На сцену выходит девушка-выпускница и зачитывает письмо Михаилу Ходорковскому. В нем благодарность, признательность, восхищение.
Спускается в зал и передает письмо Марине Филипповне, чтобы та отправила его в тюрьму.
Праздник закончился, ребята вышли на улицу и отпустили в небо разноцветные шарики.
А мы идем по коридорам лицея, украшенным натюрмортами. В кабинете директора гостей ждет небольшой фуршет.
На столе «Советское шампанское», пирог, конфеты. Все очень скромно, без претензий и пресловутого олигархического размаха.
Гостей человек десять, бывшие юкосовцы.
— Мне очень ваш девиз нравится, — говорю я. — Долг, честь, отечество.
— А в прессе писали, что мы здесь готовим боевиков и девушек для развлечения топ-менеджеров ЮКОСа, — заметила Марина Филипповна.
— Ой! — воскликнула одна из приглашенных. — А у вас набор еще не закончен?
Все смеются.
— А недостатки у него были? — спрашиваю я под занавес. — А то у меня икона получится.
— Были недостатки. Его главный недостаток, что он плохо разбирается в людях. Очень доверчивый. Все у него хорошие. И упрямый, если давить. А так покладистый, если с ним по-хорошему.
— Как доверчивый человек мог заниматься бизнесом в этой стране?
— Да я даже не знаю. Странно, но он наивный в каких-то вопросах.
— А не романтик?
— Бесспорно.
— Потому что эти рыцарские доспехи.
— Когда ездили в институте в эти стройотряды. Что вы! Со священным блеском в глазах.
— И к ЮКОСу так же относился?
— И к ЮКОСу. Многие его сотрудники говорят, что этот период был самым светлым временем в их жизни: «Мы все горели, мы не хотели уходить с работы. И теперь, устроившись в другие компании, мы видим, что у нас было все самое лучшее. Там, где мы сейчас работаем, все не так. Горение было! Он мог зажечь людей».
Все разъезжаются. Выходим на крыльцо. Слева от выхода на фоне серого неба под дождем и ветром развеваются три знамени: России, Московской области и ЮКОСа.
Тяжело на это смотреть. Радостно, что лицей работает и горько оттого, что человек, который все это придумал и вложил сюда деньги и душу, сидит в тюрьме. Горько до боли.
На сайте Одноклассники.ru меня ждал сюрприз. На «Михаил Ходорковский» поисковая система выдала целых четыре странички. Две из них содержали явно ошибочные сведения, третья была издевательской и работала сливным бачком для эмоций хронических олигархоненавистников, а четвертая меня заинтересовала, и я написала хозяину странички.
Оказалась хозяйка, Марина Розумянская, когда-то учившаяся с Михаилом в одной школе, но на два класса младше. Теперь преподает в гимназии.
«Он меня может совсем не знать: старшие маленьких обычно в школе не замечают, — написала мне она. — Я о нем знаю больше от его одноклассников, с которыми часто сталкиваюсь, и от его классной руководительницы. А еще он приезжал к нам в гимназию (они с одноклассниками собирались у нас перед очередным вечером встреч, потому что здесь работала их классная) и выступал перед старшеклассниками (кажется, в 2002 году, незадолго до ареста). Мне тогда врезалась в память одна фраза: на вопрос девочки «Какова цена ваших достижений?» — он сказал почти следующее: «Хороший вопрос; я решил, что через 5 лет уйду из большого бизнеса, иначе жизнь пройдет мимо». Я тогда подумала: «А что же есть жизнь, если не его путь? Создал все, что хотел, объездил весь мир, прекрасная семья, много детей, столько добра сделал для людей!» Если бы в зале не было детей, я бы его об этом спросила. Но фразу его забыть не могла. И меня удивляло, что я совсем на нее не разозлилась — напротив, она вызвала во мне непонятное чувство.
Потом, когда случилась эта трагедия, я поняла: эта фраза меня испугала.
Страничку уничтожали уже 3 раза. А жаль, потому что на ней было много добрых слов в его адрес. И очень много приходило благодарностей не на форум, а в личную переписку (у нас наивный народ: все думают, что у МБХ есть доступ к Интернету)».
Уже после моего заочного знакомства с Мариной страничку уничтожили в четвертый раз.
Она ее восстановила. Только благодарности исчезли вместе со страничкой.
