Нейт Сильвер - Сигнал и шум. Почему одни прогнозы сбываются, а другие – нет

На осуществление другого решения, связанного со спросом, потребуется значительно больше времени. В сущности, оно предполагает, что мы должны стать лучше в качестве потребителей прогнозов. В контексте экономического прогнозирования это может означать, что нам следует отвернуться от шарлатанов с их «черными ящиками», набитыми случайными комбинациями опережающих индикаторов, и обратиться в сторону людей типа Яна Хациуса, рассказывающих о сути экономических явлений. Также из этого может следовать вывод о том, что необходимо уделять больше внимания уровню шума в экономических показателях и прогнозах. Возможно, нам надо потребовать, чтобы в расчетах ВВП указывались пределы их точности, так же как это происходит в опросах на политические темы.

В более общем смысле это означает, что мы должны признать следующее. Объем доверия, который мы выражаем к тому или иному прогнозу, еще не говорит о его правильности. Напротив, между этими качествами может иметься обратная зависимость. Самая главная опасность – как в экономике, так и в других областях – возникает, когда мы препятствуем прогнозистам, желающим максимально полно и детально описать риски, присущие окружающему нас миру.

Грипп обрушивался на Форт-Дикс[91] каждый год, как по часам. Он стал своеобразным обрядом посвящения. Большинство солдат разъезжалось на Рождество по домам, расположенным по всей территории Соединенных Штатов. Возвращались же они на базу сытыми, хорошо отдохнувшими, но при этом «прихватывали» и переносили любые вирусы, которые только могли найтись в их родных городах. Если где-то в стране царил грипп, то обычно он «прибывал» вместе с ними. В казарме трудно уединиться. Если даже один солдат заболевал гриппом, обстановка казармы становилась чуть ли не идеальным условием для переноса болезни.

Такое положение дел обычно не вызывало особого беспокойства – десятки миллионов американцев ежегодно заболевают гриппом в январе-феврале. И очень малое количество заболевших умирает от этой болезни. Исключением не были и молодые мужчины, такие как Дэвид Льюис, 19-летний рядовой из Уэст-Эшли, штат Массачусетс, который вернулся в Форт-Дикс после отпуска. Поэтому Льюис, хотя и чувствовал себя хуже других новобранцев и мог остаться в казарме, решил не отставать от товарищей и отправился в 80-километровый переход через покрытые снегом равнины центральной части штата Нью-Джерси. Он совсем не хотел, чтобы небольшая лихорадка ему помешала. На дворе стоял 1976 г. – год 200-летия основания страны, которая так нуждалась в порядке и дисциплине после Уотергейта и Вьетнама{447}.

Но Льюис так и не вернулся в казарму. Пройдя 20 км после начала марш-броска, он потерял сознание, а затем был объявлен умершим. Вскрытие показало, что легкие Льюиса наполнены кровью. Он умер от воспаления легких – типичного осложнения, вызванного гриппом, которое, однако, редко приводит к смерти здоровых и молодых людей.

Медики Форт-Дикс к тому времени уже были обеспокоены ситуацией на базе. Несмотря на то что у нескольких сотен солдат, заболевших гриппом той зимой, был выявлен штамм A/Victoria (распространенный и сравнительно безопасный вирус, путешествовавший в том году по всему миру{448}), им пришлось столкнуться и с более тяжелыми случаями заболеваний, такими как у Льюиса, пострадавшего от другой, малоизвестной и, по всей видимости, гораздо более опасной разновидности гриппа. Образцы крови Льюиса были отправлены Центр по контролю за заболеваниями (Center for Disease Control – CDC), который находится в Атланте, для дальнейшего исследования.

Через две недели CDC удалось распознать этот таинственный вирус. Это была не новая разновидность, а скорее, пугающий призрак прошлых эпидемий – вирус инфлюэнцы типа H1N1, более часто известный под названием «свиной грипп». Именно он вызывал самую страшную пандемию в современной истории – «испанку» 1918–1920 гг., во время которой заболело 30 % населения планеты и умерло 50 млн человек, в том числе 675 тыс. в Соединенных Штатах{449}. Это открытие взволновало все эпидемиологическое сообщество страны, причем не только с научной точки зрения, не последнюю роль сыграло и суеверие. Эпидемия 1918 г. также началась на военной базе Форт-Райли в Канзасе, где солдаты готовились к вступлению в Первую мировую войну{450}. Более того, в то время существовало убеждение – основанное на довольно хлипких научных свидетельствах, – что серьезная эпидемия гриппа проявляется примерно каждые 10 лет{451}. Всплески гриппа наблюдались в 1938, 1947, 1957 и 1968 гг.{452}; поэтому в 1976 г. мир готовился к новой пандемии.

