5) Русские просто не нужны капитализму. Верхи русского народа образованны, европеизированы и либеральны, низы – социалистичны. Русский народ чересчур европеец для буржуазного авторитаризма, русским свобод и демократии подавай, а выходцам из Средней Азии всё это не столь важно.
6) Есть ли исторический шанс на сохранение России? Без сохранения России, стержневой державы нашей цивилизации, русские, а с ними и сотни народов Северной Евразии будут разгромлены и сброшены в туземный капитализм.
Надо отдать должное российской власти, говорю это без всякой иронии, она не дала уничтожить Россию по-быстрому, как это пытались сделать при Ельцине. Бжезинскому и цэрэушникам не удалось вслед за СССР тут же спихнуть и РФ в демократический развал. На два-три десятилетия затормозили ход русского «Титаника», что даёт исторический шанс.
Когда Россия оказывалась на краю, её всегда спасало историческое Чудо. Случится ли оно и на этот раз? Вот и пришла пора сформулировать Закон Кассандры. Звучит он так: «Катастрофический прогноз оправдывается, если ему не верят» .
Мы обречены, если российской интеллигенцией не овладеет простая правда о том, что мы живём и работаем в проекте самоуничтожения России. Авторитарный капитализм – это либо пауза перед очередным демократическим полураспадом России, либо этап подготовки к возрождению державы в новом социализме. Восстать из капиталистического пепла Россия может только социалистической.
Впрочем, есть и обратная формулировка закона Кассандры. Такая: «Катастрофический прогноз может и не сбыться, если в него поверить» .
К примеру, человеку пророчат, что он получит дубинкой по голове, если пойдёт на Болотную площадь. В каком случае не сбудется данный прогноз? Правильно, если человек в него поверил и остался у телевизора. Так и с нашим русским «Титаником». Только если команда поймёт, что западный курс ведёт к айсбергу буржуазной революции, который разломит страну на части, появляется шанс на спасительный левый поворот.
Без замены архаической политической системы и самого капиталистического строя нам ничего не наладить. Если российская интеллигенция в своей массе не осознает, что капитализм есть буржуазная гильотина для России, все катастрофические прогнозы обязательно сбудутся. Невозможно предотвратить цивилизационную катастрофу, не осознав, что ты к ней идёшь.
Полвека наши элиты уничтожают собственную цивилизацию. В социалистический застой от КПСС требовался правый поворот, чтобы приспособить капитализм для нужд развития СССР. Увы, бездарной, престарелой верхушке не хватило ни ума, ни характера для правого поворота по китайскому образцу, и она потащила страну в болото перестроечного самоуничтожения.
Сейчас для сохранения России и всей нашей цивилизации требуется спасительный левый поворот. Пойдёт ли элита на него? Если нет, это будет делать другая элита.
Бжезинский, будучи в Ярославле, выражал надежду, что Россия не свернёт на китайский путь. Ещё бы – это было бы самым страшным геополитическим поражением США в XXI веке и началом истории нового многополярного мира.
Теги: элита , политика
Ю. Сафронова. Русское общество в зеркале революционного террора. 1879-1881 годы. – М.: Новое литературное обозрение, 2014. – 376 с. – (Серия HISTORIA ROSSICA). – 1500 экз.
Эта работа о том, как в годы террора народовольцев (совершивших с десяток попыток покушений на царя) российское общество (главный герой книги) познавало себя.
Ещё раз убеждаешься в том, как велика степень неизменяемости нашего общества. То же деление прессы на "консервативно-охранительную" и «либеральную». Те же обвинения «либерализма» в «приверженности к безусловной свободе без оглядки на совместимость свободы с духовным и физическим порядком». И те же сожаления, что власть не прислушивается к мнению общества. Прошло более 130 лет, Россия менялась радикально, но цитаты из газетных статей эпохи Александра II и Александра III воспринимаются как современные.
«Бездействует власть, и появляются признаки хаоса; появляются эти признаки, значит, бездействует власть» (М. Катков). «Чиновничий либерализм – ничегонеделанье, страсть к наживе и меркантилизму» («Санкт-Петербургские ведомости»). «Либерализм растлевает и ум, и душу русского общества, парализует смысл и волю, путает нравственные понятия, обращает человека в умственного и нравственного евнуха» (И. Аксаков).
