делают это естественно, они так привыкли. Русскоязычные эмигранты поначалу выпучивают глаза и вместо своей партии произносят: «М-м», но почти все быстро обучаются и становятся неотличимы в этом смысле от тех, кто давно живет в Лондоне. Разве что совершенно французская манера целоваться двукратно при встрече с абсолютно незнакомыми людьми их выдает.
В Лондоне царит культура поощрения. Моему сыну с крашеными волосами каждый второй прохожий бросает: «Nice hair, eh!». Школьники играют в футбол, один бьет и с трех метров промахивается по пустым воротам. Партнеры кричат: «Nice try!», «Good shot». У нас бы кричали: «Мазила!», «Кержаков!» а то и матом покрыли… Незнакомые люди поддерживают друг друга в мелочах – у прилавка можно легко услышать в свой адрес: «Good choice!» даже не от продавца, а от другого покупателя. Стоит потерять уверенно веселое выражение лица или проявить нерешительность, обязательно кто-нибудь спросит: «Need help, eh?». Короткий разговор между незнакомыми людьми – обычное явление: обсуждается любая деталь текущей ситуации: много машин; мало машин; погода – вне зависимости от погоды, качество круассанов в кафе, в котором вы стоите за «кофе с собой», последние политические новости – политики всегда очень плохи, в этом все согласны.
Мой друг бразилец так рассказывает о своем самом ярком впечатлении от поездки в Москву: «Я привык в Лондоне проходя в двери вестибюля метро придерживать дверь, пока следующий пассажир не подхватит ее и не придержит для следующего за ним. В Москве я привычно придержал дверь, но шедший за мной пассажир спрятал голову в плечи и просто прошел в нее, обойдя меня. Так же сделали еще два пассажира, пока я стоял в оцепенении, держа дверь, и пытался понять, что мне делать».
Люди в Лондоне очень аккуратны с претензиями. Я как-то перепутал и встал в самое начало очереди в пекарню GAIL’s (о да, здесь по утрам бывают очереди за круассанами и кофе!). Я понял свою ошибку через несколько минут. За это время никто даже не подумал возразить или указать мне на конец очереди. Я уверен, что если бы я не сообразил и купил-таки кофе без очереди, никто не сказал бы ни слова. «Очень нужно» – это ключ к пониманию лондонцем нарушения его прав или покоя другим лондонцем. Обогнал на дороге – значит ему было очень нужно; взял без очереди – значит торопится; перегородил въезд в твой гараж – значит негде было поставить машину, сейчас придет и уберет.
То же самое происходит на дорогах: если ты разворачиваешься в узком месте полчаса, все будут ждать; если ты остановился прямо на дороге поговорить с водителем, подъехавшим по встречной полосе – все будут ждать. На днях я наблюдал, как девушка в кремовом хиджабе с золотой нитью по краю на «Тесле» встала на оживленной улице посреди единственной полосы «туда», даже не пытаясь сдвинуться к бордюру, и ждала, пока ее родственники сядут в машину. Родственники сновали туда-сюда, машины, подъезжавшие сзади, вынуждены были объезжать «Теслу» по встречке, что создавало пробку с двух сторон. Девушка периодически высовывала ручку из окна и лениво помахивала ей с грацией Ринаты Литвиновой: «Проезжайте, проезжайте». Никто не сигналил; никто не скандалил.
Если что-то происходит «нет так», житель Лондона спокойно ждет, пока ситуация исправится – это касается и местной бюрократии, и очередей в NHS, и дорожных пробок. Мы, выросшие в СССР в состоянии постоянного стояния в очереди, реагируем на очередь психопатически – мы не можем ее терпеть, мы желаем ВИП-прохода, немедленного обслуживания, мы ищем «кому заплатить», мы возмущены российской внешней и внутренней политикой. Житель Лондона на нашу жалобу пожмет плечами, скажет: «Oh, yeah, they’re always so slow», в смысле «ничего необычного», и забудет о вопросе.
Житель Лондона попадает в очереди очень часто (иногда даже на входе в супермаркет бывает очередь), и никогда не переживает по этому поводу. Хуже того, жители Лондона создают очереди даже там, где их создание выглядит совершенно бессмысленным. По воскресеньям мы ездим на рынок. Он открывается (совсем не как рынки в советское время) только в 10 утра. Примерно с 9:30 перед широкими воротами рынка выстраивается очередь англичан – узкая и длинная, к 10 утра на два блока, цепочка людей, которые пришли в реальности на территорию, где установлена сотня разных прилавков и единая очередь не имеет никакого смысла. В 10 утра ворота шириной метров восемь открываются, но люди заходят в них строго по одному, уже на территории рассасываясь по лавкам торговцев, где, кстати, тоже немедленно образуют микроочереди. Последнему немало способствует удивительная неторопливость продавцов, вызванная, впрочем, двумя совершенно разными причинами: англосаксонского вида фермерские дочки и их папаши с пышными усами любят поболтать с покупателями; смуглые потомки выходцев из Африки болтать не любят, но зато все действия их исполнены медленного достоинства и неторопливой грации, как в сильно замедленном воспроизведении видео и похожи на тип сна, в котором движения выморочны и требуют больших усилий.
Очередь, машина, стоящая посреди дороги, медленный продавец, не работающий автомат или система (здесь таких всегда большинство), слепой и непонятный сайт, отсутствие канала обратной связи, оператор колл-центра, не говорящий по-английски – постоянные неудобства лондонской жизни. Мы смеемся, что из комфортного ада России мы попали в крайне неудобный рай Британии. Но причиняемые местным раем неудобства воспринимаются лондонцами стоически, как естественные, и не вызывают протеста. Возможно в том числе потому, что местная культура предполагает защиту от потенциальных неудобств, пока это возможно.
Я живу недалеко от high street, чтобы выпить кофе или поесть в одном из десятка местных кафе, мне надо буквально пройти 100 метров. С одной стороны, это очень удобно. С другой, периодически я знаю, что готовит повар в иранском ресторане по запаху у меня в кабинете. С третьей, несмотря на такую близость, у меня перед домом чисто, а посетителей практически не слышно днем и вообще не слышно вечером и ночью. Примерно раз в месяц мне приходит письмо от муниципалитета: «Ресторан запрашивает лицензию на алкоголь, вы не будете возражать?» «Кулинария хочет продлить часы работы до 10 вечера, вы не будете возражать?» «Кафе намерено выставить столики на улицу, вы не против?» Я чувствую себя немножко мэром квартала. Мне не жалко, я – добрый мэр.
Другая причина покладистости лондонцев (кроме общей неизбалованности) в том, что большинство его жителей так или иначе попали в него недавно и не на 100 % уверены в том, что знают, что здесь можно, а что – нельзя. Те же, кто живет давно, с трудом могут уследить за стремительно меняющимися границами правильного поведения – и тоже не уверены, что их претензии обоснованы, а требования – приличны. Приходится всем терпеть и делать вид, что происходящее