Вскоре появились и пугающие предсказания. Проблема была связана не с текущей вспышкой, к тому времени как CDC удалось выявить штамм N1H1, сезон гриппа уже почти исчерпал себя. Однако ученые опасались, что следующей зимой может произойти нечто куда более страшное. Как писал в газете New York Times один видный врач{453}, на практике никогда не было случая, чтобы новый штамм гриппа не смог бы вытеснить своих конкурентов и не стать глобальным гегемоном. Иными словами, достаточно слабый штамм A/Victoria не имел никаких шансов выстоять в борьбе против своего опасного и изобретательного соперника. Если бы в мире начала развиваться эпидемия, хотя бы отдаленно похожая на события 1918 г., то можно было бы ожидать самых страшных последствий. По оценкам Ф. Дэвида Мэтьюса, советника по вопросам здравоохранения президента Джеральда Форда, в результате могло бы умереть до 1 млн американцев, значительно больше, чем в 1918 г.{454}.

Президент Форд оказался в затруднительном положении. Перед тем как начать изготавливать вакцины в промышленных масштабах, как это происходит и в индустрии моды, требуется по крайней мере шесть месяцев для того, чтобы понять, какая вакцина будет самой популярной в следующем сезоне. Формула немного меняется каждый год. Если создавать вакцину против H1N1 необходимо – особенно в количествах, достаточных для спасения всей страны, – работу нужно было начинать немедленно. Между тем Форд старался изменить общественное мнение, считавшее его медленно соображающим и неуверенным в себе. Это впечатление усиливалось с каждым уик-эндом благодаря талантливым пародиям актера Чеви Чейза, выходившим на канале NBC в новом популярном шоу под названием «Saturday Night Live». Поэтому Форд решил сделать решительный шаг и попросил Конгресс заказать около 200 млн доз вакцины и запустить программу массовой вакцинации. Программ такого масштаба у страны не было со времен, когда Йонас Солк разработал вакцину от полиомиелита в 1950‑е гг.

Пресса очень скептически отнеслась к новой программе массовой вакцинации, назвав происходившее азартной игрой{455}. Однако Форд понимал, что это игра между деньгами и жизнями и что он сам находится на правильной стороне. Подавляющее большинство обеих палат Конгресса одобрило его планы, на реализацию которых требовалось 180 млн долл.{456}.

Тем не менее к лету начали появляться серьезные сомнения, касающиеся планов правительства. Хотя лето обычно не сезон для гриппа в США{457}, в Южном полушарии была зима, время, когда грипп обычно достигает пика. И нигде, от Окленда до Аргентины, не было следов H1N1; напротив, вновь стал доминировать умеренный и привычный штамм A/Victoria. По сути, две сотни заболевших в Форт-Дикс стали единственными подтвержденными случаями возникновения H1N1 в мире, а рядовой Льюис – единственной жертвой. На программу обрушился нескончаемый поток критики – буквально со всех сторон. Ее критиковали и помощник директора CDC{458}, и Всемирная Организация Здравоохранения{459}, и престижный британский медицинский журнал Lancet{460}, и редакторы New York Times, охарактеризовавшие угрозу H1N1 как «ложную тревогу»{461}. Ни одна другая западная страна не призвала принять столь же решительные меры, как это сделали США.

Вместо того чтобы признаться в том, что угроза оказалась переоцененной, администрация Форда решила нанести ответный удар. Она подготовила серию довольно пугающих объявлений и запустила их в регулярную ротацию на национальных телевизионных каналах{462}. В одном ролике высмеивалась наивность людей, отказывавшихся от прививки. Сначала герой, изображавший довольно типичного американца, говорил: «Я самый здоровый 55-летний человек, которого вам только доводилось видеть, – я играю в гольф каждые выходные!» – а в следующем кадре он уже лежал на смертном одре. В другом хриплый женский голос повествовал о том, как вирус передавался от одного человека другому, причем так, что у зрителей возникали ассоциации с заболеванием, передававшимся половым путем: «Мать Бетти передала его водителю такси… и одной из тех очаровательных стюардесс… а та передала его своей подруге Дотти, у который случился сердечный приступ, и она умерла».