Не успели осмыслиться одни «инициативы», как грянули другие. В конце мая 1955 г. Хрущев, Микоян и Булганин нанесли визит в Югославию. При Сталине в правительстве Тито обозначились масонские влияния. Он вознес в ранг национальных героев террористов из организаций «Млада Босна» и «Черная рука», спровоцировавших Первую мировую войну. Главенствующую роль СССР не признавал, выдвинул проекты собственной «Балканской Федерации», куда вошли бы Болгария, Румыния, Албания, Греция — под руководством Югославии. Наши страны серьезно поссорились. Сейчас перед Тито извинились — в одностороннем порядке. Вину за разрыв отношений полностью возложили на Советский Союз. Тито еще и кочевряжился, задирал нос, демонстрировал обиды. Но советская делегация по всем вопросам уступила, согласилась на огромную экономическую помощь. Взамен СССР не получил ничего, кроме заверений о «дружбе» и «сотрудничестве». Белград сохранил «особую позицию», не примкнув ни к Варшавскому договору, ни к Совету экономической взаимопомощи.
В июле 1955 г. в Женеве впервые после 1945 г. прошла конференция глав великих держав — Хрущева, Эйзенхауэра, Идена и Фора. Она завершилась полным провалом. Все советские предложения по коллективной безопасности, по «германскому вопросу» Запад однозначно отмел. Тем не менее и за рубежом, и в Советском Союзе конференцию пропагандировали как крупнейший успех. Писали, что встреча показала возможность сотрудничества, продолжения переговоров…
Они действительно продолжились. В сентябре 1955 г. состоялся визит в Москву западногерманского канцлера Аденауэра, в ходе которого Советский Союз признал ФРГ и установил дипломатические отношения. Снова в одностороннем порядке! Потому что Запад и не думал признавать Германскую Демократическую Республику, а советские предложения по Западному Берлину (например, о предоставлении ему статуса вольного города) отвергал. В угоду Аденауэру Хрущев сделал широкий жест «доброй воли». Германии были возвращены все пленные, находившиеся после войны в советских лагерях. А заодно с ними освободили тех, кто сидел за сотрудничество с оккупантами! Что ж, это был следующий, хрущевский этап разрушения ГУЛАГа. В лагерях оставались люди, осужденные невиновно, по оговору, за неосторожное слово. Только что отправили за решетку советских разведчиков как «людей Берии». А в это время выпускали на волю бывших полицаев, старост, бургомистров.
А в октябре 1955 г. Хрущев совершил турне в Индию, Бирму, Афганистан. В государства, которые не стали социалистическими, не стали и союзниками СССР, но и к антисоветским блокам не присоединились. Им тоже были выделены громадные кредиты на экономическое развитие! (К примеру, 135 млн долл, на строительство только одного металлургического комплекса в Индии.) В общем, устанавливалось правило, что даже нейтралитет в мировом противостоянии будет вознаграждаться за счет Советского Союза!
Подобные повороты в международной политике определялись, конечно же, не только ошибками Хрущева и его чрезмерным миролюбием. Он далеко не всегда бывал миролюбивым. Видать, направляли, подсказывали. Участником почти всех внешнеполитических акций был один из его ближайших соратников — Микоян. В окружении Никиты Сергеевича действовали и другие фигуры, на «заднем плане». Например, доводилось слышать информацию, что зять Хрущева, главный редактор «Комсомольской правды» и «Известий» Аджубей участвовал в совещаниях зарубежных финансово-политических кругов по «новому мировому порядку».
Что ж, внешнеполитические шаги Хрущева неизменно вели к ущербу для России, но они же приносили ощутимый выигрыш в советской верхушке. Он начал подавлять своих соратников по заговору. Молотов выступил решительным противником примирения с Югославией, договора об Австрии — и его вынудили каяться. Точно так же ослаблялись и подрывались позиции Кагановича. А зарубежные средства массовой информации превозносили Никиту Сергеевича как мудрого и прогрессивного политика. В 1953 г., даже свергнув Берию, он еще не воспринимался как «вождь». Для советских людей, партийных работников он оставался «одним из многих». Авторитет того же Молотова был гораздо выше. Но как раз то обстоятельство, что Хрущев раз за разом представлял СССР на международной арене, что его «признали» Америка, Англия, Франция и другие державы, обеспечили ему положение лидера внутри страны.