Не укажи на время, эти строки примут за свеженаписанные. Ещё раз убеждаешься в неуменьшающейся ценности лучшей русской публицистики. Хотя многие её авторы наверняка были бы удивлены, узнав, что и в XXI веке остаются актуальными - они-то надеялись влиять именно на своё время.
Одну из глав автор начинает с цитаты из «Уединённого», написанного В. Розановым в 1912 г., и считает её удивительно верной, потому что она схватывает главное в запутанном отношении общества к террору:
«В террор можно и влюбиться и возненавидеть до глубины души, – и притом с оттенком «на неделе семь пятниц», без всякой неискренности... Мы, люди, страшно несчастны в своих суждениях перед этими диалектическими вещами, ибо страшно бессильны».
Люди из многих частей, на которые раскололось общество, по-своему понимали происходящее в государстве. Независимо оттого, кем они были – «охранителями», «либералами» или «радикалами». Так, близкий к царю сановник мог тайно радоваться его убийству, считая это спасением России.
В то же время огромный резонанс вызвала лекция философа В. Соловьёва, заявившего, что, исходя из учения христианства, Александр III должен простить убийц отца. И такую неожиданную позицию поддержали многие.
Автор напомнила известный разговор А. Суворина с Ф. Достоевским. Писатель признался, что, знай он о готовящемся покушении на Зимний дворец, не предупредил бы ни власть, ни полицию. И объяснил причины, не позволившие бы сделать такое: «Просто боязнь прослыть доносчиком... Мне бы либералы не простили. Они измучили бы меня, довели бы до отчаяния».
В малой изменяемости общества есть такое преимущество: изучая наше прошлое, мы лучше поймём наше настоящее и, может, найдём оптимальные пути развития страны в будущем.
Надо лучше разобраться в российской истории, выскочить из колеи с «крутыми скользкими краями», в которую наше общество постоянно сваливается.
Теги: Ю. Сафронова. Русское общество в зеркале революционного террора. 1879–1881 годы
«Горький не ездил на Беломорско-Балтийский канал!»
Накануне 145-летия М. Горького и собственной круглой даты Лидия Алексеевна Спиридонова считает, что о Горьком мы многого не знаем или не хотим знать
"ЛГ"-Досье»:
Спиридонова (Евстигнеева) Лидия Алексеевна, доктор филологических наук, профессор, председатель оргкомитета международных Горьковских чтений и Шмелёвских чтений, завотделом изучения и издания творчества М. Горького в ИМЛИ РАН, лауреат двух Горьковских премий. Автор монографий «Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы», «Русская сатирическая литература начала ХХ в.», «М. Горький: диалог с историей», «Бессмертие смеха. Комическое в литературе русского зарубежья», «М. Горький: новый взгляд», «М. Горький в жизни и творчестве (в помощь школе)», «Настоящий Горький: мифы и реальность» и около пятисот научных работ и публикаций о Чехове, Слепцове, Маяковском, Волошине, Шмелёве, писателях-сатириконцах и др.
- Вы уже полвека работаете в Институте мировой литературы. Как ИМЛИ менялся все эти годы?
– Меня привёл в аспирантуру ИМЛИ Ю.Г. Оксман, с которым я познакомилась у К.И. Чуковского. В 1970-е стали готовить полное собрание сочинений Горького, и началась моя «горькая жизнь». Директором тогда был И.И. Анисимов, в институте работали известные учёные – Л.И. Тимофеев, Б.М. Михайловский, Д.Д. Благой, Р.М. Самарин и др. ИМЛИ был крупнейшим научным центром, где создавались многотомная история мировой литературы и научные издания классиков (Герцена, Чехова, Маяковского, Горького). Первая серия полного собрания сочинений Горького – «Художественные произведения» – вышла в 1979 г. тиражом 3 000 000 экземпляров. Это говорит о том, что наша работа была нужна и востребована в обществе.
– А если сравнивать ИМЛИ нынешний с советским?
– За последние годы ИМЛИ просто пытается выжить, несмотря на уменьшающееся финансирование, на трижды проведённое сокращение штатов и постоянную нехватку средств для издания утверждённых на Учёном совете трудов. Наши книги выходят теперь крохотными тиражами (300–500 экземпляров), которых не хватает даже высшим учебным заведениям. Может быть, после реформы Академии наук положение изменится? В Год культуры не пора ли понять, что ИМЛИ, задуманный Горьким как «Сорбонна литературоведения», всегда был и должен оставаться гордостью России.
