбора, чтобы получить новую форму. Потом начались церемонии молельных и прощальных вечеров с салютом и фейерверком. А в ночь на 21 августа на крышах домов, прилегающих к порту, разместились солдаты ливанской армии. Израильские солдаты чуть отступили назад, и в порт Бейрута вошли 4 французских военных корабля, которые доставили авангард французских многонациональных сил.
В общем, все было готово к отплытию палестинцев. Однако ни тут-то было. Израильские военные придрались к тому, что палестинцы вывозят «джипы» и пригрозили остановить всю операцию. Но вмешались американцы. Израилю дали ясно понять, что два военных корабля 6-го флота США получили приказ обеспечить эвакуацию палестинцев морем и в случае необходимости они силой ворвутся в порт и ответят на огонь огнем. Это был, пожалуй, самый острый момент в американо-израильских отношениях, и Израилю пришлось уступить.
Так, наконец, 21 августа в 14.00 первая партия палестинских бойцов на кипрском пароходе отплыла в Каир. Западный Бейрут им салютовал.
В течение 12 дней 14 398 палестинских и сирийских солдат с женами и детьми также покинули Бейрут: 8144 человека морем и 6254 по шоссе Бейрут-Дамаск в Сирию.
Одним из последних оставил Бейрут Ясир Арафат с помощниками. На греческом теплоходе «Атлантис» они отплыли в Грецию, а оттуда в Тунис. Там в пригороде Триполи будет теперь находиться штаб-квартира ООП. Сам Арафат будет жить на небольшой, но благоустроенной вилле, а неподалеку разместится группа его бойцов, примерно в тысячу человек.[70]
У Арафата сдали нервыВсе это время Арафат держался стойко и мужественно. Пожалуй, только один раз у него сдали нервы. То ли в панике, то ли в качестве тактического приема он дал понять израильскому журналисту Ури Авинери, что готов признать Израиль.
Встретившись с ним на частной квартире у одного из активистов ООП, Арафат долго и витиевато говорил, что путь к миру проложен всеми резолюциями ООН по Ближнему Востоку, а не только резолюцией 242 Совета Безопасности — она была принята после войны 1967 года и не учитывает палестинской проблемы. Поэтому речь должна идти о «всей совокупности резолюций ООН».
А несколько дней спустя американский сенатор Макклоски заявил, что встречался с Арафатом в Западном Бейруте и тот поставил подпись под написанной им фразой: «Председатель Арафат признает все резолюции ООН, относящиеся к палестинской проблеме».
Об этом, как о сенсации, на первых страницах писали все газеты мира. Громыко, когда прочитал о ней в сводке новостей ТАСС, сначала не поверил. Но вскоре эта информация была подтверждена другими источниками и министр рассердился.
— Десять последних лет, — говорил он, — при каждом удобном случае Леонид Ильич и я постоянно говорили Арафату о необходимости предпринять шаги к взаимному признанию Израиля и ООП. Но он всегда уклонялся.
Разумеется, подходить к такому признанию надо с умом. Если бы Арафат в беседе с нами дал на это добро, мы бы устроили по дипломатическим каналам настоящий торг и добились существенных уступок для палестинцев. А теперь самый мощный снаряд из их арсенала выпущен вхолостую. Американцы и израильтяне просто выслушают это признание и будут продолжать гнуть свою линию. Так дела не делаются!
И Громыко оказался прав. В Израиле назвали этот шаг Арафата «упражнением в мошенничестве», а представитель госдепартамента Фишер сказал, что признание Израиля должно быть сделано «ясным и недвусмысленным образом. Заявление Арафата не отвечает этим требованиям».
Поэтому, когда по поручению Арафата 10 августа в Москву приехали влиятельные члены руководства ООП Абу Мазен и Абд Раббо посоветоваться насчет этой палестинской инициативы, Громыко не стал с ними встречаться, а поручил это сделать в оделе стран Ближнего Востока МИДа.
Там палестинцы заявили, что в руководстве ООП понимают необходимость корректив в своей политической программе с учетом изменившейся обстановки вокруг палестинского вопроса. Речь могла бы идти, например, о согласии ООП с резолюцией 242 Совета Безопасности ООН с определенными модификациями или о взаимном признании друг друга ООП и Израилем. Вопрос в том, каковы лимиты этих сдвигов в политической платформе ООП, какова технология выдвижения таких инициатив.
Но отказ Громыко от встречи с ними был уже своего рода ответом. А в отделе стран Ближнего Востока палестинцам сказали, что сама по себе необходимость таких изменений в программе ООП назрела давно, но время и способ их оглашения вызывают много вопросов.
Впрочем, и Арафат вскоре понял, что допустил просчет, и стал отыгрывать назад. Тем более что палестинские вооруженные формирования к этому времени без потерь покинули Бейрут, и ООП готовилась к новому этапу борьбы с Израилем.
В беседе с послом Солдатовым 24 августа в Бейруте Арафат так объяснил изменение своей позиции:
— Это предложение было выдвинуто во время тяжелых боев в Западном Бейруте и имело целью протянуть руку помощи бойцам ПДС. В самый тяжелый момент израильтяне подослали ко мне корреспондента, который хотел вынудить у меня признание Израиля. Но я отделался общими заявлениями. Я ответил, что не могу сделать этого во время войны под давлением обстрелов и бомбежек. Грязная игра не прошла. Я знал об этих предложениях и знал, что они будут доведены до сведения Москвы. Однако выдвижение этих предложений тогда было несвоевременным.
Кто убил президента Ливана?Изгнанием палестинских бойцов из Бейрута завершился первый этап израильской операции в Ливане. Наступала очередь ее второго этапа — «наведения порядка» в Ливане. И он практически совпадал с объявленной Рейганом задачей создания сильного и ответственного правительства в этой стране.
Через два дня после ухода палестинцев из Бейрута в Ливане состоялись президентские выборы. Ситуация на них была очень непростой. В конституции Ливана закреплено, что президентом страны должен быть непременно христианин, а премьер-министром — мусульманин. Среди христиан наиболее влиятельными и многочисленными были марониты — потомки католической секты, изгнанной из Сирии еще в V веке. Но они были тоже разобщены и жестоко сражались друг с другом.
Существовало три главных клана маронитов: Жмайели, Шамуны и Франжье. К 1982 году побеждали Жмайели. Их политической силой была партия «Катаиб» (ливанские фалангисты), которая имела сильную военную организацию.
Патриарху клана Пьеру Жмайелю было 77 лет и он отошел от активных дел. Но у него было два сына: старший Амин, которому было 40 лет, и младший, Башир, которому едва стукнуло 35. Однако ведущую роль в клане играл не старший сын, как это принято в Ливане, а младший, Башир — жесткий, напористый и агрессивный. Он-то и стоял во главе военной машины фалангистов.
Первым делом Башир Жмайель силой и террором установил контроль над другими христианскими кланами. Это ему удалось после того, как его боевики расстреляли в упор главного соперника — Тони Франжье. А потом приступил к своей главной цели.
С юных лет Башир мечтал прославиться изгнанием всех иноземцев из Ливана. Главными его врагами были палестинцы. Он их ненавидел и этого не скрывал. Несколько лет назад они похитили его в Бейруте и жестоко избили. А взорвали его машину вместе с дочкой, которой было всего 18 месяцев. Виновных не установили, но молва приписывала этот теракт палестинцам.
