Версию сложно подтвердить или опровергнуть, но на первый взгляд выглядит она достаточно разумно.
Между тем из факта ротации через ополченские блокпосты следовал железный вывод: другого способа спокойно доставить массу людей и крупный груз в терминал и к вышке у украинцев просто не было. Судьба гарнизона повисла на тонком волоске, и ополченцы имели, чем его перерезать.
·
Враги получили возможность взглянуть друг другу в глаза. Моторола и офицер украинского десанта «Купол».
Подполковник Кузьминых, попавший в кадр между ними, вскоре получил известность при очень драматичных обстоятельствах. 1/3
СОЗРЕВШИЙ ПЛОД. ФИНАЛЬНЫЙ ШТУРМ АЭРОПОРТА
В середине января нового, 2015 года интенсивность боевых действий в Донбассе в целом резко выросла. В зоне досягаемости украинского артиллерийского огня находится слишком много городов Новороссии, поэтому любые обстрелы парализуют инфраструктуру и приводят к большим человеческим жертвам. В Донецке и Горловке фронт проходит, по сути, по окраинам, Луганск и Макеевка — в зоне поражения тяжелой артиллерией, и это только крупные города с сотнями тысяч населения. С другой стороны, армия Новороссии подготовила собственное наступление, и могла нанести ВСУ серию ощутимых ударов. В аэропорту Донецка операция была спланирована и подготовлена наилучшим образом. Ополченцы заранее создали себе позиционное преимущество, обложив новый терминал. Солдаты «Спарты», «Сомали» и «Востока» успели потренироваться, отладить взаимодействие и подготовиться к бою внутри крупного здания.
Если некоторые бои в районе аэропорта были проиграны повстанцами по причине расхлябанности и невнимания к координации действий, то январский штурм стал образцом блестящей штурмовой операции. Несмотря на то, что наступающие не имели численного преимущества (ополченцы в секторе аэропорта уступали украинцам в численности и количестве техники даже по данным украинской стороны), они сумели нивелировать эту проблему. Ключом к успеху стали отличная организация боя, решительность и дерзость действий и четкое понимание наступающими своих задач. Атака началась с того, что танки несколькими точными выстрелами обрушили наконец диспетчерскую вышку, лишив украинских солдат удобного наблюдательного пункта. Терминал был изолирован от помощи извне огнем всех видов оружия. Связь украинских частей между собой была нарушена средствами радиоэлектронной борьбы. Отдельные танки, быстро маневрируя, подавляли короткими сериями выстрелов украинские огневые и наблюдательные позиции, избегая огня артиллерии. По верхнему этажу был запущен самодельный инженерный боеприпас мощностью почти в две тонны тротила, сразу нанесший тяжелые потери гарнизону.
·
Сумерки «киборгов». Зима, очередной БТР возле терминала. 1/2
В это время в самом терминале уже действовали ударные группы ополченцев. Путь прокладывали саперы, подрывавшие препятствия зарядами взрывчатки. Штурмовые группы продвигались внутри здания, загоняя гарнизон во внутренние помещения и окончательно лишая таким образом надежды на выручку. Продвижение шло медленно и осторожно, однако было совершенно неотвратимым. Первый этаж был занят быстро, постепенно ополченцы захватили верхние уровни. Саперы пробивали отверстия в полах для заброса гранат в помещения, занимаемые гарнизоном. Бой шел среди перекрученных обломков, причудливых груд индустриального мусора, разнокалиберных дыр, пробитых ранее снарядами, баррикад, сооруженных солдатами гарнизона. Шутка иной эпохи об ином городе «Спальню уже захватили, бьемся за кухню» получила буквальное воплощение. Противники чаще могли слышать, чем видеть друг друга. Сражающиеся находились на разных этажах, а развалины до предела усложняли «архитектуру» этого критского лабиринта, где Тесеи искали своих Минотавров в тепловизоры и забрасывали гранатами, а любая электронная Ариадна была бессильна среди постоянно меняющегося после взрывов и обвалов месива коридоров и крысиных нор.
Минометная позиция ополчения. Артиллерия всех типов отсекала украинский отряд в терминале от спасения, сыграв огромную роль в штурме.
Выйдя к рукавам для приема самолетов, ополченцы огнем заставляли солдат гарнизона отступать внутрь здания. Ловушка захлопывалась.
Интересно, что этот успех был достигнут весьма умеренной ценой: ополченцы сообщили об одном своем погибшем и о десяти убитых украинских солдатах. Скромность заявки косвенно может свидетельствовать о ее реалистичности. В качестве своеобразного приза ополченцам досталось знамя «киборгов», позже А. Захарченко вернул его украинской стороне вместе с телами убитых солдат.
