Если применить этот принцип к терроризму, то нельзя считать несправедливым заставлять людей страдать за террористические акты, совершенные от их имени, особенно если действительно существует широкая поддержка терроризма. Представьте себе, например, группу экстремистски настроенных противников абортов, некоторые из членов которой убивают врачей, которые делают аборты, взрывают клиники и угрожают беременным женщинам, которые хотят сделать аборт. Было бы абсурдно награждать их терроризм, ограничивая право женщин на аборт. Будет справедливо не отвечать на их требования, если они продолжат или даже ослабят террористическую деятельность, особенно если рядовые члены их группы активно поддерживают терроризм.
В этом контексте напомню приведенные выше результаты опроса 2002 г., которые показали, что 87 процентов палестинцев поддерживают продолжение террористических атак. Поскольку эти люди надеются на получение коллективных благ от терроризма и рассчитывают на это, справедливо (хотя и не идеально справедливо) считать их коллективно ответственными за акты убийств, совершенных от их имени и в конечном итоге под их контролем. Если эта мягкая форма коллективной ответственности может помочь спасти невинные жизни, приостановив терроризм, то чаша весов справедливости качнется в ее сторону.
Способ терроризма с участием смертников, который используют палестинцы, — массовое убийство ни в чем не повинных людей, пользующееся широкой организационной, финансовой, религиозной, политической и эмоциональной поддержкой огромного большинства гражданского населения, — заставляет нас переосмыслить классическое строгое различие между воюющими и невоюющими людьми. Граница между ними, которая лежит в основании международных военных законов, пошатнулась в интересах терроризма. Палестинские террористы научились использовать мирных граждан в роли мечей и щитов: они выбирают своей мишенью израильских мирных граждан, а потом прячутся за палестинскими мирными гражданами, когда за ними приходят израильские военные. Они используют невоюющее население в качестве щита для воюющего. Они сознательно размещают свои фабрики для изготовления бомб в непосредственной близости от школ, больниц и других гражданских зданий.
В результате Израилю приходится выбирать между использованием полновесной тактики самообороны, такой, как авианалеты, рискуя убить большое число невоюющего населения, среди которого прячутся боевики, и использованием более детальной тактики, такой, как бои от дома к дому, которая ставит под угрозу жизнь израильских солдат, как это было в Дженине. Не существует точной формулы, по которой даже в условиях конвенциональных военных действий можно было бы рассчитать точное соотношение между боевиками и мирными жителями.
Народ, которому свойственно чувство морали, должен быть готов поставить часть своих солдат под угрозу, ради того чтобы предотвратить попутное убийство мирных жителей, но ему не стоит рисковать жизнями многих своих бойцов, чтобы достичь этой благой цели. Да и сами рассуждения о морали должны зависеть, по крайней мере частично, от соучастия невоюющего населения. Если многие из них с готовностью позволяют боевикам прятаться среди них, если они обеспечивают боевикам поддержку, если они превращают убийц в мучеников, уровень их соучастия растет и они все сильнее приближаются к статусу боевиков, а очевидная граница, разделяющая мирных жителей и боевиков, превращается в континуум. Армия освобождения, чья цель состоит в том, чтобы спасти не сочувствующих боевикам граждан от попрания их прав не избранными ими лидерами, должна руководствоваться иными моральными категориями, чем та армия, которая воюет против смешанной группы мирных граждан и боевиков, взаимно поддерживающих друг друга в совершении преступлений против человечества.
Насколько далеко в этом случае будет оправданно продвижение по этому континууму коллективной ответственности в деле борьбы против терроризма? Конечно, не до сознательных ударов по абсолютно невинным людям. Ведь это именно то, что делают террористы. Но экономические санкции, накладываемые на тех, кто поддерживает терроризм, справедливы и могут возыметь эффект. Даже если некоторые люди, которые не поддерживают террористов, почувствуют определенный экономический ущерб, эта моральная цена за спасение многих невинных жизней будет невысока, особенно если учесть, что сторонники террористов ожидают собрать свой урожай с терроризма.
