Местное грозненское население в большинстве своем поддерживало боевиков и проклинало федеральные войска, которые считало единственными виновниками своего бедственного положения.
Части российских солдат по-прежнему стояли на своих блокпостах и в комендатурах, над некоторыми из которых в знак перемирия вывешивались белые флаги. Боевики называли такие группы "мирными федералами" и не только не обстреливали, но и не пытались разоружить. Те, в свою очередь, не стреляли по боевикам, объясняя это так: “Мы тут стоим, тут все спокойно, а где там боевики, не знаем”. (“Сегодня”, 16.08.96).
Секретарь Совета безопасности большую часть 13 августа провел в Москве в Доме правительства, разрабатывая с министром обороны Игорем Родионовым, министром внутренних дел Анатолием Куликовым и ответственным секретарем госкомиссии Сергеем Степашиным новый указ президента о дальнейших мерах по урегулированию кризиса в Чечне. Это должна была быть эпохальная бумага — на уровне всех прочих.
14 августа 1996 г. Лебедь получил от президента карт-бланш на ведение переговоров и дополнительные полномочия по координации деятельности федеральных органов исполнительной власти. Соответствующий Указ ("О дополнительных мерах по урегулированию кризиса в Чеченской Республике") был скрыт от народа грифом ДСП, что позволило Лебедю на пресс-конференции помахать бумагой с величественным текстом перед носами журналистов и убрать его с глаз долой.
Было ясно лишь то, что Лебедю предоставлены полномочия, позволяющие отдавать любые распоряжения органам исполнительной власти и силовым министрам по вопросу урегулирования ситуации в Чечне. Это значит, что скрытый документ носил явно антиконституционный характер, ибо полномочия президента может исполнять только сам президент и никто другой. Ельцин с Лебедем решили, что им позволено действовать иначе.
В дальнейшем Лебедь сделал финт, обвинив во всех грехах чеченской войны министра внутренних дел Куликова, назначенного еще январским указом президента руководить всеми войсками в Чечне. Лебедь предположил вслух, что президенту придется выбрать между ним (Лебедем), и министром. Многие аналитики решили, что это попытка выйти из игры, хлопнув дверью, и стать героем-миротворцем, которого власть не признала. Но такого подарка Лебедю никто так вот сразу сделать не захотел. В Кремле предпочли наблюдать за тем, как бывший генерал сдает Чечню бандитам, и лишь потом (в октябре 1996) отстранили его от должности, обвинив в попытках создания незаконных вооруженных формирований при Совете безопасности.
Куликов отреагировал на вызов Лебедя достаточно мягко. После этого и тот, и другой сделали вид, что никакого конфликта между ними не происходило. 19 августа Ельцин (точнее, кто-то из его доверенного окружения) решил «помирить» Лебедя с Куликовым и подписал поручение, в котором Лебедю предлагается "восстановить систему правопорядка в Грозном по состоянию на 5 августа" и сосредоточить внимание на выводе федеральных сил из Чечни к 1 сентября.
Поскольку под документом имелось лишь факсимильное воспроизведение подписи Ельцина, Лебедь назвал его «некомпетентным» и выполнять не стал. А с ним никто не стал спорить.
Александр Лебедь в очередной раз прибыл в Грозный 15 августа 1996. В Ханкале он заявил, что операция нападения боевиков на Грозный готовилась заранее, а сама Чеченская война — это война "заказная и коммерческая". По его словам, "есть полная ясность, кто инициировал события 6 августа в столице Чечни, кто и почему пропустил боевиков в город". Лебедь пообещал, что по возвращении в Москву он устроит пресс-конференцию, на которой "поштучно, поименно" назовет виновных. Не провел и не назвал. Разве что чуть позже снова всю вину свалил на министра Куликова.
Вечером Лебедь вылетел на вертолете в чеченское селение Старые Атаги на встречу с лидерами чеченских сепаратистов Яндарбиевым и Масхадовым. Через два дня после этой миротворческой операции исполняющий обязанности командующего федеральными силами генерал Пуликовский и начальник чеченского штаба Масхадов встретились и провели четырехчасовую беседу. Была достигнута повторная договоренность издать приказы о прекращении огня в Грозном и провести без всяких условий обмен раненными и телами погибших. 18 августа контакты военных продолжились на уровне заместителей двух командующих противостоящими группировками.
