или антиутопических повествованиях, где уличная смекалка позволяет лидерам собрать группу последователей, готовых работать на них. Это, например, Ниган, предводитель группы выживших, называемых себя «Спасителями», в сериале «Ходячие мертвецы», или Карнеги, фактический правитель города в фильме «Книга Илая». Идея о том, что социальная компетентность позволяет создать банду последователей — старая аллегория. Харизма и лидерские качества никому не повредят. Однако с точки зрения подготовки к ситуации выживания эти навыки могут оказаться не особенно полезными. Кроме того, харизма или политическое лидерство могут быть или нет навыком, которым вы обладаете или можете в себе развить. Большинство из нас — вовсе не харизматичные предводители, способные повести за собой группу людей.
Другая и более серьезная проблема возникает, когда все хотят быть лидерами. Нам нужны предводители, но необходимы и последователи, которые будут действовать после того, как решение принято. Я вижу эту динамику в мире некоммерческих организаций, где каждый хочет организовать все по-новому и стать лидером. Дублирование приводит к пустой растрате ресурсов и подрывает усилия тех, кто уже работает над проблемой. Иногда лидеры и организации появляются, потому что воплощают новые идеи или новую тактику. В других случаях это проявление эго. Воля к власти может быть особенно разрушительной, когда ресурсы ограничены. «Yo no soy marinero, soy capitán» (Я не моряк, я капитан), — поет Ричи Валенс в «Ла бамба», и такое отношение в условиях катаклизма нам только навредит.
Социальные группы выходят за рамки лидерства и харизмы. Важно быть хорошим членом сообщества — как последователем, так и предводителем. Когда мои студенты колледжа работают в классе над групповыми проектами, я выделяю среди них определенный тип людей, которые выступают в роли «лидера», где кавычки указывают на самопровозглашенный характер. Эти студенты забирают себе руководящую роль без какого-либо группового соглашения. Они уверены в себе, они шумные, громкие, с легкостью добиваются социального успеха и привыкли, что их замечают. Большинство из них — представители привилегированных групп: белые, мужчины, обладатели среднего или высокого социально-экономического статуса, и по какой-то причине они считаются привлекательными [11]. Я вижу людей с хорошими идеями, но они либо молчат, либо изо всех сил пытаются быть услышанными. Иногда появляется и настоящий, эффективный лидер, но только после того, как на шумного самозванца была потрачена уйма времени и энергии. Когда ставки выше и на кону жизнь, поверхностное лидерство будет менее приемлемым, чем когда-либо. Кроме того, одной из наших обязанностей — как членов сообщества, как последователей — будет убедиться, что у людей с хорошими идеями есть аудитория и что лидерство не захвачено самоуверенными выскочками, которые только и умеют, что говорить, но не обладают ни опытом, ни знаниями. Это отлично демонстрирует карикатура, которую я видел в еженедельнике «New Yorker». Она изображает мужчину, который перебивает женщину словами: «Позвольте мне прервать ваш опыт своей уверенностью» {133}. Мы либо действуем, либо позволяем этому случиться.
Учитывая то, как важны компетентные лидеры, необходимо максимально увеличить число кандидатов. То есть нужно убедиться, что наше определение лидерства не приводит к исключению людей. Иногда мы даем чему-то определение, основываясь на своем опыте. Если этот опыт рожден из системы, в которой некоторый тип людей исключен или маргинализирован, наши определения будут это отражать и лишь усугублять несправедливость существующего положения вещей. В предыдущей главе я показал, как некоторые представители сообщества препперов, прежде чем принять вас в свою группу, будут спрашивать о том, какие навыки вы можете предложить. Подобные вопросы отражают предрассудки, фанатизм, расизм или сексизм. Отдавая предпочтение какому-либо одному навыку, они отсеивают нежеланных. Мне вспоминаются тесты на грамотность, которые когда-то проводились на избирательных участках в Соединенных Штатах: их специально разработали для того, чтобы запретить афроамериканцам голосовать.
Однако умения разного рода ценны. Люди, обладающие навыками, всегда пригодятся. Предварительный отбор действительно приведет к тому, что в вашей группе наберутся такие, но в этом может и не быть необходимости. Люди учатся, причем быстро. Польза отдельного человека для конкретной группы в большей степени зависит от его потенциала, чем от навыков, которыми он уже обладает. Подобную проверку на «вшивость» я считаю неоправданной. Некоторые сюжеты указывают на то, что ресурсы будут настолько скудными, что нам придется выбирать, кому выжить, а кому нет, и все мы в состоянии представить себе ситуацию, когда ограничения заставят отдавать предпочтение одному человеку вместо другого. Мы не окажемся в таких ситуациях. Если поддадимся соблазну исключать людей, придется искать другой путь справиться с бедствием. Мы должны подключить к этому процессу всех, иначе не сможем придерживаться устойчивой модели. Вместо того, чтобы отвергать людей, нужно позволить им стать ценными членами группы. И люди подтянутся до уровня события.
Гибкость и способность к адаптации станут ключом к выживанию. Сохранится ли то или иное сообщество после апокалипсиса, будет зависеть исключительно от самого сообщества. Никто из нас не способен преодолеть это в одиночку. Мы не сумеем воссоздать утерянное, а может, и не захотим. Все изменится, люди увидят разрушенные структуры и системы такими, какие они есть. Они увидят то, что сейчас скрывает занавес, и, возможно, им не захочется возвращаться. Поэтому, двигаясь вперед, мы должны проявлять гибкость.
Нам придется привыкнуть к дискомфорту, и не только физическому: будет холоднее, голоднее или больнее, чем прежде. Новые убежища, спальные места и организация повседневного быта могут быть до жути неудобными и незнакомыми, но будут и другие вещи, к которым придется приспособиться. Мы можем столкнуться с новыми и доселе незнакомыми представлениями о расе, гендере или сексуальности. Нам придется взаимодействовать с людьми, чьих убеждений мы не разделяем, мировоззрения которых не понимаем и обычаев не знаем. Наши представления о личной собственности или личном пространстве могут подвергнуться серьезным испытаниям. Изменения происходили всегда, во все времена и всюду на протяжении истории человечества. Событие, достаточно катастрофическое для того, чтобы называться апокалипсисом, может вызвать необходимость или желание пересмотреть и изменить привычные представления, только ускоренным способом.
Бушкрафт, или Навыки выживания
В 2009 году, в тот день, когда в Гондурасе произошел государственный переворот, я отправился в тропический лес с группой студентов. Мы остановились на последней горной вершине, где еще ловила сотовая связь, и я позвонил другу в столицу. Последние несколько недель ходили слухи, что в тот день, на который назначено голосование по конституционному референдуму, произойдет военный переворот, и президент будет смещен. Я позвонил другу, чтобы узнать обстановку. Переворот действительно произошел.
Я подумал, что это очень плохо. Со мной находились десять студентов колледжа, о которых нужно было