Какое бы экономическое наказание ни накладывалось на тех, кто сам помогает убийцам, я всегда поражаюсь, слыша протесты и глубокое возмущение со стороны тех, кто поддерживает терроризм, вроде Ясира Арафата. Столь же лицемерны те ученые, которые поддерживают бойкот всех еврейских исследователей из Израиля вне зависимости от их личных политических взглядов, а потом жалуются на коллективное наказание палестинцев, которые являются соучастниками террористов. Бойкот всех израильских ученых и отказ компаний от ведения совместного бизнеса с Израилем, безусловно, являются актами коллективного наказания.
Спор о коллективном наказании тех, кто виновен в соучастии терроризму, напоминает мне о печально известном изнасиловании в Фолл-Ривере (которое легло в основу сюжета фильма Обвиняемые), где было несколько моральных и юридических категорий соучастников преступления: те, кто сам насиловал женщину; те, кто держал ее; те, кто помешал ей бежать; те, кто подбадривал и приветствовал насильников; и те, кто мог вызвать полицию, но не сделал этого. Ни один разумный человек не скажет, что кто-то из этих людей абсолютно свободен от моральной вины, хотя некоторые могут поспорить о юридической вине тех, кто попал в две последние категории. Возражения против законной ответственности людей из двух последних категорий будут слабее, если применять к ним исключительно экономические санкции — например, штрафы или гражданско-правовая ответственность. Их ответственность за изнасилование, безусловно, относительна, как и ответственность за терроризм тех, кто приветствует террористов, изображает их мучениками, поощряет собственных детей стать террористами или ожидает выгод от терроризма. Нет ничего аморального в том, чтобы считать таких соучастников ответственными, а наложенные на них наказания — пропорциональными их соучастию.
Введенные США экономические санкции против Ирака, Ливии и Кубы являются коллективным наказанием, наложенным на широкие массы населения за поступки их лидеров. То же самое касается и санкций и бойкотов, наложенных на Израиль Лигой арабских государств. Израильская политика разрушения домов террористов и тех, кто способствует им, представляет собой мягкую форму коллективного наказания, направленного на собственность тех, кто оказался замешан в преступлении. То, что иногда эта мера касается невинных людей, ущемляет ее моральное совершенство, но гораздо меньше, чем глобальные экономические санкции, направленные против целых народов. Но Организация Объединенных Наций поддерживает такого рода экономические санкции и при этом осуждает Израиль за политику наказания пособников террористов.
Применяемая в США практика конфискации машин, судов, самолетов и домов, которые используются в торговле наркотиками, также является формой коллективной ответственности, призванной удержать людей от предоставления своей собственности в пользование наркоторговцев. Возможно, это спорная мера, но она не вызывает такого осуждения, как Израиль, который применяет гораздо менее спорные методики против гораздо более серьезного зла.
Израильтяне обязательно убеждаются, что дом пуст, прежде чем сносить его бульдозером, но в паре случаев люди все равно гибли, и в их числе была одна протестующая, которая бросилась под бульдозер, водитель которого просто не заметил ее. Хотя средства массовой информации назвали ее мирной активисткой — имея в виду, что она была беспартийной сторонницей мира, — но это заявление весьма далеко от истины. Она принадлежала к радикальной пропалестинской группе фанатиков — часть ее составляли крайне левые, другую часть — расистское «правое крыло»[402], — активно поддерживающих палестинский терроризм. Членов Международного движения солидарности учат «сочувствовать» террористам-самоубийцам, поскольку «они отдают жизнь за свою страну и свой народ». Им предписывают «советоваться с палестинцами», прежде чем что-то предпринимать. Они служат живым щитом, тесно сотрудничая с палестинскими террористическими группировками и защищая только палестинцев от израильских солдат. Они никогда не предлагали поработать щитом, защищая израильских граждан от палестинского терроризма. Они не поддерживают мир.