Без «признания» Хрущева Западом был бы невозможен взрыв «политической мины» на XX съезде партии, в феврале 1956 г. Делегаты на него тщательно подбирались (в основном из партийных аппаратчиков). В конце съезда Хрущев объявил закрытое заседание, без прессы и представителей иностранных компартий, где 4 часа зачитывал «секретный доклад», подготовленный профессором П.Н. Поспеловым. Кстати, он был активным помощником Сталина, был составителем его официальной биографии, готовил к изданию книги Иосифа Виссарионовича. Для Берии он писал речь на похоронах Сталина. А потом одним из первых предал своих прежних покровителей.
В докладе Хрущева использовались старые троцкистские аргументы — ленинское «завещание», история о том, как Сталин обидел Крупскую, как извратил нормы «партийной демократии». Осуждались репрессии, на Сталина навешивалась и вина за поражения 1941–1942 гг. (в том числе Хрущев перевалил на него собственную вину за катастрофу под Харьковом). Но коллективизация, раскулачивание, голодомор обходились стороной. Осуждались только репрессии против коммунистов. Да и то не всех. Участников «уклонов» и оппозиций Хрущев не коснулся. Оправдывались военные — Тухачевский, Якир, Блюхер и пр. Объявлялись невиновными некоторые партийные деятели — Косиор, Постышев, Чубарь и др. (как ни парадоксально, в основном это оказались лица, расстрелянные за безобразия «ежовщины»). В целом же делегатам преподносился образ тирана и злодея Сталина — и следовал вывод о необходимости вернуться к истинному ленинизму.
«Секретность» доклада была мнимой. Хотя по решению Президиума ЦК он предполагался именно секретным и только секретным, Хрущев и его приближенные постарались заблаговременно отпечатать его в виде книжечки, которая выдавалась делегатам съезда. Потом ее стали рассылать в местные организации, как бы только для коммунистов. Но информацию забросили и в беспартийные массы. Собрания по обсуждению доклада были проведены на предприятиях, в колхозах, воинских частях, даже в школах среди старшеклассников. Книжечка передавалась и в зарубежные компартии, ее содержание попало в западную прессу.
Это вызвало сильнейшее брожение в умах. Падал авторитет самой власти! Если система столько лет была преступной, то ведь сейчас страной правили выходцы из той же системы. С другой стороны, слишком многие коммунисты возмущались нападками на Сталина. Поэтому Хрущеву и его окружению пришлось дать обратный ход. В июне ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий», где в целом курс партии при Сталине объявлялся верным, «некоторые ограничения внутрипартийной и советской демократии» признавались неизбежными «в условиях ожесточенной борьбы с классовым врагом». А «перегибы» объяснялись личными недостатками Сталина.
Только с 1956 г., после XX съезда, развернулось окончательное преобразование ГУЛАГа. Он был переименован в исправительно-трудовые лагеря, в места заключения направлялись комиссии для пересмотра дел с правом немедленного освобождения. А всего в 1956–1962 гг. было реабилитировано 700 тыс. человек. Центральная ревизионная комиссия восстановила в партии около 30 тыс. человек. Отнюдь не миллионы. Причем это количество реабилитированных относится к людям, репрессированным за все годы сталинского правления, в том числе и казненным, умершим в заключении. Остальные признавались осужденными справедливо. Впрочем, их тоже начали освобождать, но без реабилитаций. Выпускали после того, как они отбыли свой срок. Или применяли условно-досрочное освобождение, «актировку» по болезням…
На международной арене огульное оплевывание прежнего руководства и прежней политики откликнулось далеко не лучшим образом. Резко упал авторитет СССР в иностранных компартиях. Испортились отношения с Китаем: Мао Цзэдун счел такое поведение Хрущева некрасивым и «ревизионистским». В Чехословакии, Польше, Германии, Венгрии начались волнения. Если курс Сталина был «преступным», то стоило ли оставаться в социалистическом лагере? Эти настроения умело подогревались западными разведками. Причем оказалось, что они заранее предвидели встряску в СССР и ее последствия, успели основательно подготовиться. В рамках операции «Красная шапка — красные носки» ЦРУ обучало группы и отряды из венгерских, чешских, польских, румынских эмигрантов, которые должны были организовать «движение сопротивления» в своих странах. Вблизи границ создавались склады оружия.
