Каковы ваши собственные религиозные убеждения? Те же, что у всех?
Гораздо хуже! Я думаю, что в лучшем случае мир абсолютно равнодушен. Это в лучшем случае! Ханна Арендт говорила о банальности зла{19}. Но мир тоже банален. И поскольку он банален, он преисполнен зла. Зло проистекает не от дьявола — оно коренится в банальности. Зло состоит в том, что мир равнодушен. Ты идешь по улице, видишь бездомных, умирающих от голода людей — и тебе все равно. В каком-то смысле ты становишься носителем зла. С моей точки зрения, равнодушие эквивалентно злу.
Ваш Луис Леви тоже говорит: «Мир — место довольно неприютное. Мы наделяем его собственными чувствами».
Да, и таким образом создаем для самих себя поддельный мир. Мы существуем в поддельном мире. В чуть более мелком масштабе то же самое можно наблюдать в спорте. Существует, например, мир футбола. Ты погружаешься в этот мир, и тебя начинают заботить какие-то совершенно бессмысленные вещи: у кого больше очков и т. д. Люди попадаются на эту удочки, а другие люди делают на этом деньги. Тысячи людей смотрят футбол, для тысяч людей очень важно, кто победит. Хотя на самом деле стоит на секунду отстраниться от этого, и станет очевидным, что совершенно не важно, кто победит. Это ничего не значит. Точно так же мы создаем для себя мир, который теряет всякий смысл, стоит только от него отстраниться. Никакого смысла в нем нет. Важно самим создавать это чувство осмысленности, потому что смысла самого по себе просто не существует.
Вы заговорили о бездомных. Когда гуляешь по Нью-Йорку, сталкиваешься с невероятным количеством бедных. Создается ощущение, что ты приехал в страну третьего мира. Вам не кажется, что Соединенные Штаты и американцы стали намного равнодушнее к вопросам социальной политики и гуманистическим ценностям?
Не буду утверждать, что Америка равнодушнее, чем все остальные. Равнодушие не является национальным признаком. В Америке масса равнодушных людей, но в то же время и масса людей, чувствующих свою ответственность перед бездомными, людей, у которых сердце разрывается, когда они думают о положении народа в Сомали. Если взвесить все плюсы и минусы, Америка предстанет как довольно щедрая держава, поддерживавшая на протяжении многих лет массу прекрасных начинаний. Были, конечно, и случаи проявления тотального равнодушия. Совершались ужасные вещи. Но в итоге одно не перевешивает другого. Каждая страна, каждое национальное образование творит как добро, так и зло. Не думаю, что здесь есть лучшие и худшие. Если не принимать в расчет фашизма, который был скорее болезнью, чем политическим движением.
Как вам кажется, удалось ли Иуде в конечном счете разрешить свою моральную дилемму?
Разрешить? Конечно нет! Он вообще не воспринимает все это как моральную дилемму. Когда его брат предлагает убить Долорес, он выдает стандартную реакцию, обусловленную его социальным положением, но буквально через несколько минут, раньше, чем его брат успевает уехать, он начинает склоняться к тому, что это предложение нелишне было бы обдумать. И единственное, о чем он думает с этого момента, — это как оправдать для себя то, что он собирается сделать. Никаких особенных трудностей Иуда так и не встречает. Он способен найти выход из любого затруднительного положения, он сделает то, что ему нужно, и обязательно найдет себе оправдание. Он совершает убийство и остается безнаказанным. Потом он переживает несколько неприятных моментов, в течение некоторого времени ему действительно тяжело, но это проходит. Он уходит со свадьбы с женой-красавицей. Вскоре его дочь выйдет замуж. У него все хорошо. Если он сам не решит наказать себя, его никто не накажет. Зло бывает наказанным, только когда удается поймать преступника. Иуда страшный человек, но у него самого в жизни все хорошо.
Как вы сами оцениваете «Преступления и проступки» в сравнении с остальными вашими фильмами?
Думаю, он принадлежит к числу моих удач. Думаю, это неплохой фильм, потому что здесь у меня было над чем поразмышлять и при этом интересовавшие меня интеллектуальные и философские вопросы удалось представить в довольно занимательной форме. Там есть смешные моменты, и там есть напряженные моменты. В общем, я оцениваю этот фильм весьма позитивно.
ДОКТОР ЯНГ: Страшит даже мысль о свободе.
Из фильма «Алиса»
Полагаю, вы не случайно назвали главную героиню фильма — а в честь нее и сам фильм — Алисой?
