25 января мы с Кодменом и Стиллером нанесли визит в 4, 5 и 80-ю пехотные дивизии. Мы также завернули в Декирх, Эйтельбрюкк и Вильтц. Мы здорово «облегчили» жизнь горожанам, освободив их. Поскольку все это время столбик термометра держался ниже нулевой отметки, а все окна и порой даже двери в зданиях из-за обстрелов и рейдов авиации вылетели, трубы парового отопления полопались, и даже канализация вышла из строя. Так что ввиду вышеназванных причин в больших домах никто не жил.
В тот самый день все подразделения 8, 3 и 12-го корпусов, не считая левофлангового полка 80-й дивизии, достигли расчетных позиций, а именно находились в горах к востоку от дороги Декирх – Сен-Вит. 76-я и 87-я пехотные дивизии занимались передислокацией.
Наступательные действия 12 корпуса в ходе проведения операции заслуживали особой похвалы; правильно спланированная, быстро развивавшаяся атака не повлекла за собой серьезных потерь.
24 января среди сотни вражеских солдат и офицеров, захваченных в плен 5-й пехотной дивизией, оказались военнослужащие из пяти разных дивизий противника. В тот же день в числе ста пятидесяти военнопленных, взятых 6-й бронетанковой, обнаружились солдаты и офицеры из десяти германских дивизий. Это свидетельствовало о высокой степени дезорганизованности частей неприятеля. К сожалению, мы даже и представить себе не могли, насколько плохо обстояли дела у противника в тот момент. Все это время склонный к пессимизму Генштаб одергивал нас, предостерегал от действий, казавшихся ему чрезмерно смелыми. Ничего хорошего, кроме вреда, подобные настроения делу не приносили.
С наступлением темноты 26 января стало очевидным, что вся перегруппировка частей завершится вовремя и 28-го числа можно будет начать наступление. Если бы кто-нибудь предложил осуществить подобное перемещение войск в Левенворте{193}, там бы поднялся переполох, а здесь ничего – все всё сделали четко и правильно, без суеты и лишних разговоров. Конечно, между условиями этой операции и теми, что имелись в Левенворте, все же существует [197] разница. Здесь у нас наличествовал могучий штаб – собрание ветеранов и весьма способных специалистов, в то время как в Левенворте нет никого, кроме курсантов, чьи головы забиты всевозможными формулярами и циркулярами.
28-го я приехал к Мидлтону в Бастонь и нашел его полностью готовым к наступлению. Согласно разработанной им схеме, начать атаку предстояло 87-й дивизии на левом фланге и 90-й на правом, затем в дело вводились соответственно 95-я и 4-я пехотные дивизии. Продвинувшись на определенное расстояние, 90-я пехотная должна была остановиться и закрепиться на оборонительных позициях, после чего пропустить через свои порядки 4-ю, которой затем предстояло проделать то же самое, только уже восточнее. После того как 87-я начнет уставать, через нее выдвинется 95-я и продолжит наступление в заданном для корпуса направлении. Поскольку слева нас прикрывала Первая армия, закрепляться на этом фланге у нас не возникло бы необходимости. 11-я бронетанковая должна была выйти в тыл 90-й, будучи готовой к немедленным действиям.
Я сделал остановку в штаб-квартире 3-го корпуса в Мартеланже и распорядился приготовиться к тому, что, возможно, придется расширить сектор наступления к югу от 90-й дивизии, то есть пройти через проделанный 90-й коридор, а затем атаковать в юго-восточном направлении. Чтобы совершить все это с максимальным эффектом, мне требовалось иметь большее количество дивизий в составе 3-го корпуса, куда на том этапе входили только 17-я воздушно-десантная, одна штурмовая бригада 35-й пехотной и 6-я бронетанковая дивизия.
Когда я добрался до своей штаб-квартиры, там меня ждал Эдди с предложением атаковать в северном направлении и соединиться с 4-й пехотной дивизией. Меня его предложение очень обрадовало, и я приказал ему действовать. Первая армия передала нам дорогу к западу от Гуффализа. Сеть дорог в зоне ответственности 8-го корпуса находилась в отвратительном состоянии, но, как мы предполагали, должна была стать еще хуже.
28-го числа мы решили перенести наступление на 29-е, поскольку 28-е, как и обычно перед началом большого сражения, выдалось на редкость нервным днем. Между тем система доставки пополнений функционировала как никогда прежде, и численность личного состава в частях находилась практически уже в норме. Передислокация всех дивизий была проведена своевременно, несмотря на снег, лед и гололедицу.
