уж особенно яркий пример хайпа, а потому, что это образчик наших лучших исследований в области, славящейся немыслимой раскруткой, и оно показывает нам, как даже олицетворение строгости могут подтачивать скрытые недостатки. Пожалуй, как и психология, эпидемиология питания
сложна. Чрезвычайно тонкая физиологическая и психическая машинерия стоит за тем, как мы перерабатываем пищу и выбираем, что есть; данные наблюдений безумно зашумлены и несут на себе отпечаток несовершенств человеческой памяти; рандомизированные испытания могут споткнуться о сложности собственного управления. С учетом всех этих обстоятельств повышенный интерес средств массовой информации к исследованиям в области питания вызывает особое сожаление. Возможно, именно те научные вопросы, на которые общественность больше всего хочет получить ответы, – что есть, как воспитывать детей, как разговаривать с потенциальными работодателями и так далее – относятся к областям наиболее мутным, сложным и внутренне противоречивым. А значит, ученые в этих областях тем более должны серьезнее относиться к тому, чтобы разумно доносить свои результаты до общественности.
Это, конечно, замечательно – отговаривать от хайпа и разглагольствовать о том, как все сложно, но ведь ученые до сих пор работают под бременем необходимости “выдавать” миру результаты. Общественность заслуживает того, чтобы ее держали в курсе последних научных открытий, на которые зачастую идут ее налоги. Есть ли способ информировать людей о научных результатах, избегая при этом злоупотреблений, с которыми мы столкнулись? Вот пример, показывающий, как все должно быть устроено.
Согласно научному консенсусу, ничто не может двигаться быстрее света. На этом основана специальная теория относительности Эйнштейна; это подтверждают все результаты, полученные пока в физике. Вот почему наблюдение, сделанное в 2011 году в эксперименте OPERA, было таким странным [602]. OPERA – это совместный проект в физике элементарных частиц, в рамках которого изучались субатомные частицы при прохождении через земную кору между лабораторией ЦЕРН в Женеве в Швейцарии и детектором в Гран-Сассо в Италии. Команда проекта, насчитывавшая примерно сто пятьдесят ученых из множества университетов, обнаружила, что нейтрино (частицы, похожие на электроны, но не имеющие заряда) добираются до места назначения слишком быстро – они достигали Италии на 60,7 наносекунды (миллиардных долей секунды) раньше того времени, что потребовалось бы для преодоления этого же расстояния свету [603].
Несмотря на лихорадочную перепроверку своих расчетов и оборудования, физики, работавшие в проекте OPERA, так и не сумели обнаружить никаких ошибок. Результат со сверхсветовыми нейтрино казался реальным. Поскольку уже начали расползаться слухи, ученые решили сообщить об этом открытии миру. Они опубликовали препринт, в котором описали результат, а затем выпустили пресс-релиз [604]. Тут они могли бы воспользоваться стратегией НАСА с “мышьяковой жизнью” и живописать, как непостижимые новые результаты перевернули наше фундаментальное понимание Вселенной. Вместо этого они проявили осторожность. Никакого раздувания или подачи под нужным углом. Напротив, в их заявлении прямо подчеркивалась неопределенность: “Учитывая потенциальные далеко идущие последствия подобного результата, необходимы независимые измерения, прежде чем эффект можно будет либо опровергнуть, либо твердо установить. Вот почему сотрудничество OPERA решило обнародовать этот результат для более широкого и тщательного изучения” [605].
В сопроводительных заявлениях исследователи из проекта OPERA выражали растерянность, называя результаты “полной неожиданностью” и “очевидно невероятными”. Затем они ждали, как средства массовой информации отнесутся к этой новости. Хотя всплыло несколько неудачных заголовков (“Ученые из ЦЕРН «обошли скорость света»”, – сообщала газета Daily Telegraph; “Могут ли путешествия во времени стать реальностью?” – вопрошали в программе “Доброе утро, Америка” на канале ABC News), скептицизм все же сумел пробиться наружу [606]. В большинстве новостных статей приводились цитаты исследователей, говоривших о том, что результаты поистине странные, специальную теорию относительности еще никому не удавалось опровергнуть, требуется проверка в других экспериментах и так далее.
А потом они, конечно же, обнаружили ошибку. Плохо подсоединенный волоконно-оптический кабель приводил к тому, что время движения нейтрино занижалось. Когда кабель подключили правильно, время тут же стало соответствовать теории Эйнштейна [607]. Второй эксперимент, где делались другие измерения, подтвердил: нейтрино не превышают скорость света. Увы, то был не конец: вся эта история стала позором для многих физиков из команды, некоторые из них казнились, что вообще не стоило писать о результатах исследования [608]. Несмотря на осторожность, с которой они отнеслись к освещению открытия в средствах массовой информации (и несмотря на то, что сотрудничество проголосовало за обнародование результатов), руководитель проекта и другое ответственное лицо незначительно проиграли в голосовании по вотуму недоверия и вскоре ушли в отставку [609].
Жаль, что им пришлось уйти в отставку, поскольку сотрудничество OPERA обращалось с неожиданным результатом почти образцово. Физики привлекли внимание к странному открытию, требующему проверки, избегая при этом шумихи и делая все необходимые оговорки, – тем самым преподав миру ценный урок научной неопределенности. За первоначальным шквалом новостных сообщений в дальнейшем последовало освещение развязки той истории [610]. Нужно ли быть большим фантазером, чтобы предположить, что, будь ученые из проекта OPERA психологами, а не физиками, они бы махнули рукой на перепроверку своих результатов и поспешили заключить договоры на написание книг под названиями “Преодолевая барьеры. Что скоростные нейтрино означают для вашей веры в себя” и “Сверхсвет. Новая наука субатомного успеха”?
Пожалуй, нечестно было бы приводить историю эксперимента OPERA в качестве примера с грамотно написанными пресс-релизами, поскольку событие в силу своей исключительной необычности – очевидное нарушение законов физики – привлекло бы достаточно внимания независимо от любой раскрутки. Но она все равно служит примером, как ученые с самого начала могут привнести в новостной цикл предусмотрительность, не поддаваясь чересчур уж распространенному порыву результаты раздувать. Представьте, если бы все пресс-релизы – и все научные статьи, коли на то пошло, – сопровождались обязательными антиажиотажными заявлениями, напоминающими читателям, что результаты предварительные, и предостерегающими от того, чтобы заходить с ними слишком далеко.
Это, конечно, противоречило бы тому, как организована научная система. Хотя осторожность, сдержанность и скептицизм – основные достоинства науки, наша система поощряет прямо противоположное. Ученых вынуждает публиковать как можно больше статей и немыслимо раздувать результаты академическая система, которая стала для правильного развития науки препятствием. Эту систему и шаги, какими мы можем начать ее исправлять, мы и обсудим в заключительной части книги.
Часть III. Причины и пути исправления
Глава 7. Порочные стимулы
Если принцип которому ты следуешь привел тебя к такому концу какой прок от такого принципа? [611]
Кормак Маккарти “Старикам тут не место” (2005) [612]
Калифорнийские лесные пожары 2017 года