Тем временем, продолжались обстрелы позиций федеральных войск и минирование местности вблизи российских гарнизонов и транспортных магистралей. Боевики пытались спровоцировать огонь федеральных войск по мирным селениям в тех районах, где сепаратисты не пользовались поддержкой.
"Наивность" российских генералов привела к тому, что чеченцы легко обманывали их. Например, договаривались об обмене пленными, а после этого мятежники выдумывали двадцать мифических заложников, которые якобы удерживаются российскими военными, потом рассказывалась байка об убийстве 15 мирных жителей и выдвигались требования выдачи виновных. На основании всех этих измышлений Масхадов отдал приказ, запрещающий передавать федеральной стороне пленных до особого распоряжения. Удугов уже без всяких оснований заявил, что требование российской стороны вывести отряды сепаратистов из Грозного делает невозможным подписание соглашения о создании совместной комиссии по наблюдению за прекращением огня. Позднее, после разоружения в Грозном колонны российских внутренних войск сепаратисты выдумали какую-то "бродячую группу", которую они якобы быстро вычислили и сумели изъять у нее оружие. Целью здесь просматривается унижение российских военных (НГ, 20.08.96).
В то же время «миротворцы» Лебедь с Масхадовым сошлись на очевидном — Россия без Чечни обойдется, а Чечня без России — нет. Вероятно, именно это послужило причиной того, что Ельцин подписал указ "О дополнительных мерах по урегулированию кризиса в Чеченской республике", которым была расформирована госкомиссия Михайлова, а руководство процессом урегулирования передано СБ. Лебедю были предоставлены дополнительные полномочия по координации деятельности федеральных органов власти, изданию распоряжений, обязательных для всех органов исполнительной власти и всех силовых структур в Чечне. Результатом этих актов стала капитуляция российских войск.
20 августа генерал Пуликовский, пришедший в ярость от коварства и подлости боевиков, с которыми он скрипя сердцем вынужден был договариваться, объявил 48-часовой ультиматум. Ультиматум означал, что население должно спешно покинуть Грозный перед штурмом его федеральными войсками. Разумеется, ультиматум Пуликовского не был только его личной инициативой. Здесь была чья-то неумная затея с тем, чтобы напугать боевиков перед заключением соглашений или всерьез повторить бойню декабря 1994.
С возвращением в Чечню генерала Тихомирова штурм не был отменен, поскольку генерал еще в Москве заявил, что идею штурма поддерживает. Министр обороны вместо того, чтобы взять ответственность по этому поводу на себя, просовещавшись полдня в Волгограде с руководством Северо-Кавказского округа, объявил, что никаких «ультимативных» поручений Пуликовскому не давал, а самостоятельно тот такого решения не имел права принимать. Министр, тем не менее, не отменил приказа о штурме, оставив ситуацию неясной.
А.Лебедь, тут же примчавшийся в Чечню со своими невнятными полномочиями, изложенными в им же поставленном под сомнение документе (для его подписания Ельцин каким-то образом должен был материализоваться в Москве, будучи на отдыхе на Валдае), попытался взять инициативу на себя.
Два дня шли переговоры с "первым заместителем председателя Государственного комитета обороны Чеченской республики, начальником Главного штаба Вооруженных Сил Чечни" Асланом Масхадовым. 22 августа в селении Новые Атаги подписано Соглашение о неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской республики.
Лебедь и Масхадов договорились прекратить огонь и боевые действия уже с 12 часов 23 августа 1996 года и приступить к немедленной передаче пленных, заложников и тел погибших без всяких предварительных условий по принципу "всех на всех". В дальнейшем эта договоренность, как и все договоренности подобного рода, была провалена.
Командование временных объединенных федеральных сил должно было вывести свои войска из южных районов Чечни до 26 августа: из Шатойского, Веденского и Ножай-Юртовского районов в Старые Атаги, Ханкалу, Курчалой и Гамиях. В Грозном предполагалось создать совместные военные комендатуры, организованные на базе комендатур федеральных сил.
Лебедь сказал, что комендатуры должны прикрыть город от насильников, мародеров и убийц, а Масхадов объявил, что главный принцип работы комендатур состоит в том, что не должен погибнуть ни один солдат. После этих заявлений гибель солдат продолжалась (“Известия”, 24.08.96).
