заботиться, необходимо оберегать. Я не знал, чего ждать, но был уверен, что десять пар обеспокоенных родителей уже звонят в университет, запрашивая информацию, пока недоступную. Мы отправились в поход на несколько дней по необитаемой местности. У меня был при себе спутниковый телефон, но сигнал заглушали ливневые дожди, густые облака и узкие ущелья, по которым мы шли. Я переживал, что родители дозвонятся до моих учеников, связь прервется через пару слов, а это лишь усугубит ситуацию. Через какое-то время я сумел связаться с женой, и она рассказала, что в столице бушуют протесты, сети транслируют эти сцены по всему миру сутки напролет. Она обещала связаться с родителями, чтобы по крайней мере они знали, что пока с их детьми все в порядке.
Я понятия не имел о том, что мы увидим, когда выйдем из леса. Я даже не был уверен, что здесь, в лесных дебрях, мы в безопасности. Всякий раз, когда я звонил домой по спутниковому телефону, уходил от лагеря на расстояние, занимавшее пешком 20 минут или даже больше, не зная, что происходит в остальной части страны, я боялся, как бы сигнал телефона не стал мишенью для ракеты или воздушного удара. Сейчас это звучит глупо, но тогда мне так не казалось. Всю следующую неделю, пересекая тропический лес в сторону побережья, я придумывал план побега на случай, если Гондурас вступит в полномасштабную гражданскую войну. Я знал, что неподалеку от побережья есть холм, на который можно подняться и поймать сигнал сотового телефона, который был намного лучше спутникового сигнала. Собирался позвонить в столицу и узнать, как разворачиваются события, сопровождающие переворот. Если все плохо, то мы бы направились на юг через болота в Никарагуа. Это заняло бы еще неделю. Поход выдался бы изнурительным и очень неприятным, но это лучше, чем вести группу студентов в зону боевых действий. Я поднялся на холм, позвонил и узнал, что ничего страшного не происходит и делать крюк не нужно.
Но к побегу я уже подготовился. На всякий случай я даже разделил основное снаряжение и принадлежности среди студентов. Мне понятен инстинкт, который толкает собирать своих людей и уходить в горы. Я не думал ни о сообществе, ни о восстановлении и вообще ни о чем таком: просто хотел, чтобы все были в безопасности. Это был мой главный приоритет. Полагаю, что от навыков выживания в дикой природе, которым я обучаю, мало пользы в большинстве апокалиптических ситуаций, с которыми мы, вероятно, столкнемся, но мало пользы — это лучше, чем совсем никакой. И в первые дни катастрофы эти навыки могут оказаться решающими.
— По-моему, вы этого ждали, — заявила мне одна из студенток в начале пандемии Covid-19.
Она увидела, как люди копят припасы, и поняла, что это тот самый кризис, к которому я так долго готовился. Однако я его не ждал. Мои приготовления и навыки, которым обучаю, бесполезны во время пандемии и имеют смысл только в ограниченных ситуациях. Несомненно, сразу после катастрофы жизнь может потребовать от нас срочного удовлетворения основных потребностей, и удобных и привычных способов готовить еду и оставаться в тепле и сухости мы можем быть лишены. Однако вскоре эти навыки станут просто фоновой деятельностью, подобно стирке. Что будет реально необходимо сделать, так это обеспечить население питанием и жильем, образованием и всем остальным, чем обязано заниматься гражданское общество, включая меры по защите уязвимых слоев и справедливому распределению ресурсов.
Как показывает анализ апокалиптических фантазий, нам нравится воображать, что уверенность в себе и старомодные навыки станут ключом к выживанию, когда все пойдет не так. Я не думаю, что навыки выживания в дикой природе, которым обучаю на своих курсах, решат все проблемы, с которыми мы столкнемся при следующем апокалипсисе, однако они не бесполезны. Самой первой заботой станет обеспечение безопасности, как это было для меня в дни переворота в Гондурасе. Но даже если вы полностью сосредоточены на спасении других, вы никому не поможете, если погибнете от переохлаждения или жажды. Польза навыков выживания в дикой природе, которые мы часто называем навыками готовности к стихийным бедствиям, ограничена, но очень важна. Я использую термин «навыки выживания в дикой природе», хотя миллиарды людей применяют многие из этих навыков (например, разведение огня) ежедневно. Я полагаю, что в большинстве сценариев полезность этих навыков будет особенно заметна в дни сразу после катастрофы. В долгосрочной перспективе они могут даже послужить низкотехнологичной альтернативой нашим современным действиям.
Умение разводить костры или строить укрытия пригодится в ситуации, когда жилища разрушила непогода. Уверенность в своей способности адаптироваться и преодолевать трудности, а также решать базовые проблемы с помощью самых ограниченных ресурсов может существенно изменить вашу ситуацию после катастрофы. Эти навыки позволят решить вопрос в пользу жизни или смерти, а также расширить ваши возможности.
На примерах из истории и современности мы видим, что ключом к долгосрочному выживанию станут совместные усилия. Изучение навыков выживания в дикой среде может быть важным для всего сообщества, а не только для вас и вашего ближайшего окружения. Владея этими навыками, вы можете обучать других. Приобрести наработки совсем нетрудно, но без наставника сделать это куда сложнее. Я учился у Хорхе Салаверри и Мариано Алькантары в Гондурасе, у Рэя Мирса во время съемок документального фильма и у Крейга Кодилла здесь, в Кентукки. То есть мой путь был не слишком тернист. Более того, наличие этих навыков позволило мне взять на себя роль учителя и распространять эти знания среди тех, кому они могут понадобиться. Вы могли бы обучать этим навыкам, а не просто использовать их: это столь же ценно.
Существуют сотни книг, посвященных навыкам выживания в дикой среде, и большинство из них содержит схожую информацию. Мой подход к обучению всегда заключался в том, чтобы предлагать парадигму принятия решений, а не просто набор навыков. Это такие решения: оставаться на месте или переезжать; как обеспечить себя предметами первой необходимости, такими как жилье, вода и еда. Конечно, все зависит от особенностей ситуации. Следующий шаг — провести инвентаризацию полезных предметов или запасов, что также подскажет определенный курс действий. Наличие и доступность одежды, еды и воды может радикально изменить ваши планы.
В моей парадигме принятия решений первым следует определить оставаться на месте или двигаться. В большинстве случаев правильнее всего оставаться на месте. В краткосрочной ситуации выживания, если существует вероятность заблудиться, решение зависит от того, придет ли кто-то вас искать или нет. Если никто не знает, где вы находитесь, никто за вами не придет.
