И всё же ловкий голландец нашёл лазейку. Купив маленький заводик около Милана, имевший разрешение на производство радиоаппаратуры, он и здесь, как в Варшаве, сделался «своим человеком». А вскоре договорился с «Мартинелли» о распределении рынка. Между тем в Испании тоже был построен новый завод, начавший производство электроламп в 1926 году.
Таким образом, в середине 20-х годов электротехнический спрут приобретает международный характер. Помимо тех приобретений за границей, о которых мы уже говорили, в 1923–1926 годах он создаёт дочерние компании в Новой Зеландии, Румынии, Алжире, Южной Африке, Ирландии, Индии…
Филипсы рано поняли, какие огромные перспективы открывало распространение радио и какие колоссальные прибыли можно получать от продажи радиоламп. В 1924 году Антон лично приобрёл завод сигнальной аппаратуры в Хилферсюме и организовал первое радиовещание в Голландии. Популяризация радио была теперь самой лучшей рекламой для его продукции. Компания начала издавать целый ряд брошюр и журналов по этому вопросу, которые переводились на многие языки. В конце 1925 года в Голландии имелось около 24 000 радиоприёмников, главным образом любительских. В начале 1927 года вступил в строй коротковолновый передатчик на 30,92 м, в котором, наряду с кристаллами, применялись водоохлаждаемые лампы. В том же 1927 году Антон организует собственное радиовещание на Индонезию (ФОХИ) из рыбачьего посёлка Хайзен близ Амстердама. Таким образом, и в этой голландской колонии создавалась потребность в большом количестве радиоприёмников.
В то время «Филипс» построил в Эйндховене новый завод филита (искусственной смолы) и бумажную фабрику. В 1927 году он располагал уже смежными заводами по производству стекла, кристаллов, бумаги, упаковочных материалов, искусственных смол, а также типографией, машиностроительными и металлообрабатывающими предприятиями и строительной организацией с собственным заводом стройматериалов.
Вместе с ростом производства колоссальными темпами увеличивалось и число запятых на предприятиях концерна. 31 октября 1927 года «Филипс» торжественно отметил поступление на работу десятитысячного работника, а в 1929 году число работников достигло уже 20 000. Удвоению рабочей силы за два года способствовало начавшееся массовое производство радиоприёмников.
В результате невиданной потогонной системы резко растёт и производительность труда. Известный голландский экономист Ф. Барух приводит ряд цифр, иллюстрирующих усиленную интенсификацию производства. Работница завода радиоаппаратуры на одном и том же станке изготовляла за один час в 1925 году — 250–300, в 1928 году — 700–800, а в 1931 году — уже 1100 деталей. Вот кто созидал богатство концерна и его властелинов!
Секреты экономической кухни монополии
Когда в 1912 году фирма «Филипс и Кº» была преобразована в акционерное общество «Электроламповые заводы Филипса», владельцы внесли как свою долю в новую компанию всё имущество фирмы, оценив его в 3 миллиона гульденов, хотя тогда вряд ли нашёлся бы покупатель даже за 1 миллион. Сумма в 3 миллиона представляла стоимость контрольного пакета и поэтому определила и размер акционерного капитала в 6 миллионов. Филипсы стремились к максимальному привлечению капитала со стороны, при условии, однако, что контрольный пакет акций, а тем самым и руководство компанией останутся в их руках.
К тому времени акционерные общества в Голландии юридически существовали лишь несколько десятилетий и были новым шагом на пути концентрации капитала.
Раньше купцы и предприниматели, объединявшиеся в товарищества для совместной деятельности, несли по закону каждый в отдельности материальную ответственность за всю сумму совместных долгов. Если с двумя участниками что-либо случалось, третий должен был возместить все убытки. В таких условиях мало кто соглашался вступать в «товарищество», и каждый предпочитал действовать в одиночку, на свой страх и риск. После отмены «запрета коалиций» (1872 год) стали возможны «товарищества с ограниченной ответственностью», а потом уже и акционерные общества, участники которых в худшем случае лишь теряли вложенные ими деньги, но не отвечали за долги и убытки фирмы.
