Когда мы его рассмотрели, то оказалось, что вся его спина, плечи и задняя часть рукавов превратилась в камень, как будто пиджак окунули в жидкий цемент. При этом все эти окаменевшие места пиджака сияли недружелюбным зеркальным блеском.
В моем любимом фантастическом романе Клиффорда Саймака «Почти как люди» (They Walked Like Men) герой встречает инопланетян, которые хотят захватить землю. Вообще-то инопланетяне выглядят как милые шары для биллиарда, но при желании могут превратиться во что угодно. Так вот, герой хочет открыть свой шкаф, где висит его одежда, но слышит за дверцей шорох. И он понимает, что его любимая рубашка в цветочек уже не совсем рубашка. А любимый галстук – тоже не галстук. И лучше на шею его не повязывать.
Так вот, мой пиджак как будто повисел в том самом шкафу.
Оказалось, что желание Ирины Мирошниченко получить наилучшую картинку сыграло со мной злую шутку.
Как помнят люди, чуть постарше поколения Фейсбука и Твиттера, одно время была модна одежда с большим количеством синтетики. Это считалось последним писком моды. Считалось, что хлопок морально устарел, жутко выглядит и вообще годится только на мешки.
Это было в тот самый период, когда все думали, что завтра будут жить на Марсе, что Россия и Америка, наконец, станут друзьями, а машины можно будет заряжать от домашней розетки.
Мой пиджак был из синтетики, и от мощной лампы он просто расплавился.
Волокна спеклись и превратились в однородную массу.
Потом, когда я встал и отошел от лампы, все застыло опять.
Но это уже был не мой пиджак, купленный за кровные деньги, а пиджак из романа Саймака.
Я пострадал, но исключительно по своей вине, потому что не смог правильно оценить ситуацию в студии. Но это было мне уроком.
Однако вернемся к моим вопросам по поводу предстоящего интервью.
Итак, я продолжаю терзать пригласившего меня журналиста. Я интересуюсь, есть ли в студии кондиционер и можно ли поставить недалеко воду и салфетки.
Я закономерно предполагаю, что могу вспотеть во время записи или эфира. И тут можно поступить по-разному. Тебе может помочь гример либо ты можешь держать салфетку.
Салфетка выглядит на экране, как белый маленький платочек, и лучше ею убрать пот, не останавливая запись и не зовя гримера. Когда вы достаете салфетку, то режиссер обычно включает другие камеры, и вы не попадете в кадр, пока не закончите приводить себя в порядок.
Еще одним непременным условием будет то, чтобы меня посадили подальше от ледяной струи студийного кондиционера. И это не прихоть. Я не знаю, как другие, но я не раз и не два уходил из студии простуженным. Однако мое время стоит денег, и случайная запись, которая, кстати, не оплачивается, не должна сорвать мои завтрашние планы.
Замечу, что я все это детально перечисляю не просто так.
Это не монолог эгоиста.
Вспомните предыдущую главу и мое объяснение, почему интервью не получится, если гость чувствует себя неуютно.
Запомните все, что я сейчас перечислил, вы или гостевой редактор должны оговорить со своим будущим гостем сами, даже если он вас об этом не спросит.
А он вряд ли спросит, потому что он только гость, а не опытный телеведущий.
Но если вы не обсудите эти детали перед съемкой, то в кадре гость, увидев, что он надел не тот костюм, будет думать во время интервью только об этом.
А если его посадят под кондиционер, то все интервью он будет думать только о том, чтобы от него увернуться и как он будет потом неделю болеть.
В подготовке интервью нет мелочей!
Сэкономив время, поленившись и не обговорив детали, вы получаете раздраженного гостя, не готового к беседе.
Вы забыли предупредить гостя о студийном дресс-коде, и он конечно же приходит в рубашке и галстуке в мелкую полоску или в пиджаке в мелкую клетку, что категорически недопустимо. В результате на экране немыслимая рябь и на гостя напяливают рубашку и пиджак оператора, который на три размера меньше.
Вы забыли сказать гостю, что его будут снимать в полный рост, и он приходит в ужасных грязных туфлях на толстой подошве. Ему не приходит в голову взять сменную обувь, а на улице ранняя весна, и гость шел по лужам и талому снегу.
И конечно же перед съемкой выясняется, что только что ушел человек, у которого хранятся всякие штуки, которыми можно эти дурацкие туфли привести в порядок.
В результате на фоне декораций и потрясающего света, на которые ваша компания потратила миллионы, сидит гость в ужасных туфлях и коротких носках. Причем носки не черные, а канареечного цвета. И между ними и брюками видны его волосатые цыплячьи ноги.