Украинская сторона немедленно приняла контрмеры, попытавшись захватить контратакой опорный пункт повстанцев в монастыре. Наступающих встретил скоординированный огонь танков, пехоты и артиллерии. Атака захлебнулась. На тот момент ополченцы уже занимали северную сторону терминала и могли парализовать огнем любые попытки подобраться к зданию. Попытка пробиться к терминалу по взлетно-посадочной полосе со стороны РЛС кончилась тем, что два бронированных тягача были сожжены огнем гранатометов и артиллерии в непосредственной близости от здания возле пассажирских рукавов.
Следующим шагом украинских командиров стала попытка 18 января зайти с другой стороны и выйти к терминалу с востока, через поселок Спартак и Путиловскую развязку железной и шоссейной дорог. Замысел дерзкий и вполне разумный: захват развязки выводил украинцев в тыл всему аэропорту, включая оба терминала, хозяйственные постройки и гостиницу. Первоначально ВСУ даже сопутствовал успех: несколько ополченских танков было застигнуто в момент пополнения боекомплекта и подбито. Однако затем танкисты ВСУ наткнулись на организованное сопротивление. На Путиловской развязке завязался встречный танковый бой, закончившийся потерей украинцами 1–3 танков (и украинцы, и ополченцы сходятся на том, что итоговые потери бронетехники были примерно равны) и откатом украинской ударной группы. Один или два украинских танка были подожжены непосредственно в туннеле. По словам ополченцев, именно взрыв боекомплекта обрушил Путиловский мост. Единственным утешением для украинской стороны в этот день было то, что очередной караван под прикрытием боя сумел эвакуировать часть раненых с территории, прилегавшей к терминалу. Бои не прекращались ни днем ни ночью: бронегруппы ВСУ постоянно пытались прорубить коридор к аэропорту, атакуя с разных сторон, а артиллерия засыпала оба терминала и позиции вокруг них снарядами.
Путиловский мост.
Оставшиеся в терминале «киборги» оказались блокированы во внутренних помещениях аэропорта. Бросить их на произвол командиры ВСУ не могли, но «спартанцы» и «сомалийцы» уже встали ежом в терминале и на подступах, так что попытки пробиться в аэропорт неизбежно влекли тяжелые жертвы среди прорывающихся. У оставшихся в здании нескольких десятков солдат и офицеров украинских войск осталось только два выхода: смерть или плен.
Развал организованной обороны, как часто бывает на войне, тянет за собой новые потери. Резко изменившаяся обстановка делала попытки прорыва настоящей игрой в рулетку. Артиллерия ополченцев переиграла украинскую, и действовала гораздо активнее, поэтому ошибки могли стоить украинцам дорого: «засветившиеся» на открытом пространстве люди и техника должны были пасть жертвами минометов и РСЗО. Вдобавок украинская сторона указывала на активность повстанческих средств радиоэлектронной борьбы, глушивших связь или перехватывавших переговоры. Украинцы своеобычно жаловались на российских специалистов. Сложно сказать, насколько они здесь справедливы, но в отличие от обычных рассказов об «алтайской бронекавалерии», эта жалоба интуитивно не вызывает отторжения: РЭБ — наука тонкая, требующая сложного дорогого оборудования и квалифицированных операторов, которых у ополченцев вполне может и не быть.
Пикантности происходящему добавлял густой туман над полем боя. В общем и целом попытки пробраться к аэропорту стали рулеткой с непредсказуемым количеством патронов в барабане.
20 января группа украинских военных из 79-й и 95-й аэромобильных бригад выехала к аэропорту в поисках некоего агрокомплекса возле аэропорта, в котором должны были найтись украинские подразделения. Кусок взлетной полосы действительно находится на территории, когда-то давно принадлежавшей агропромышленному институту, но что за объект можно было искать на ВПП, сказать трудно. Операцией руководил подполковник Олег Кузьминых, командир батальона 95-й аэмбр, получивший эту должность буквально накануне. В плену он дал несколько более абстрактные показания: «Мы должны были вытащить наших людей из аэропорта». В итоге группа потеряла ориентировку и налетела на «сомалийцев». По другой версии, ополченцы узнали о выдвижении колонны по трофейной рации. Один из БТРов получил попадание из гранатомета, тяжело пострадавший механик увел машину, набитую израненными и контужеными солдатами. Другим повезло меньше: две бронемашины были подбиты, семеро человек убито, а командир батальона вместе с еще семью солдатами попал в плен. Ценный «трофей»: захваченный комбат участвовал в осаде Славянска, боях за Счастье и, наконец, в сражении за аэропорт с самого начала конфликта.