Акционерное общество является типичным выражением буржуазного демократизма, при котором право голоса имеет не человек, а ценная бумага, т. е. акция. Высшим органом формально считается общее собрание акционеров. Поэтому так важно было для Филипсов сохранить в своих руках контрольный пакет акций, в данном случае около половины их. Остальная половина могла принадлежать хоть тысяче частных лиц — всё равно Филипсы решали всё самолично. Чем больше насчитывалось акционеров и чем больше они были разобщены, тем меньше мог быть контрольный пакет акций.
В те «добрые старые времена» годовые отчёты дирекции ещё по-деловому обсуждались и утверждались акционерами на общем собрании, где устанавливался и размер дивиденда, т. е. выплачиваемой по акциям прибыли. Если средняя рента, выплачиваемая в стране, составляла, например, 5 %, а «Филипс» платил 10 % дивиденда, то акцию номинальной стоимостью в 1000 гульденов можно было продать за 2000. Если «Филипс» платил дивиденд 20 %, его акции поднимались до 4000 гульденов, т. е. курс их составлял 400 %. Эта особенность акционерного капитала и является основой механизма баснословного обогащения хозяев монополий путём эмиссии (выпуска) акций.
Если дирекция «Филипса» предлагает кому-то приобрести столько-то акций новой эмиссии по номиналу, т. е. по 1000 гульденов, то счастливец, конечно, не отказывается. Ведь сегодня, например, он сразу же сможет перепродать их по 12 000 гульденов (акции «Филипса» котируются в 1200 %). Блестящая возможность воротил финансового капитала пополнять свой банковский счёт или одаривать нужных людей, друзей и любовниц, не раскошеливаясь ни на цент!
Наряду с конкурентной борьбой между фирмами обычно существуют поистине «трогательные» дружеские отношения между директорами этих фирм. Злейший конкурент «Филипса», немец Вальтер Ратенау, бывавший частым гостем в Эйндховене, никогда не отказывался от предлагаемых Антоном акций, а тот в свою очередь немало наживался на эмиссиях АЭГ и других конкурентов. Таким путём они подбрасывали друг другу миллионы, не теряя и гроша из собственного кармана. После смерти Ратенау Филипс сблизился с другим деятелем германского империализма, директором АЭГ Оттеном. Отношения между ними стали такими тесными, что вскоре От- тен послал своего сына Франца в качестве практиканта в Эйндховен. В дальнейшем мы увидим, какие трагические последствия имело появление этого «практиканта» в Голландии.
«Филипсу» требовался капитал и ещё раз капитал для развития производства. В 1920 году было решено увеличить акционерный капитал до 20 миллионов гульденов — огромная для того времени сумма! Было бы скучно знакомиться со всеми ухищрениями Антона, направленными на сохранение своего решающего голоса в делах фирмы. Скажем лишь, что в результате его махинаций, которые, кстати сказать, вполне укладывались в рамки существовавшего законодательства, рядовые акционеры утратили всякую возможность воздействовать на руководство концерна. Власть практически полностью осталась в руках главного директора — Антона Филипса и некоторых его приближённых. Они создали все условия, позволяющие увеличивать акционерный капитал без опасения, что хозяева «Филипса» утратят бразды правления и связанные с этим сверхприбыли.
В 1929 году акционерный капитал концерна достиг приблизительно 87 миллионов гульденов. Между тем грянул экономический кризис перепроизводства, который охватил весь капиталистический мир.
На первый взгляд может показаться, что экономический кризис — катастрофа, от которой страдают все. Но это не совсем так. Конечно, кризис является бичом для трудового народа. Конечно, во время кризиса уничтожаются огромные материальные ценности. Но в то же время «кризисы… в громадных размерах, — говорил В. И. Ленин, — усиливают тенденцию к концентрации и к монополии».
Безработица и голод, свирепствующие в результате кризиса, с одной стороны, укрепление позиций монополистического капитала, с другой — вот последствия кризиса перепроизводства. Ярким примером этому служит концерн «Филипс» в начале 30-х годов. Конечно, рабочие остались без хлеба, рядовые акционеры — без прибыли, многие самостоятельные предприниматели обанкротились, но империя «Филипса» (как, впрочем, и другие крупные монополии) вышла из кризиса помолодевшей, окрепшей и более сильной, чем когда бы то ни было. Во время кризиса, таким образом, особенно ярко выявился хищнический характер этой (как и других) монополии. Даже голландский профессор Бауман вынужден признать в своей книге «Антон Филипс, человек и предприниматель», что