Ситуация с техническим состоянием грузовиков оставляла желать лучшего, поскольку многие из них побились на скользких дорогах и еще из-за того, что в период с 19 декабря по 16 января семнадцать наших дивизий продвинулись в среднем на полторы сотни километров. Плюс к тому – сегодня мы осуществляли выдвижение [198] восьми дивизий практически на такое же расстояние. Лед налипал на ходовые части машин, водители дрожали от холода, что, конечно, создавало определенные трудности при продвижении первого эшелона наступающих. Кроме того, не хватало людей в орудийных расчетах, и соответственно артиллерийская поддержка оставляла желать лучшего.
Так закончилась кампания, получившая название «Балдж» и стоившая нашей армии 50 630 человек.
В ходе операции Третья армия, имея в своем составе большее количество дивизий, двигалась быстрее и продвинулась дальше, чем любая другая армия в истории Соединенных Штатов, а возможно, и в истории всего мира. Достижение подобных результатов стало возможным только благодаря великолепной выучке американских офицеров, беспримерному мужеству и выносливости американских солдат и непревзойденному качеству американской военной техники и снаряжения. С такой мощью не под силу тягаться ни одной стране мира.
Потери в живой силе на 29 января составили:
Третья армия
Убитыми – 14 879
Ранеными – 71 009
Пропавшими без вести – 14 054
Всего – 99942
Небоевые потери – 73 011
Общий итог – 172 953
Противник
Убитыми – 96 500
Ранеными – 269 000
Пленными – 163 000
Всего – 528500
Материальные потери, понесенные сторонами на 29 января 1945г.:
Третья армия
Легкие танки – 270
Средние танки – 771
Артиллерийские орудия – 144
Противник
Средние танки – 1268
Танки «Пантера» и «Тигр» – 711
Артиллерийские орудия – 2526 [199]
По Эйфельским{194} холмам к берегам Рейна. Захват Трира
С 29 января по 12 марта 1945 г.
29 января 1945 г. тринадцать дивизий, входивших в состав четырех корпусов Третьей армии, стояли стеной по берегам рек Мозель, Сюр и Ур, готовые попробовать на прочность укрепления линии Зигфрида на участке от Саарлаутерна на юге и к северу до Сен-Вита.
В тот день наступление начал 8-й корпус, следом за которым немедленно включился в дело и дислоцированный южнее 3-й. 12 корпус совершил бросок вперед 6 и 7 февраля, а 20-й – 19-го.
К концу месяца все вышеназванные корпуса прорвали линию Зигфрида – этот «величайший памятник человеческой глупости», сделав март для немцев самым черным месяцем в году. Натиск наступления был непреодолим; 2 марта части 20-го корпуса взяли Трир; 5 марта – 4-я бронетанковая дивизия прорвала фронт неприятеля и 8-го вышла к Рейну. 13 марта Третья армия господствовала в районе реки Мозель от реки Саар до Кобленца, а на Рейне от Кобленца до Андернаха на севере.
В течение двенадцати дней считавшееся у скептиков труднопроходимым Эйфельское плоскогорье перешло под контроль наступающих американских войск, а Трир – город-ключ к Саарскому треугольнику – был взят 20-м корпусом.
На протяжении всего этого периода на участке фронта 21-й группы армий ничего значительного не происходило. В зоне ответственности 6-й группы армий американские и французские войска очистили от неприятеля так называемый «кольмарский мешок» и устремились в направлении Рейна. Русские вышли к Балтийскому морю между Штеттином и Данцигом и стояли на реке Одер в шестидесяти пяти километрах от Берлина. В Италии все оставалось по-прежнему. Первая американская армия, прорвав оборону противника наличии Зигфрида, перейдя через мост в Ремагене, захватила плацдарм на восточном берегу Рейна и выдвинулась вперед силами трех дивизий. Остров Иводзима{195} продолжал оставаться камнем преткновения на тихоокеанском театре военных действий.
Реки, реки, реки и глухая защита
В соответствии с планами 29 января один батальон 4-й пехотной дивизии 8 корпуса начал переправу на другой берег реки Ур. 90-й дивизии предстояло пересечь данную водную преграду севернее в ночь того же дня. 87-я дивизия, которая благодаря рельефу местности находилась дальше от берега, выдвигалась вперед для атаки.
Я вызвал генерала Эдди для обсуждения планов предстоящего наступления его корпуса на Битбург на севере. Мы оба прекрасно отдавали себе отчет, что сил для такого маневра у нас недостаточно, но рисковали в надежде, что сработает.
Поскольку мой план предполагал замещение 20-го корпуса частями Седьмой армии на участке треугольника Саар-Мозель, кроме Эдди я также вызвал Уокера для обсуждения схемы замещения его подразделениями частей 12-го корпуса в правом секторе зоны ответственности последнего, после того как 12-й пойдет в наступление. В тот момент мы думали, что 20-й корпус освободится сразу же, как только будет взят Кольмар.