«Я их, конечно, не копировала, — писала она, — потому что не хочу подставлять людей. А первую страничку не я завела — не знаю кто. Но там завязался хороший разговор, пожалуй, самый яркий, с самыми добрыми сообщениями и с большим количеством посещений. Но вдруг ее уничтожили. Видимо, многие испугались и больше не заходили на вновь созданные странички. А новые я стала создавать, чтобы хоть кто-то вспоминал о том, что происходит. Я не сильна в политике, Но то, что МБХ ВЕЛИК во всех своих проявлениях, это несомненно. Таких людей сейчас просто нет. И я живу с ощущением непрекращающейся, сильной боли, которая превратилась в фон для всей остальной жизни. Я много лет подряд преподаю в 11-х классах. Это литература XX века. Почти все завязано на Сталине, той эпохе и ее последствиях. И мне очень трудно говорить с детьми: все вернулось!!! Лучших людей опять уничтожают, только теперь не за идею, а за деньги».
Я попросила ее свести меня с одноклассниками Михаила Борисовича. Но добиться у них интервью оказалось не так-то просто. «Одноклассники не очень доверяют, — писала Марина. — Это и понятно: слишком много сказанного ими раньше было использовано в грязных публикациях против него. Но одна из них согласилась с Вами связаться. Ее зовут Яна».
Пока я договаривалась об интервью с Яной Галченковой, мне пришел еще один ответ с «Одноклассников». От Татьяны Мордвинкиной, учившейся с Михаилом в параллельных классах: «Лично я помню, как мы с Мишей зубрили ордена ВЛКСМ перед вступлением в комсомол. Нас несколько человек из 2-х классов, а именно, отличников и хорошистов в конце 7-го класса, где-то весной, принимали в комсомол (человек 10). А всех остальных уже в 8-м классе. Относились к этому серьезно. Тем более что в первый заход принимали не тех, кто хочет, а «лучших из лучших». Из двух классов численность человек 60–70 всего было нас человек 10. Мы этим гордились!!! А остальные нам завидовали, когда мы прикололи комсомольские значки и нам выдали комсомольские билеты». И тогда она написала ту самую фразу, которую я поставила эпиграфом к этой главе: «А если честно — нам всем очень жаль, что с Мишкой так обошлись (это мягко сказано)!»
С Яной мы встретились в кафе «Шоколадница» напротив Триумфальной арки. Заказали кофе с тирамису.
— Мишка пришел к нам во втором классе, — начала она. — У нас рядом стоят два корпуса: он жил во втором, аяв третьем. Даже квартиры были одинаковые.
Явным лидером не был, хотя выделялся на общем сером фоне. Тогда лидеров выбирали по другим критериям. Никогда не был ни пионерским, ни комсомольским активистом: ни председателем совета отряда, ни председателем совета дружины, ни комсоргом, как писали в газетах. Вел политинформации. Есть фотография: он стоит у доски, что-то рассказывает. К любому делу относился серьезно, если брался — выполнял добросовестно.
Верил ли в то, что говорил? Трудно сказать. Мы были зашоренные. Думаю, отчасти верил. Тогда какая-то искренность во всем была. Хотя, конечно, смеялись над какими-то вещами, и анекдоты рассказывали про Брежнева. Не знаю, что говорили у него в семье. Тогда все шло от семьи.
Нас могли вызвать и сказать: «Значит так, идешь на почту и отправляешь телеграмму от актива комсомольской организации школы. Леониду Ильичу 75 лет». Как ты можешь не пойти и не отправить? Не было такого.
Конечно, слушали запрещенную музыку. У кого-то родители ездили за границу и привозили пластинки. На концерты «Машины времени» ходили. Правда, это другая компания, знакомые по спортивной секции. В классе — только записи. Дима Попов был поклонником «Машины времени», и собрал полную коллекцию песен группы. Их крутили на наших встречах. И Миша слушал.
Но никакую платформу под это не подводили. Хотя я бы не назвала Мишу открытым человеком, он интроверт. Даже со мной, хотя мы дружили, не открывался до конца.
Но с ним всегда было о чем поговорить, причем на любые темы. Мы часто вместе возвращались из школы. И могли встать на дороге, языками сцепиться и проболтать бог знает сколько времени. И о школе, и просто о жизни. Он был начитан и очень много знал, особенно в старших классах.
В одной газете было написано, что я была его первой любовью. Это неправда.
— А Дина Юнакова? — Эту девушку называли первой любовью Михаила в некоторых публикациях. [12 — Например, в «Комсомольской правде»: http://subscribe. ru/archive/ media. today. kpcover/200312/04000732.html]
— У нее был поклонник Сережа Мишин. Они потом поженились. Юнакова пришла к нам в девятом классе. И знаете, как всегда на новенькую. Симпатичная девочка, все замечательно. И Сережка Мишин на нее сразу глаз положил, хотя у них любовь-морковь случилась гораздо позже, когда он из армии пришел. И Мишке она тоже нравилась. Мишин рассказывал, что он чуть ли его с лестницы не спустил. Мишин Ходорковского. Я всегда подвергала этот факт сомнению. То, что говорит Сережа, надо делить на десять, он любит прихвастнуть.
