К незаслуженно забытым ныне экспедициям относится первая проводка речных судов с Британских островов до устья реки Енисей. В ее состав входили три построенных на английских верфях речных парохода («Лейтенант Овцын», «Лейтенант Малыгин» и «Лейтенант Скуратов») с экипажами, набранными на Балтийском флоте. В свое время об этом походе писали многие российские газеты, а сегодня рассказ об этом плавании можно лишь случайно найти в старых изданиях.
Так, о судьбе командира судна «Лейтенант Малыгин» лейтенанта Евгения Шведе стало известно из случайно найденного в запасниках Североморского дома офицеров сборника «Полярный круг» за 1989 год. После прочтения здесь статьи В. Масленникова стало ясно, что историю об этом героическом переходе можно смело рассказать на страницах данной книги.
Евгений Шведе родился в 1859 году в семье видного русского кораблестроителя, будущего члена Кораблестроительного отделения Морского технического комитета, инспектора кораблестроительных работ в Санкт–Петербурге и генерал–майора Леопольда Шведе.
После окончания Морского корпуса Евгений Шведе совершил плавание на Тихий океан в составе экипажа крейсера «Азия» и имел достаточно редкую для того времени специальность электрика.
Судовые экипажи будущей Енисейской экспедиции, в составе 6 офицеров и 43 матросов, погрузились на английский грузо–пассажирский пароход «Ринальдо», который вышел из Санкт–Петербурга 27 июня 1893 года и направился к Британским островам. Они должны были принять на английских верфях свои суда, перегнать их через Норвежское, Баренцево и Карское моря на реку Енисей, и с их помощью ускорить доставку строительных материалов и рельсов на речных баржах до Красноярска, и тем самым ускорить постройку Транссибирской железнодорожной магистрали. Столь «хитро закрученный сюжет» пришлось разрабатывать с началом практической реализации замысла этого государственного проекта, так как выяснилось, что дорог в Сибири не существует, а на Енисее нет ни одного подходящего судна для буксировки барж.
Только русские моряки прибыли в Англию, как у них появилось много различных трудностей в достройке судов. Во–первых, выяснилось, что англичане, погнавшись за выгодой, построили суда из тонкой и мягкой стали. Таким образом, их использование в арктических условиях несло экипажам смертельную угрозу. При этом судовые водоотливные средства просто никуда не годились. Во–вторых, за каждый лишний обух, крючок или полку на судне русским командирам приходилось «воевать» с представителями судостроительных заводов фирмы «Денни». При этом вызвал откровенное недоумение заказ судов: «Лейтенант Скуратов» и «Лейтенант Малыгин» были заказаны и построены как колесные пароходы, а «Лейтенант Овцын» — как винтовое судно. Для двух первых океанский переход стал серьезнейшим испытанием. Еще до выхода в море командиров этих судов предупредили английские строители: «Дно вполне надежно. Вы не можете переломиться носом и кормой вниз. А вот носом и кормой вверх — это другое дело!» С таким напутствием русские моряки и пошли в арктические моря.
Это плавание речных судов Енисейской экспедиции, полное драматизма и настоящей жертвенности русских экипажей, ждет отдельного рассмотрения. А может — и отдельной книги. Для его краткой характеристики достаточно сказать лишь то, что из месяца с небольшим перехода спокойной, без штормов, была разве лишь неделя. Да и та — с учетом короткой стоянки в Бергене.
Поздней ночью 25 августа 1893 года русские суда все же успешно добрались до устья Енисея, где в Гольчихе началась перегрузка на баржи рельсов. Но и здесь русских моряков достала непогода.
Шторм начался уже на следующий день после прибытия пароходов. Сорок часов моряки экспедиции боролись со стихией по колено в ледяной воде, на пронизывающем ветру. После короткой передышки, 31 августа, вновь задул сильный юго–западный ветер. При постоянно растущей волне самая большая баржа, на которую уже погрузили более 1300 рельсов, неожиданно дала течь. Спасти ее не удалось. К утру 4 сентября ветер достиг ураганной силы. Баржи одна за другой стали поднимать сигналы «Терплю бедствие». Понесло на береговые скалы пароход «Лейтенант Скуратов». Шведе приказал немедленно идти на помощь товарищам Нелегко было при таком ветре подать буксирный конец для спасения попавшего в беду парохода. Когда же наконец трос был передан на борт «Лейтенанта Скуратова», то налетел сильнейший шквал. Он развернул «Лейтенанта Малыгина» бортом к волне и кинул его под форштевень спасаемого парохода. Раздался удар, затем второй… Обносной брус разлетелся в щепки. Основа кожуха гребного колеса скомкалась, словно бумажная. Счастье, что последующих ударов удалось избежать крутым уходом в сторону. «Лейтенант Овцын» продолжал биться о прибрежные скалы и вскоре был окончательно разбит. Как сложилась судьба его команды, и сегодня установить не удалось. Вряд ли она была спасена в полном составе. Если это произошло, то было великим чудом!
