Полноценная семья начинается там, где рождается ребёнок. С этого момента — только совместное проживание, совместное хозяйство и все остальные прелести полной ответственности совместной жизни. И никаких разводов до достижения совершеннолетия. После достижения — ради бога, но по взаимному согласию. Иначе муж содержит жену до самой смерти. Никому не позволено взять женщину в собственность, воспользоваться ею, пока молодая, и бросить, когда она стала не нужна. Но содержание это должно быть приведено к разумному уровню. Никаких делений пополам, учитываться должно и положение до брака, и количество других иждивенцев.
Если люди не в состоянии жить вместе до совершеннолетия, если доходит до насилия или выявилось неожиданное, но фатальное «несходство характеров» — в обязательном порядке наказываются оба и одинаково. Причём чтоб неповадно было — наказываются жёстко, ради детей. Основной принцип семейного права — люди должны жить вместе. Развод, как и одиночество, — крайности и страдать должны обе стороны. При этом вмешательство в брак запрещено. Собственность на женское тело священна, как и любая собственность. Хотя и строго добровольная.
Права эгоистов
Общество в глубоком кризисе. И потому лечение должно сопровождаться ограничением экономических и социальных прав эгоиста. Конечно, сама идея ограничения по этой причине личных прав весьма щекотлива. Баланс прав — штука хрупкая. Но иного пути нет. Пока нет. Ограничение прав необходимо для личностей, слишком долго не заводящих семьи и не желающих воспитывать детей. Это тоже диктатура семьи — напоминание, для чего живёт человек, в чём его обязанность перед обществом помимо налогов. Если человек никак не желает заводить семью, то давление общества — материальное, а может, и юридическое — должно нарастать по мере роста его доходов и прожитых лет. Одновременно это облегчит содержание эгоиста, когда он станет беспомощным — как говорится, или вкладывай в своих детей, или отдай на чужих.
А вот рождение ребёнка вне брака, как и принуждение к женитьбе при помощи беременности — преступление. Наказание должно быть жёстким — ради ребёнка — и неотвратимым.
Личное и публичное
Личная сфера неприкосновенна. Ценность женщины, её власть над мужчиной и её принадлежность мужчине не терпят ни слов, ни законов, ни денег. Поэтому пока общество вмешивается в семью, не будет ни гармонии, ни справедливости, ни самой семьи. Всё существующее на бумаге многоцветие «неприкосновенности личности и личной жизни», а также «отделения частной жизни от публичной» хорошо бы, наконец, реализовать на практике. Никакие аспекты личных взаимоотношений не могут являться предметом любопытных посторонних взоров ни полиции, ни адвокатов, ни работодателей, ни воспитателей. Не говоря уж о непонятных «центрах помощи семье» и «центров планирования семьи». Взрослые люди уж как-нибудь спланируют. И родят, и воспитают, и дадут детям начальное образование.
Сейчас общество лезет в семью с единственной целью — обеспечить и там её членам свои навязанные свободы. Что только лишний раз подчёркивает — свобода внутрисемейных отношений возможна только в условиях ограничения социальных свобод — баланс между личной и публичной жизнью невозможен, пока социальные свободы реализуются за счёт семейных. Дело государства — скрепить семью извне и не лезть внутрь. Выше семейных свобод могут стоять только неотъемлемые личные права. Обращение за помощью к государству — будь то личная охрана, поиски сбежавшей половины или потеря кем-то из супругов человеческого лица вследствие нездоровых пристрастий — автоматически ставит вопрос о разводе и наказании, переводя дело из личной в общественную плоскость.
Само собой, никто не имеет права вытаскивать чужое бельё — хоть чистое, хоть грязное — на обозрение общества. Семейный статус публичных, а тем более остальных людей, кто с кем и как спит, кто с кем поженился, развёлся и опять сошёлся — персональная информация. Типа пятой графы. Лишь наличие детей есть почётный признак статуса полноценного члена общества. Из самого понятия общественной морали и основанных на ней законах должно уйти всё связанное с сексом. Добрачный, или внебрачный, или даже брачный секс — личное дело каждого. Брак — большая ответственность, и подспудное принуждение к нему мужчины посредством ограничений в сексе крайне неразумно. Решение должно быть хорошо взвешено и не мотивировано искусственным дефицитом. И, конечно, что люди добровольно делают за закрытыми дверями, никого не касается. Аналогично, общественный вкус не должно оскорблять вытаскивание этих личных дел на всеобщее обозрение. Общественное место — место общественных отношений.
