Мне это непонятно и противно. Не могу быть героем бесконечного устричного трепа и телевизионных тусовок. С телевидения вообще исчезли интеллектуалы. Кто сегодня по телевизору рассуждает о «проклятых» вопросах бытия? Эстрадные звезды, танцоры и киноактеры, вербальный жанр для которых коньком явно не является. И понятно почему. Любой думающий и совестливый человек обязательно переведет разговор на то, что с нами происходит. А ребята, которым «под фанеру» рот разевать гораздо привычнее, ничего опасного не скажут. Это сознательно делается. Я знаю, ибо сам веду передачу на телевидении.
– Извечный вопрос «Кто виноват?» мне лично, например, понятен. Остается ответить на следующий: «Что делать?»
– Сделать много чего надо. Но первотолчок – проблема личности. Должен прийти человек с мощной политической волей и сориентированный на национально-государственный интерес. То есть человек, для которого власть – не самоцель, а орудие для усиления страны, выведения ее из кризиса. То есть то, для чего использовали власть действительно великие политики. А от личности очень многое зависит, для подтверждения этого тезиса достаточно посмотреть на пример Лукашенко. Как мгновенно переломил он ситуацию в Белоруссии! В России же традиционно все всегда зависело от человека, сидящего в Кремле.
– Вы такого человека видите?
– В этом-то вся проблема. Наши СМИ и интеллектуальная обслуга власти делают все, чтобы такие люди не были заметны. По телевизору тусуется колода из полутора десятков одних и тех же людей. Все, что Хакамада думает о политике и экономике, я уже слышал 300 раз. Что, разве среди российских женщин Хакамада самая-самая? Так же и с политиками-мужчинами. А что мы знаем о министрах нашего правительства? Ничего. По крайней мере, до того, как они в бане не начнут париться. Может, среди них и есть человек, который вполне мог бы стать лидером. Что мы знали о генерале Николаеве, пока его не сняли? Так, слышали иногда мельком, знали, что что-то делает…
А достигнуть вершины можно быстро. В Белоруссии никто не прогнозировал победу Лукашенко. Никто. Ну, есть, мол, депутат, который с привилегиями борется, но это несерьезно… Есть ведь и у нас такие люди. Назову навскидку: Глазьев, Болдырев, Затулин… Рогозин Дмитрий, например. Молодой же мужик, журналист-международник, ему только 34. Просто сейчас не их время…
Сверхзадача нынешней власти – сохранение самое себя. Как в годы позднего Брежнева. Почему его так берегло окружение? Потому, что никто ничего не хотел менять. Так и сегодня берегут Ельцина… Хочется, правда, быть оптимистом и верить, что ненадолго этот очередной застой. Но для этого надо поработать.
– Ваш последний роман…
– Роман «Козленок в молоке» вышел уже несколькими тиражами, он очень хорошо принят читателями. Хотя многие персонажи романа – а они весьма узнаваемы – на меня обиделись. Демократическая же пресса книгу просто обругала или проигнорировала. Я в принципе привык к этому.
– Спасибо за беседу.
Ее вел Андрей РИСКИН«Панорама Латвии», 3 февраля 1998 г.Мой роман многих разозлит
Писатель Юрий Поляков, которого пока можно отнести к молодым, сейчас на слуху и на виду. Выпускаются его книги, он часто выступает на телевидении и в прессе. В общем, человек не растерялся, не опустил руки в эти трудные годы. А начал он с повестей, каждая из которых вызвала большой резонанс. Это «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба», «Апофегей», «Демгородок», «Козленок в молоке». Они переведены на многие языки, экранизированы, стали новой классикой. Я давно и хорошо знаю Юрия Полякова, слежу за его работами и радуюсь успехам.
– Юрий Михайлович, я помню, как ты появился у нас в «большом» Союзе писателей и наши дамы перешептывались: «Юра Поляков пришел, такой молодой, а уже знаменитый…» Скажи, что тебя привело в литературу? Ведь начинал ты, кажется, со стихов и критических статей?
