Сквозь дым горящих торфяников в деревню Калитино, что на реке Керженец, из Москвы приезжают трое молодых людей: студент-бездельник Кирилл, сумасшедший геймер Гугер и добропорядочный менеджер книжного магазина гуманитарий Валера. Их отобрали по записям в Живом Журнале люди из загадочного международного научного института при ЮНЕСКО. За солидную плату троим избранникам предстоит выполнить несложную на первый взгляд работу — изъять из разваливающейся калитинской церкви редчайшую фреску: изображение святого Христофора, на котором божий праведник нарисован почему-то с собачьей головой. Однако изъятие фрески — лишь внешняя, формальная часть работы Кирилла, Валерия и Гугера. Куда больший интерес для странных ученых представляет происходящая в деревне чертовщина — ненавязчивая, не каждому видная, но при этом вполне бесспорная и вроде бы как-то связанная с изображенным в церкви псоглавцем. Именно изучение этой чертовщины и является подлинной целью экспедиции.
Однако если Гугер с Валерием от прямого контакта с нечистью, а заодно и с аборигенами воздерживаются, то Кирилл активно лезет на рожон. Сначала палит в местную шпану из травматического пистолета, потом пьет и скандалит с местным «большим человеком» — владельцем магазина, а в довершение всего еще и затевает роман с местной девушкой. Надо ли удивляться, что после всего этого калитинская нечисть берет Кириллов след и устремляется за ним в погоню, опустив к земле заостренную собачью морду.
Сразу оговоримся: на протяжении большей части романа ничего сверхъестественного с Кириллом не случится — тени будут честно таиться по углам, а все намеки по большей части останутся намеками. И даже когда смутная угроза, разлитая в дымном калитинском воздухе, примет наконец вполне конкретную форму долгожданных оборотней и перейдет-таки в атаку, по-настоящему страшно все равно не станет.
Ключевой момент, вероятно, состоит в том, что не страшно самому автору. Куда больше, чем инфернальный собакоголовый ужас, автора «Псоглавцев» занимает культурная антропология вымирающей русской деревни с ее бытом и нравами, с распадом сельского уклада и деградацией, со старообрядческими мифами, великим прошлым (в прежние времена рядом с Калитином размещалась зона, дававшая местным жителям работу и смысл существования) и смутным будущим. История же с оборотнями, жестоко карающими любого нарушителя границ — физических или трансцендентальных, — служит ему лишь способом облечь свой этнографический интерес в привлекательную для читателя форму. Глаза Алексея Маврина — это доброжелательные и любопытные глаза ученого-исследователя, а вовсе не воспаленные очи безумного духовидца, поэтому увидеть ими что-то по-настоящему страшное невозможно. А вот немало занятного и оригинального — можно вполне.
Галина Юзефович
литературный критик
«Итоги» представляют / Искусство и культура / Художественный дневник / "Итоги" представляют
Любовь вне правил
Так обозначает главную тему своего спектакля «Месяц в деревне» Александр Огарев. Режиссер освобождает пьесу Ивана Тургенева от исторического антуража и бытовой конкретики, расчищая пространство для страстей прекраснодушных героев драматурга. С этой постановки начнется новый отсчет в жизни Театра им. Маяковского, революционным путем сменившего руководство. Главные женские роли исполняют Евгения Симонова и Полина Лазарева. Премьера 29, 30 октября.
Барокко пермского периода
Правильным исполнением музыки барокко обещают блеснуть Теодор Курентзис с оркестром Musica Aeterna. 24 октября в Концертном зале имени П. И. Чайковского оркестр Пермского театра оперы и балета представит «Рамо-гала» с редко исполняемыми опусами Жана Филиппа Рамо. Впервые в России любимый автор галантного века прозвучит в монопрограмме в исполнении большого симфонического оркестра, знающего толк в аутентичном исполнении. Солировать Курентзис пригласил сопрано из Канады Барбару Ханниган.
