на котором в толпе звучат неофашистские лозунги.
Задавать риторический вопрос «Не стыдно ли?», видимо, бессмысленно. Потерявшиеся в российской политике и общественной жизни, растерявшие своих избирателей, российские либералы готовы принять любого мессию, который может им дать шанс на возвращение на российскую политическую сцену.
Хотелось бы только напомнить нашим либералам исторический пример сочетания призывов бороться с коррупцией, сажать воров — с нацизмом и лозунгами «Бей жидов». Это Германия 1933 года. А это уже страшно. В этом контексте по-другому воспринимаются и лозунг Навального: «Надо сделать так, чтобы ОНИ боялись»».
Читая текст г-на Ермолаева, авторы данной книги, кажется, поняли, кто скрывается в рунете под именем Льва Натановича Щаранского [110]. Но шутки в сторону, говорим о фактах. В охранительном журнале, издаваемым вовсе не на деньги от рекламы и не на помощь меценатов, появляется статья, призывающая либералов внимательнее смотреть на своего «нового лидера», который, к слову, в то время никаким «лидером» не был, а отбывал 15 суток административного ареста после митинга 5 декабря. Очевидно, поняв бесперспективность критики Навального как «неофашиста», власть переключилась на более близкие ей темы возможных финансовых махинаций, в которых Алексей Анатольевич якобы был замешан, будучи помощником губернатора Кировской области Никиты Белых.
Вместе с тем «неофашистскую» тему подхватили «заклятые друзья» Навального из либеральнодемократического лагеря. Так, в конце декабря того же года были опубликованы «воспоминания о Навальном» бывшей участницы партии «Яблоко», 86-летней Энгелины Тареевой, которая, как утверждается, проработала вместе с нив несколько лет [111]. Тогда на него мало кто обратил внимание, а сам Навальный полностью отрицал знакомство с 86-летней «яблочницей» и приведённые факты. Однако после того, как он выдвинулся кандидатом на пост мэра Москвы, текст г-жи Тареевой снова «всплыл». Приводим эти воспоминания, возможно ложные:
«…В «Яблоке» не принято проявлять национализм, и Навальный, я думаю, старался сдерживаться. Но иногда срывался. В пылу спора сказал яблочнице-азербайджанке: «А ты, черн*жопая, вообще молчи, твое место на рынке». Женщина выбежала в слезах, пожаловалась, поведение Навального обсуждалось, он оправдывался, ему поверили. Таких эпизодов было несколько.
…Отношения Навального к тому или иному человеку во многом определялось национальной принадлежностью этого человека. Я этого не могла понять. Мне казалось, какие бы ты ни исповедовал националистические убеждения, когда перед тобой стоит конкретный человек, ты видишь в нем все-таки личность, а не представителя нации, но здесь было не так. Навальный не любил и презирал яблочника-грузина только за то, что он грузин. Называл его всегда с презрением в голосе «старый грузин», хотя он не был старым и был красивым. Я его любила. Я написала о нем пост «Мой грузинский друг». Мы с ним работали в Комиссии по партстроительству и организовали дискуссионный клуб «Вольнодумец». Но для Навального все это ничего не значило. Главным было то, что перед ним грузин. Когда я произносила слова «грузинская поэзия», он смеялся своим вышеуказанным смехом. Его смешило само словосочетание «грузинская поэзий». Если я говорила, что грузины приняли христианство на несколько столетий раньше, чем русские, и что у них появился великий эпос мирового значения письменный памятник «Витязь в тигровой шкуре», когда в России были только «Поучения Владимира Мономаха», он пропускал это мимо ушей. Сдвинуть Навального с его националистических позиций было невозможно. Особенно презирал он страны и народы Юга и Юга-Востока.
…Я считаю Алексея Навального самым опасным человеком в России. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что самое страшное, что может случиться с нашей страной — это приход к власти националистов. Память о нацисткой Германии еще жива. Даже столь нелюбимый мною Прохоров понимает, что национализм — это дорога в ад. Поражение в Холодной войне и падении империи — лучшая питательная среда для национализма. Но пока националисты — это ДПНИ, РНЕ, бритоголовые зиговцы — приход националистов к власти нам не грозит. Совсем другое дело Навальный.
…Он боролся как лев за то, чтобы остаться в нашей партии, похоже, что исключение воспринималось где-то как провал, иначе зачем бы ему эта партия? Оказавшись вне ее, Навальный в 2007 году стал соучредителем национал-демократического движения «Народ». С Навальным ушли еще три человека из аппарата «Яблока», получавшие в партии зарплату, один Илюша [112] в 101 комнате остался. Ушедшие сняли офис вблизи офиса «Яблока». В самом центре города аренда дорогая, не знаю, кто их финансировал. Всех ушедших я любила, скучала по ним, не могла войти в опустевшую комнату, звонила им, все собиралась их навестить, радовалась, когда встречала на улице, «и тех, кого я полюбил, я разлюбить уже не в силах». Но в июне 2008 года на конференции «Новый политический национализм» движение «Народ» подписало соглашение о сотрудничестве с ДПНИ. И здесь слабость, которую я питала к Навальному, испарилась в одно мгновение.
…Сразу стало ясно, что название ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции) не отражает сущности движения. Это просто способ легитимизировать движение, представить его как борца за законность. На самом деле незаконная миграция их интересовала меньше всего, она даже была им полезна, что ясно из вышесказанного. На встрече с нами они о незаконной миграции и не упоминали. На первый взгляд могло бы показаться, что ничего страшного они не говорили. Но Елена Николаевна не выдержала и десяти минут и с криком выбежала из зала. Я потом читала запись об этой встрече в ЖЖ одного из националистов: «Какая-то тетка, вероятно, вспомнив кишиневский погром, с криком выбежала из зала». Елена Николаевна — чистокровная казачка по матери и по отцу. Так что кишиневский погром не имел к ней никого отношения, но ДПНИвцы не могли себе этого представить. Мне тоже было сильно не по себе. У меня было ощущение, что меня поместили в темное холодное безвоздушное пространство, и я замерзаю и задыхаюсь. Наши явно терпели поражение в так называемой дискуссии, и это неудивительно. Я тоже не знала бы, что возразить, но я и не стала бы возражать. Дискуссия здесь невозможна. Это как разговор ягнёнка с волком в басне Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Тон был агрессивный. Тон бескомпромиссного презрения и неприязни ко всем нерусским. Мы и они. И ничего общего быть не может. ДПНИвцы говорили, что русские самая обиженная нация в России, у них нет даже своей государственности. У ненцев, у чукчей, у якутов есть свои автономии, а у русских нет. То, что Россия и есть русское государство, и что автономии выделены для малых народов, чтобы они чувствовали себя равными, для