Плохо тут не только то, что всю эту картину увидит ваше начальство и вам предстоит долгое и неприятное объяснение.
Дело в другом: эту картину в мониторе увидит сам гость! Он расстроится и дальше будет думать не о том, как лучше ответить, а о том, как лучше выглядеть. Он будет ерзать ногами, пытаясь спрятать туфли, и одергивать брюки, пытаясь скрыть носки. А о самом интервью и о сути разговора он будет вспоминать только в редких паузах, отвлекаясь от своего основного мучительного занятия.
Но это только начало его позора, ибо дома перед телевизором, в предвкушении триумфа, сидит вся его семья. А видеомагнитофон уже давно включен на запись, чтобы не пропустить начало.
Что будет дальше, вы уже представляете.
Я знаю несколько случаев, когда приходилось закрывать программы, потому что гости отказывались в них ходить.
И вот пример.
Моего друга, прекрасного ведущего, пригласили в программу на один из телеканалов, чтобы он брал интервью. Ведущий имел большой телевизионный опыт. Поэтому, когда ему показали проект декораций, он сказал директору канала, что у программы могут возникнуть большие проблемы. Он предположил, что передача скоро умрет, и показал пальцем на рисунок декораций.
Он сказал, что вот этот предмет, он показал какой, нужно срочно заменить. Директор канала посмотрел на этот предмет, подумал и ответил, что мой друг явно преувеличивает опасность. Важно не то, где говоришь, а с кем говоришь и какой ведущий, весомо сказал директор, делая моему другу успокоительный комплимент. Далее он пояснил, что все уже заказано и даже изготовлено. И программа, как он надеется, выйдет в эфир через две недели.
– И проживет столько же, – пробормотал про себя мой друг.
Эфир начался, а уже через неделю гостевые администраторы стали жаловаться директору, что с гостями началась проблема.
Гости были не против прийти в программу, но они спрашивали, нельзя ли для них заменить некий предмет, который стоит в кадре. Именно тот, на который указывал мой друг.
Директор расстроился. Он пригласил моего друга в кабинет и стал спрашивать, что делать. Он намекал, что у моего друга большой авторитет и он должен повлиять на гостей.
Мой друг сказал, что никому звонить не будет и что отказы гостей – это не звездная прихоть. И если директор хочет полностью снять проблему, то он должен убрать этот предмет.
Директор вновь подумал и согласился.
Предмет заменили и отказы прекратились.
Вы спросите, так что же такое ужасное могло стоять в кадре, что гости отказывались идти на передачу.
Все просто: это обыкновенное глубокое кресло, в которое их сажали.
В предыдущих главах я уже писал о необходимости комфорта для гостя.
Нет комфорта – нет интервью!
В данном случае мы с вами должны понять, что на интервью к моему другу ходили не только бейсболисты и фотомодели.
Для подобных категорий гостей не составляет труда сидеть где угодно и как угодно. У них отличные фигуры, и любая одежда смотрится на них идеально.
А теперь представим себе политика или бизнесмена лет за сорок.
Это упитанная фигура и торчащий живот.
Что должен сделать такой человек, чтобы сесть в глубокое кресло.
Он должен расстегнуть все пуговицы на пиджаке, потому что в застегнутом он сидеть не может – мешает живот. И застегнутый костюм комично надувается.
Итак, он сел, и что же он видит на мониторе?
Тот английский костюм, который ему сшили на заказ за несколько тысяч долларов и который скрывал все недостатки его фигуры, вдруг распахнулся и фактически исчез. А на первое место вышла его полнота!..
Но и это не все!
На переднем плане картинки почему-то оказываются все те же проблемные моменты – туфли и носки.
Упоминание мною этих деталей одежды вам может показаться назойливым, но я снова и снова напоминаю:
Правда жизни и правда сцены – это две разные вещи.
Для беседы в обычной жизни носки не важны.
На экране только на них и смотрят.
Не у каждого гостя есть свой стилист или костюмер.
Гости почти никогда не берут с собой специальную обувь для эфира.
У гостей даже летом чаще всего нет специальных черных туфель на очень тонкой подошве, а именно такая обувь смотрится нормально на экране.
Но еще большая проблема у женщин. Они всегда недовольны своей внешностью. И главная проблема для них – это ноги. Они всегда сравнивают свои ноги с ногами певицы Тины Тернер и понимают, что проигрывают. Тогда они надевают для эфира длинные юбки. Но их сажают в глубокое кресло, юбка поднимается, и их ноги оказываются в мониторе на первом плане. Далее начинаются комплексы по поводу того, что они надели не того тона колготки, и прочие расстройства.
