Когда Гитлер был на гребне славы и ему уже оставалось рукой подать до мирового господства, в Вашингтоне перед представителями 25 объединенных наций — ядра будущей Организации Объединенных Наций, — призывая активизировать борьбу против фашизма, Рузвельт заявил: «Русские армии наносят противнику больший урон в живой силе и технике, чем других 25 объединенных нации, вместе взятых».
Поэтому его вывод: «США без объединения с Советским Союзом не могли бы выиграть войну с фашизмом».
После Победы был принят Устав ООН, в котором заповедей было больше, чем у животных, но смысл такой же: они обязались не убивать друг друга и объявили: «Все люди на планете равны». Но вскоре американцы, подобно свиньям, стали претендовать на особую роль в управлении миром. Устав ООН, как и другие международные соглашения, они отвергли. Вместо кнута свиней-надсмотршиков американцы размахивают бомбами и ракетами, швыряют их во всех, кто не желает признать «свинскую демократию».
США нападают на суверенные государства без объявления и в удобное для них время. Подобные нарушения международного права отныне провозглашены президентом США официальным курсом внешней политики. Она подробно изложена в послании Буша «О состоянии нации», с которым он обратился к конгрессу в январе 2002 года, и в ряде его выступлений. «Война только начинается», — сказал Буш. Кроме Ирака и Афганистана президент назвал КНДР, Иран и Ирак. «Мы должны. — заявил Буш. — обнаружить террористические ячейки в 60 странах или более того». Зловеще звучит угроза Буша о том, что США будет использовать в войне любое оружие, которое необходимо. И при всем этом он ставит условие: «Любая страна в любом месте должна сейчас принять решение: или они с нами, или они с терроризмом?»
В принятой в 2006 году «Стратегии США в области национальной безопасности утверждается: «Наша конечная цель — распространение демократии по всему миру и сохранение лидерства Соединенных Штатов в сообществе демократических наций. В случае необходимости мы не исключаем возможности превентивного применения вооруженной силы против очагов возможной угрозы; даже в тех случаях, когда точное место и время возникновения подобной угрозы остается неясным». Иначе говоря, американская администрация оставляет за собой право применять оружие первой даже в отсутствия «прямой и явной угрозы», как это записано в конституции США. Потенциальными адресатами «превентивной нейтрализации» в документе названы: Ирак, Северная Корея. Белоруссия, Сирия. Бирма и Зимбабве. Все эти страны вошли в список «деспотических режимов, могущих нести потенциальную угрозу». При этом США намерены действовать без согласия ООН или союзников по НАТО. Более того, они грозят использовать ядерное оружие.
О России авторы доклада «вынуждены с сожалением констатировать, что за последние годы в этой стране наметились тенденции к убыванию приверженности демократическим ценностям». В «Стратегии» рекомендуется «убедить Россию уважать ценности свободы и демократии у себя дома и не препятствовать делу развития этих ценностей в соседних государствах». Методы убеждения России весьма наглядны и убедительны. Границы НАТО подошли вплотную к российским, где размещаются теперь и объекты противоракетной обороны.
Внешнеполитический курс США противоречит Уставу ООН, в котором записано: «Улаживать или разрешать в соответствии с принципами справедливости и международного права международные споры или конфликтные ситуации, которые могут привести к нарушению мира; способствовать развитию дружественных отношений между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов».
Поэтому мировому сообществу представляется целесообразным предупредить Соединенные Штаты Америки, что действия их правителей недостойны государства — члена ООН и потребовать выполнения Устава ООН и международных норм поведения. В этой связи мне представляются целесообразными предложения ряда государств перевести штаб-квартиру ООН из США куда-либо на просторы Евразии, например в Астану...
США — государство-паразит. Оно потребляет на 20 процентов больше, чем производит. Экономическое могущество США иллюзорно, оно создается в результате фальсификации неоклассиками методов измерения экономической динамики. В действительности США находятся на содержании у мирового сообщества. Известный финансист Виктор Геращенко убедительно показал, что «любой гражданин, который имеет один или десять долларов в кармане, финансирует экономику Соединенных Штатов Америки. Сейчас весь мир финансирует США, задолженность которых миру составляет десятки триллионов долларов». Чем дольше бомбами и ракетами будет продлеваться паразитическое существование, тем печальнее будут последствия «свинской демократии». В конечном счете нельзя исключать и крах искусственного государственного образования на территории Северной Америки.