– Я действительно, как часто бывает, начинал со стихов. Ходил в литературные объединения, обивал пороги редакций. Я родился хоть и в Москве, но в рабочей семье – никаких связей в творческой среде у меня не было. Так, мальчик с улицы… Но в ту пору существовала государственная система поддержки творческой молодежи, даже было такое специальное постановление ЦК КПСС и Совмина «Об улучшении работы с творческой молодежью». В экономической сфере подобные постановления действовали не очень, а вот тут сработало. Мне и многим моим товарищам помогли издать первые книги, приняли в Союз писателей. Сейчас о таком молодые литераторы и не мечтают…
Кроме того, я собирал материалы о поэтах, погибших на фронте, в частности о Георгии Суворове, и впоследствии защитил по этим материалам кандидатскую диссертацию, выпустил книгу «Между двумя морями». Наша продвинутая интеллигенция стала стесняться народного подвига в великой войне… Мне до сих пор стыдно за то, как праздновалось 50-летие Победы. Я тогда вел на ТВ «Семейный канал» и приглашал в эфир поэтов-фронтовиков – Н. Старшинова, С. Викулова, Ю. Левитанского, Ю. Разумовского, В. Кочеткова… А меня упрекали: кому, мол, нужны эти старики, «обломки империи». Горько и стыдно вспоминать…
– Когда в миллионной «Юности» появилась твоя повесть «Сто дней до приказа», мудрый и теперь уже покойный Верченко, «писательский министр», изрек со вздохом: «Повесть талантливая, но парня трепать будут!» И как в воду глядел – «полоскали» тебя главпуровцы крепко. А ведь повесть и сейчас актуальна. Как тебе удалось изловить такую тему? Что ты думаешь о современной армии?
– А зачем ее было излавливать? Я был юношей, сформированным тогдашней системой военно-патриотического воспитания, романтическими кинофильмами и книгами про ратный труд. И вот я попадаю в реальную армию – с показухой, с дедовщиной, а журналисты, писатели, режиссеры об этом помалкивают… Я просто не мог не написать об этом по возвращении. Тогда еще существовала прекрасная иллюзия: если зло выставить на свет всеобщего обозрения, оно исчезнет, лопнет, как упырь, задетый солнечным лучом. Наивное время! Сегодня мы владеем самой мрачной информацией даже о тех, кто вершит наши судьбы, а зло от этого нашего знания только жиреет, точно хряк от гормональных добавок.
Я написал «Сто дней» в 1980 году. Опубликовал только в 1987-м. Но повесть не лежала в столе, а ходила по самым высоким инстанциям. В том же ГлавПУРе было немало сторонников ее публикации, но будущий пламенный борец с застоем генерал Волкогонов сказал «нет». Я, кстати, заметил: чем кондовее был человек при советской власти, тем беспощаднее он теперь борется с ее призраком. Мне настойчиво предлагали передать повесть за границу. Но я убежден: о проблемах своего Отечества вещать «из-за бугра» неприлично. Исключение составляют случаи, когда людей насильно выдворяют с Родины.
Наконец повесть вышла, было много шума. Мне даже позвонили из Верховного Совета и предложили возглавить газету «Красная звезда». Говорю в шутку: «Я по званию не подхожу – рядовой запаса, а должность генеральская…» Они отвечают: «Ничего, это наши проблемы. Надо им там, в газете, всем показать!» Разумеется, я посмеялся и отказался. Но ничего в этом смешного не было, потому что именно по такому принципу, «надо им там всем показать!», сформировалась новая кадровая политика. И это одна из причин того бедственного положения, в котором теперь оказалась страна в целом и армия в частности. Дедовщина стала еще страшней, добавилась бескормица, а низкая боеготовность просто вызывает оторопь. В общем, «показали». А «Сто дней до приказа» входят теперь в школьную программу…
– Ты близок к телевидению. Почему там такая серость и предвзятость: иных пущать, а иных не пущать…
– Телевидение нынче идеологизировано не меньше, а может быть, и больше, чем в прежние времена. Просто на смену Главлиту пришли большие деньги, а это цензура похлеще. Заметьте, с экрана почти исчезли все самостоятельно думающие люди, потому что они категорически не согласны с тем, что творится в стране, а «говорящим головам» наплевать на все – лишь бы платили. Об академике Рыбакове вспомнили лишь тогда, когда ему исполнилось 90 лет. Мол, это надо же – дожил! А ведь, наверное, мысли великого историка о современности поинтереснее жизнерадостного лепета Егора Гайдара. А удаление из эфира прозревшего Солженицына? Представьте себе Льва Толстого, которому отказывает в публикации, скажем, журнал «Нива»?
– Меня, например, просто бесит, когда с многомиллионной трибуны искажают русский язык. Ну ладно бы только наши руководители говорили малограмотно, а то ведь и дикторы, ведущие, журналисты…
– Причина та же: главное, чтобы думал по-нашему, а говорит пусть как хочет. После революции культурой целых губерний руководили недоучившиеся гимназисты. Главное – проводить линию партии. Чем закончилось – известно. Да, сейчас церкви восстанавливаются, а не взрываются. Но одновременно взрывается нечто, не менее важное для национального самосознания… Конечно, все это восстановится со временем – ведь отучили же дикторов вещать с англоязычной интонацией и без конца употреблять словосочетание «эта страна». Я сам не одну протестующую статью написал. Но на сегодняшний день, по-моему, телевидение – это не окно в мир, а по большей части – террариум, вмурованный вместо окна в глухую стену…