В каком-то смысле не случайно. Но это не имеет никакого отношения к «Алисе в Стране чудес». У этого имени чисто социальные коннотации: оно ассоциируется с классом богатых и привилегированных.[31] Это не еврейское имя, не итальянское имя, у него нет этнических коннотаций. По моему замыслу Алиса Тейт должна была быть богатой, очень благопристойной блондинкой. С тем же успехом мне могло прийти в голову и другое имя, например Лесли. Тогда бы я назвал фильм «Лесли».
Насколько хорошо вы знаете класс, к которому принадлежат главные герои фильма — семья Тейт и их друзья? Ведь картина, очевидно, представляет собой сатирическое изображение богатых и среды, в которой они вращаются.
Я сам живу в этой среде. Я живу в пентхаусе на Пятой авеню. Нью-Йорк, Верхний Ист-Сайд — это дорогой, очень престижный район. Был период, когда я отводил детей в школу или забирал их оттуда: зима, раннее утро, я прихожу с детьми в школу и вижу, как другие мамаши приводят своих детей. И каждое утро там было человек по пятнадцать мамаш в огромных норковых шубах и соболиных манто. У них очень спокойная, обеспеченная жизнь, дом в Коннектикуте или в одном из Хэмптонов,[32] дизайнерская квартира на Парк-авеню или на Пятой авеню. Все свободное время они посвящают шопингу и совместным обедам и время от времени участвуют в каких-нибудь проектах с художниками, писателями или политиками. То есть ведут довольно легкомысленную жизнь. Нельзя сказать, что мне не нравятся эти люди. Я не считаю их дурными. У них есть свой стиль жизни, который я нахожу довольно забавным. Но мне кажется, им было бы лучше, если бы они тратили свое время на что-нибудь более серьезное. Иногда они сами к этому приходят. Среди них довольно много видных персон, которые массу времени уделяют сбору пожертвований. То есть нельзя сказать, что они мне не нравятся. Я нахожу их забавными. Они богаты. Иногда они делают добрые дела, иногда совершают глупости.
Но вам ведь хотелось каким-то образом разбудить, растормошить Алису?
Да. Я думал, что вокруг такого типа женщины можно построить забавную историю. Потому что все женщины этого круга помешаны на акупунктуре, правильном питании, массаже, косметике, подтяжках и тому подобном. И я подумал, что было бы забавно отправить ее к специалисту по иглоукалыванию, который на самом деле является волшебником. И чтобы он полностью изменил ее жизнь. Потому что ее проблемы никак не связаны со здоровьем, она ничем не болеет. То, что ее беспокоит, имеет психическую, эмоциональную природу.
И вы хотите разбудить ее посредством снов и фантастических путешествий?
Да, я хочу, чтобы она по-другому взглянула на жизнь. И чтобы она сама начала жить по-другому.
В последнее время в американском кинематографе прослеживается растущий интерес к сверхъестественным явлениям — к духам, призракам, то и дело попадаются персонажи, которые получают возможность заново прожить свою жизнь, вернуть молодость и т. д.
Это естественно. По-настоящему верующих людей практически не осталось, и стремление к чему-то духовному не получает удовлетворения. Люди пытаются реализовать свои духовные запросы посредством психоаналитиков, посредством акупунктуры, диет, здорового питания. Людям нужна какая-то внутренняя жизнь, нужно во что-то верить. На это работает масса вещей. И это находит свое отражение в кинематографе.
Наблюдается, однако, и возрождение целого жанра — жанра, который был невероятно популярным во время Второй мировой войны, в конце тридцатых — начале сороковых. Достаточно назвать такие фильмы, как «Я женился на ведьме» или «Небеса могут подождать»[33]. В конце восьмидесятых стали появляться похожие фильмы. Видите ли вы какую-либо связь — социальную или политическую — между двумя этими эпохами?
Связь можно усмотреть разве что в эскапизме, одинаково присущем обеим эпохам. В тридцатые—сороковые годы люди стремились ускользнуть от ужасов войны, теперь они бегут от собственной душевной пустоты. Но когда я снимал «Алибу», меня такие вопросы не занимали. Меня интересовала конкретная женщина, и я хотел произвести переворот в ее жизни. «Алиса» — комедийная версия «Другой женщины». В «Другой женщине» главная героиня, Мэрион, благодаря какому-то волшебству слышит разговоры за стенкой, и эти разговоры побуждают ее изменить свою жизнь. Здесь мы видим то же самое, только в комическом переложении. Женщина примерно того же типа приходит к переоценке собственной жизни — немного по-другому, но примерно с той же целью.