И, конечно, как не обойти проблему изнасилований «следующего утра», терзающую мужскую часть общества. Вероятно, достаточно просто напомнить, что суд — не место для выяснения личных отношений. Если обе стороны знакомы и нет следов насилия — нет и изнасилования.
Политические права
Обязательным условием предотвращения новой эмансипации должны стать политические реформы. Так же, как ушли в прошлое диктатуры «пролетарьята», анархии, монархии и прочие «измы», должны уйти в прошлое и «свобода, равенство, братство». Нынешний штамм огульной демократии, ориентированный на всё большую дружбу с самым диким и необразованным избирателем, в принципе не способен пойти поперёк сиюминутных меркантильных интересов и вырождается в дешёвый популизм и ничего больше. Его характерный ген — наивное стремление вовлечь в политику всех кого только можно, чтобы воспитать из них «компетентных и информированных» государственных мужей и жён, в реальности — лицемерное желание расширить избирательную базу и опереться на максимально внушаемые, легко подкупаемые и постоянно конфликтующие страты выборщиков. Поэтому в здоровом обществе голосуют и управляют государством только члены, доказавшие свою зрелость, дающие обществу больше, чем они получают. И чтобы отсечь праздных любопытствующих, неизбежен налог на желающих голосовать. Символический, но чувствительный. Дабы голосующие почувствовали своим карманом тяжесть государственного управления, а деньги смогли наконец проявить свою положительную сущность в противостоянии с любовью прекрасных дам к волнительным и ослепительным улыбкам кандидатов.
Более того, эпоха фемикратии должна смениться эпохой фамиликратии, где политические права принадлежат не кому попало, а семье, и реализуются её представителем. Семья, как ячейка общества — единое целое и должна иметь единое мнение. А как же иначе? Если люди не могут внутри семьи договориться и организовать своё личное бытие, как они могут посягать на строительство государства? А если их интересы противоположны, что они делают вместе? Разрешая на уровне семьи противоречия полов, фамиликратия избавляется от полового антагонизма на уровне общества.
Так же как выбирать имеет право только семья, так же и выбираться могут только люди, имеющие детей. В личной жизни люди ничем не ограничены, но политика — другое дело. Политика — это влияние на других. Как человек может нести бремя политика, как вообще он может состояться в качестве гражданина, полноценного члена общества, если у него нет детей? Если он ни за кого не отвечает?
А организованную женскую политическую «борьбу» — включая шествия и политические организации — следует просто запретить, как ни леденяще кровь это звучит. Половая политическая активность = половая война, и она не нужна ни сама по себе, ни в любых сочетаниях — у женщин имеется иное оружие против мужчин и иная сфера его применения. Женщинам вообще не следует лишний раз волноваться и переживать, а для этого политикой пусть занимаются мужчины. Если же есть непреодолимое желание, то в индивидуальном порядке и в общественно полезном русле, без закосов в половые вопросы. Прочая же общественная деятельность женщин должна приветствоваться. Надо помочь им реализовать свой человеческий потенциал, но строго на общественных началах, т. е. вне политики. Например, «Общество любительниц собак и кошек» — хорошо, а «Общество прав любительниц собак и кошек» — плохо.
Трудовые свободы
Вместо вовлечения в рискованные политические авантюры, женщин надо ориентировать на семейную жизнь, беречь и стеречь, не напрягать на рабочем месте. А для этого важно ограничить трудовые свободы и сопутствующие соблазны. Женщина не обязана посвящать себя полностью работе — семья и дети требуют постоянного внимания и поглощают большую часть её мыслей и забот. Как выбрать для женщин оптимальные социальные роли? Вероятно, самое очевидное решение — положиться в этом на естественную стихию. Женщины так и так занимают нижние ступеньки карьерных лестниц, менее престижные, менее оплачиваемые и менее трудоёмкие. Надо только вместо ханжеской борьбы с подобной «дискриминацией» не мешать естественному процессу. Более того, почему бы не закрепить официально рабочий день женщин с детьми раза в два меньше мужского? Женщина ведь не двужильная, чтобы тащить и работу, и семью. А если у женщины маленький ребёнок — о какой работе можно вообще говорить? Значит добавить обязанность сидеть с ребёнком, а не отдыхать на работе, полагаясь на чужих тёть и дядь в деле воспитания собственных детей. И конечно, список тяжёлых, вредных и опасных работ, неподходящих женщине по здоровью, обязательно дополнить должностями, требующими полной самоотдачи, непомерной ответственности и абсолютной беспристрастности. Работа не должна вмешиваться в семью. А семья — в работу.