Эта киска купила бы виски
«Кот в сапогах», снятый одним из режиссеров третьего «Шрека» Крисом Миллером, рассказывает предысторию самого обаятельного героя этой пародийной франшизы. Сбежавший из сказки Шарля Перро Кот до встречи с зеленым великаном был благородным разбойником — вылитым Зорро, те же шляпа, плащ и шпага, которой он молниеносно рисует свой личный знак. Недаром его озвучивает Антонио Бандерас. В компании с яйцеголовым умником Шалтаем-Болтаем и коварной воровкой Киской Мягколапкой он спасает родной город и становится легендарным Котом в сапогах. В прокате с 27 октября.
Солженицын. Молодые годы
Совсем еще молодой Солженицын копается в капоте своего «Москвича». Солженицын на лавочке под сосной. Солженицын слушает радио... Увидеть создателя «Архипелага ГУЛАГ» таким, каким в 60-е годы его видели близкие, станет возможно благодаря выставке, которая откроется 26 октября в Историко-художественном музее города Гусь-Хрустальный, что во Владимирской области — именно в этих краях Солженицын провел первые годы после возвращения из казахстанской ссылки. Более 100 уникальных кадров из архива первой жены писателя Натальи Решетовской будут впервые представлены публике в рамках культурологического проекта «Неизвестный Солженицын».
Уберите Шерлока с денег / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Ситуация, сложившаяся вокруг выхода официального продолжения «Записок о Шерлоке Холмсе», вызывает у меня чувство глубокого недоумения, чтоб не сказать — глубокого раздражения. «Бесстыдная эксплуатация культового бренда» и «противозаконная эксгумация трупов» — такими ласковыми эпитетами успели наградить книгу, с разрешения наследников сэра Артура Конан Дойла созданную сценаристом и прозаиком Энтони Горовицем, британские журналисты и блогеры. Роман «Дом шелка» появится в продаже одновременно на английском, русском и французском языках только первого ноября, однако уже сейчас в англоязычном мире бурлит неодобрение. «Издастся, продастся, даже, наверное, экранизируется, — вторит англичанам российский блогер. — Но при чем тут Холмс и вообще искусство? Голая коммерция, ничего больше. Позорно, что в этом беззастенчивом вымогательстве замешаны наследники сэра Артура».
Подобное отношение к продолжениям классики очень типично. Для поклонников Конан Дойла всякая попытка использовать любимого героя в новом произведении — случай, не имеющий решительно никаких оправданий. Сколько бы Горовиц ни твердил, что влюблен в Шерлока Холмса с детства, сколько бы ни рассказывал о своем бескорыстии и желании поддержать традицию британского детектива, общественный вердикт однозначен: бездарный второсортный литератор пытается нажиться на чужой интеллектуальной собственности. А в чем, собственно, вред от подобного рода современных продолжений? Чем они так опасны?
Обратимся к примерам из недавнего прошлого. Например, несколько лет назад наследники Яна Флеминга, создателя легендарного агента 007, объявили, что готовы санкционировать написание официального продолжения бондианы. В качестве автора сиквела был избран Себастьян Фолкс — вполне уважаемый автор нежанровой прозы. Несмотря на громкую пиар-кампанию и хорошие предварительные продажи, проект провалился с треском: роман Фолкса, опубликованный в 2008 году и озаглавленный «Дьявол не любит ждать», показался скучным и читателям, и критике и был очень быстро забыт. К примеру, в России он вышел один-единственный раз, причем тираж так и не был распродан до конца.
Схожая судьба постигла и продолжение эпопеи Толкиена «Властелин колец», написанное нашим соотечественником Ником Перумовым в 90-е годы. Сегодня его масштабная трилогия, повествующая о судьбах Средиземья, памятна разве что самым глубоким знатокам отечественной фантастики. А вот продолжение «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл — роман «Скарлетт» Александры Риплей понравился читателю и считается едва ли не такой же классикой, как и оригинальный текст.
Два отрицательных примера на один положительный — подобная статистика говорит лишь о том, что создание продолжений — занятие рискованное и не сулящее стопроцентного успеха. Однако никто не станет утверждать, что при этом какой-то ущерб был нанесен самим Флемингу, Толкиену или Митчелл. Едва ли хоть один из их преданных почитателей отвернулся от своих кумиров из-за неудачного сиквела. Зато вполне вероятно обратное: возможно, кто-то из тех, кто никогда прежде не слышал о «Властелине колец» или «Унесенных ветром», впечатлился рекламой и захотел ознакомиться с первоисточником.
