запомнилось только то, что он был в форме и полностью не раздевался. Настя про себя подумала, что место нахождения солдата или сержанта установлено, и куда он денется из-за колючей проволоки, но с полученными данными нужно подозревать всех Викторов дивизиона. Из-за бестолковости полученных ответов и бесполезности всего допроса майор заметно злился, попытался достичь какого-либо успеха путем запугивания девчонки, повторяя уже заданные вопросы, но она от этого только больше замыкалась и с надеждой поглядывала на Настю, как будто сержант медицинской службы могла что-то сделать против майора особого отдела.
Тактика девчонки, если она вообще была применена, принесла результат: после двух часов допроса майор Рыкунов решил закончить это бесполезное мероприятие по выяснению обстоятельств нарушения границ охраняемой территории, проникновения на нее постороннего лица и установления причастных к нему лиц. Ну не организовывать же построение всего личного состава дивизиона для поиска того, кто будет выше девчонки и иметь крестики на воротничке! А дежурная смена на кухне, других хозяйственных помещений, караул по периметру дивизиона и его стартовых позиций! А еще бригада головастиков и группа приданных связистов! Организовывать повторные построения? Кроме мороки практически никаких перспектив установления этих самых причастных лиц. Да и Витя – скорее условное имя, чем фактическое. Он ограничился телефонным звонком майору Северову вызвать в штаб всех Викторов и Виталиев по списочному составу дивизиона и приданных подразделений. Настя про себя отметила, что вопросов Оле об установлении остальных участников изнасилования не было задано.
Перед штабом дивизиона капитан Левко построил всех прибывших Викторов и Виталиев. Втроем: он, майор Рыкунов и Оля встали перед шеренгой построившихся военнослужащих. Настя с лейтенантом-милиционером наблюдали за опознанием со стороны. Левко произносил звание, фамилию, имя, отчество по списку, который у него был вложен в какой-то канцелярский журнал, военнослужащий делал шаг вперед и произносил «я». Всех вместе Викторов-Виталиев оказалось двенадцать человек, среди них – сержант, которого Настя не раз видела вместе с Коростелевым. Под определение «высокий» подпадала половина, красивыми можно было назвать двух служивых, с натяжкой – четырех, все-таки ночная темнота скрадывает острые и резкие черты лица, а также возрастную прыщавость. Ольга не прореагировала ни на одного из солдат на организованных для нее смотринах. Для пущей достоверности опознания особист вместе с девочкой прошли вдоль шеренги военнослужащих – все-таки у них был близкий контакт, да и в собеседовании она показала, что могла бы сориентироваться в соотношении ее и Вити роста. Настя, наблюдавшая за процессом со стороны, обратила внимания, что все Викторы-Виталии с усмешкой, растерянно или нагло смотрели в лицо Оли, и только коростелевский сержант высоко держал голову, направляя взгляд поверх ее головы, ей показалось это подозрительным. Но нарушительница границ режимной территории никак на него не отреагировала, майор тоже ничего не заметил. Никакого результата! Запаха алкоголя ни от кого не было, за десять-двенадцать часов он мог и выветриться из организма. Размотать с наскока ничего не удалось.
– Пустая трата времени, – уныло заключил майор Рыкунов, не зная, куда дальше направить свою инициативу.
Закончилось все подписанием акта передачи задержанной за нарушение режима охраняемой территории представителем воинской части представителю отдела внутренних дел, и Настя оказалась в роли свидетеля. По содержанию подписанного ей документа она поняла, что факт изнасилования там не упоминался. Сержант медицинской службы почувствовала себя использованной и оскорбленной.
– Почему в документах ничего не говорится о насилии? Оля сама заявила о сексуальном контакте без ее согласия, я отметила обнаруженные мной подтверждения в акте осмотра.
– Сержант, давай не будем ничего выдумывать, – пыхнув сигаретой, резко сказал майор Рыкунов. – Есть четкий порядок, кто и что делает в данной ситуации. Со стороны воинской части мы должны установить обстоятельства нарушения режима охраняемого объекта и причастных к нему лиц и передать задержанного и собранные материалы в отдел внутренних дел для дальнейшего разбирательства.
– А с насилием кто будет разбираться? – перебила его Настя.
– Во-первых, для возбуждения дела должно быть подано заявление от потерпевшей, – в разговор подключился лейтенант милиции. – Во-вторых, как я сейчас вижу, ситуация не однозначна. Чтобы иметь материалы для расследования, придется проверить достоверность полученной информации. Разница субъективных данных – показаний девочки и объективных, основанных на неопровержимых фактах, может оказаться существенной.
– Как?! – возмутилась Настя. – Я же сделала осмотр, факт сексуального контакта зафиксировала в акте…
– Не исключено, что девчонка на что-то обиделась и сильно преувеличивает вину солдата, – объяснил оперативник. – Витя может быть не Витей. Никого она не опознала. Никаких данных обидчика не представляет или скрывает. Свидетелей у нас нет. Может оказаться, что все это – чистый вымысел фиктивной жертвы.
– Вы не собираетесь возбуждать дело? – догадалась Настя.
– Слушая вас, я тоже начинаю нервничать, но с обстоятельствами нужно будет разбираться, – успокаивающе произнес лейтенант. – К делу мы можем присоединить только заявление потерпевшей или ее представителей, если подтвердится ее несовершеннолетие, на основании ее показаний – имя молодого человека, место знакомства на поляне и, вероятно, два свидания ее с солдатом. Если наберeм материалов для возбуждения дела, то с местом нахождения подозреваемого у нас проблем нет – куда он денется с охраняемой территории!
Настя бросилась к Ольге:
– Сейчас тебя отвезут в милицию, туда же привезут твоих родителей, ты должна сделать заявление о насилии над тобой с теми подробностями, которые рассказала мне утром. Я тебя всегда поддержу – я возьму телефон отдела милиции и буду туда звонить.
Ольга с тупым равнодушием качнула головой, усталые глаза не выражали никаких чувств и намерений.
– Обязательно сделай заявление! – настойчиво повторила Настя.
Милицейский УАЗик пропылил по дороге, ведущей от ворот дивизиона, увозя Ольгу для дальнейшего разбирательства и встречи с родителями в отделении милиции. В дивизионе с показным тщанием провели шмон мест хранения солдатского имущества и опрос личного состава, кто просыпался в период до трех часов ночи. Проявленное прилежание в досмотре и сборе информации никаких результатов не дали и пищи для размышлений майора Рыкунова не принесли. Силами хозвзвода проверили состояние ограждения дивизиона по всему периметру, натянули дополнительный ряд колючей проволоки, явно выраженных мест прохода не обнаружили.
20
Нарушение режима службы невыявленными нарушителями послужило основанием для проведения во всех подразделениях занятия по личной гигиене и профилактике венерических заболеваний. На борьбу с массовой безграмотностью и безответственным отношением к данному вопросу бросили полкового врача – капитана, который, развесив в ленинской комнате три информационных плаката, сделал упор на медицинскую статистику, воздержание от беспорядочных связей и контрацепцию. Женщинам при таком разговоре с пятьюдесятью вожделеющими мужиками присутствовать не полагалось, поэтому участие фельдшера Насти в этом мероприятии было