После произведенного на скорую руку ремонта, 8 сентября, пароходы «Лейтенант Малыгин» и «Лейтенант Овцын» с баржами на буксире пошли вверх по Енисею. Но русские моряки, впервые осваивая район плавания, не растерялись. Ни после того, как пришла ранняя зима с пургой и густыми снегопадами. Ни после того, как узнали, что имеющиеся у них карты не соответствуют действительности. Шли на ощупь, постоянно измеряя глубины. Но все же шли. Через неделю они успешно дошли до Дудинки, а 5 октября русских моряков радостно встречал Енисейск.
Успешное завершение этого труднейшего плавания на речных пароходах наглядно показало доступность морского пути в Енисейск и обосновало прямую выгоду и перспективность грузовых рейсов по арктическим морям к устьям великих северных рек. Оба парохода еще более 20 лет верой и правдой служили здесь России. Более того — приняли участие в Гражданской войне. Правда, «Лейтенант Овцын» — на стороне белогвардейцев, а «Лейтенант Малыгин» — на стороне советской власти. Лейтенант же Евгений Шведе, силы которого оказались подорванными Енисейской экспедицией, не сумел доехать с докладом до Санкт–Петербурга и умер по дороге 23 декабря 1893 года, принеся свою героическую жизнь на алтарь освоения российской Арктики.
В 1908 году остров Сизой (вскоре он был назван остров Бегичева) и — впервые после Норденшельда — остров Преображения посетил с промысловой целью Н. Бегичев, участник экспедиции на «Заре». С обоих островов он доставил в Академию наук образцы горных пород, а на острове своего имени открыл каменный уголь и признаки нефти. На юго–восточном берегу острова Бегичев обнаружил развалины древней не туземной, вероятно русской, избы, где были брошены 5 топоров наподобие алебард и шахматные фигуры, сделанные из мамонтовой кости.
«Неизвестно кем и когда была построена эта изба, но видно, что очень давно и не инородцами, а русскими», — описывает Бегичев это открытие. И он не ошибся. Эта избушка принадлежала одному из многих русских «промышленных» людей, живших и промышлявших песца и морского зверя на побережье моря Лаптевых еще в годы Великой Северной экспедиции. Возле старинного зимовья группа Бегичева расположилась лагерем. Его спутники промышленники Николай Семенов и Диомид Уксусников занялись охотой, а Бегичев продолжил здесь собирание образцов рудных пород и растений. Буквально в нескольких метрах от жилья он нашел пласты каменного угля, а в центре острова — выходы нефтеносных пород. Исследователи пробыли на острове до начала ноября. На обратном пути в средней части пролива они встретили чрезвычайно тяжелые торошенные льды. Стоило им только выбраться со своим грузами из торосов, как приливным течением стало взламывать лед. Путешественникам пришлось бросить груз — Мамонтову кость, оленьи, медвежьи и песцовые шкуры, образцы пород — и с величайшей опасностью, налегке выбираться на берег. Через месяц, когда пролив замерз, Д Уксусников нашел груз и доставил его в Дудинку.
Зиму 1909/1910 года Бегичев промышлял песца в Авамской тундре, на Таймыре, и одновременно готовился к поездке на открытый им годом раньше остров. На этот раз кроме Семенова и Уксусникова он взял с собой еще приказчика одной из таймырских факторий Ефима Гаркина и молодого дудинского промышленника Георгия Кузнецова.
22 апреля 1910 года отряд добрался до острова Сизой. Вблизи старинного зимовья промышленники построили избу из плавника. За лето Бегичев с Гаркиным совершили несколько выездов по острову, объехали его на лодке, вновь побывали на острове Преображенья. Бегичев эти дни собирал образцы горных пород и окаменелостей, тщательно записывая и отмечая на карте место, где они были взяты. Остальные промышленники занимались охотой на оленей и изготовлением ловушек на песцов, которых собирались промышлять зимой. Но в конце сентября установившийся распорядок жизни был нарушен: на стадо напали волки и разогнали всех оленей. Как ни заманчивы были перспективы промысла, Бегичев предложил всем возвращаться пешком на материк. Однако Семенов и Гаркин отказались уходить: им не хотелось бросать промысел, суливший немалую прибыль.