Благодарю за внимание!
— Не боитесь, госпожа Бейкер, что вас могут лишить гражданства США? — раздался громкий голос из зала.
— Не думаю, что моей скромной персоне будет оказана столь солидная реклама.
— Александр Александрович! — послышался другой голос из зала. — Госпожа Бейкер дала краткий, но глубокий по содержанию экскурс развития американской «демократии». Позвольте мне дополнить ее выступление.
— Пожалуйста! Слово директору Центра международных исследований Института США и Канады, доктору исторических наук, профессору Анатолию Ивановичу Уткину.
— Как и предсказывал Линкольн, корпорации, сосредотачивая в своих руках богатство, приватизировали и власть. Уже в начале XX века политический класс Америки считал ответственным за страну Уолл-стрит, а не Белый дом. Вождями нации слыли финансовые гении типа Дж. П. Моргана, а вовсе не меняющаяся череда временных хозяев Белого дома. Правящий класс всегда вставал на сторону Моргана в споре с кем бы то ни было.
Президент Теодор Рузвельт видел неестественность этого положения. Он полагал, что будущее страны зависит от сосуществования богатых и бедных в маленьких американских городках. Без активной поддержки хотя бы части общества Рузвельт не мог рассчитывать на исправление того зла, которое творил бесконтрольный частный капитал, неограниченный в своей жадности и корысти. Главное, утверждал Рузвельт, не позволять сверхбогачам создавать мутную воду, пелену малой видимости, заслоняющую происходящее и не позволяющую гражданину трезво судить о главных процессах в своей стране. «Наиболее важным условием определения подхода к огромным промышленным корпорациям, — утверждал в послании Теодор Рузвельт, — является доступность фактов касательно этих корпораций — публичность». Слова Рузвельта били молотом: «Нация должна взять на себя наблюдение за деятельностью корпораций и регулирование их деятельности». Поскольку роль государства была явлением новым, а большинство представителей бизнеса видело в любой регламентации нарушение естественных основ жизни и кандальные оковы, крупный конфликт был неизбежен.
Рузвельт начал характеризовать сверхмонополии как монстров. Возникло новое понятие « морганизация» — сплав мощных частных банков и целых отраслей промышленности. В результате масштабных слияний не только появлялись новые безработные, но и гибли многие достаточно крупные и производительные фирмы, задавленные сверхмогучими финансовыми силами. Судья Гарлан выразился весьма отчетливо: «Корпорации, направляемые полностью законами жадности, угрожают устойчивости наших институтов».
Рузвельт надеялся на помощь с левой стороны политического спектра, и либералы поддержали Белый дом как лидера битвы против монополий. Газеты начали писать о том, что никогда эта борьба со спесивыми «хозяевами жизни» не была такой страстной и целеустремленной, что федеральная власть встала против подконтрольного акулам бизнеса порядка жизни. Как писал историк Эдмунд Моррис, «общественный пессимизм не видел просвета в тирании богатства».
Вечером 18 февраля 1902 года Морган принимал гостей в своем большом доме на Мэдисон-авеню, когда ему сообщили о решении Рузвельта применить против одной из его компаний — «Нозерн секьюрити» — антимонопольное законодательство. Морган, вернувшись к гостям, начал жаловаться на то, что человек такого социального происхождения, как Рузвельт ведет себя вовсе не как джентльмен. Мол, президент обязан был посоветоваться с ним — джентльмены всегда могут договориться, можно было спокойно распустить компанию, если она кому-то мешает.
Морган предпринял все возможное, чтобы предотвратить панику на фондовой бирже, и, чтобы хоть немного ослабить удар, начал скупать акции. В то время как газеты превозносили Теодора Рузвельта, как «Давида с дубиной», вышедшего на бой с корпорациями, 21 февраля 1902 года Дж. П. Морган с семью ближайшими партнерами прибыл в Вашингтон. Здесь, в отеле «Арлингтон», он собрал своих ближайших соратников во главе с сенаторами Чонси Депью — «пиратский клуб», по словам Моргана. Настроение у всех было отвратительным («черным», по определению одного из присутствующих). В 10 часов утра последовал звонок из Белого дома от президента. Тринадцать «пиратов» сели в автомобили (вспомним, то был 1902 год) и траурной процессией отправились на Пенсильвания-авеню, 1600. Дистанция была в четыре квартала, но шел сильный снегопад.
