(сюда еще не входят приставочные образования). В четырехтомном Академическом словаре 1982 года — 41 слово. Даже если учесть, что Академический словарь более нормативен по отбору слов, не может не настораживать, что корень «люб» за сто лет вообще не дал прироста: ни одного нового ветвления на этом словесном древе, быстро теряющем свою пышную крону».
Свт. Лука (Войно-Ясенецкий) писал: «Ни одно слово, исходящее из уст человеческих, не теряется в пространстве бесследно. Оно всегда оставляет глубокий, неизгладимый след, оно живет среди нас и действует на сердца наши, ибо в слове содержится великая духовная энергия — или энергия любви и добра, или, напротив, богопротивная энергия зла. А энергия никогда не пропадает. Это знают физики относительно энергии материальной, которая во всех видах своих не теряется. Энергия духовная тоже никогда не исчезает бесследно, она распространяется повсюду, она действует на всех».
Большинство даже не понимает, что «кроя» кого-то бранными словами, они называют живого мёртвым. А это без последствий не обходится. Т. Миронова отмечает, что многие ругательные слова напрямую связаны с понятием смерти. Падло — от падаль. Стерва — означает мертвечина (ср.: стервятник, падальщик). Зараза (заразить, значит убить). Мразь — погибший от холода. Быдло (польск.) — скот, предназначенный для убоя.
Понимая это, в древности «человек боялся называть смерть своим именем (если услышит — может прийти) и называл мертвого покойником, усопшим, используя метафоры там, где не решался говорить прямо». [48-2, с. 159]. Кого зовешь, тот и приходит. Так даже неосознанная, привычная ругань может превратиться в страшное заклятие.
Протоиерей Сергий Николаев обращает внимание на удивительную вещь: «В медицинской практике известно следующее явление: парализованный человек, у которого полностью отсутствует речь, не в силах выговорить ни «да», ни «нет», но может, тем не менее, совершенно свободно произносить целые выражения, состоящие из непечатной брани».
Я видел такого в Дивеево, когда трущобы ещё не вынесли за пределы Канавки. Приехавший из Москвы трудник Михаил свидетельствовал: как только во время работы насельницы монастыря запевают какую-либо духовную песню, на другом конце Канавки мужик, который иначе как на коляске передвигаться не может, тут же начинает буквально орать, харкать матом, хотя не может слышать того, что здесь молятся.
Что происходит с людьми? Почему даже не умеющий еще говорить младенец матерится в крестильной купели? В этих случаях наука просто навешивает на непонятное ей явление мудрёное название. Когда человек начинает без причины ругаться матом и не может остановиться или испытывает к этому непреодолимое влечение, психиатры называют это по имени французского врача — синдром Туретта. Психологи придумали своё словечко: копролалия. Не удивительно, что термин этимологически связан с понятием «смердеть». Свт. Иоанн Златоуст говорил о зловонных словах. В книге «Старец Ефрем Канунакский» читаем о том же: «Старец часто говорил, что некоторые тяжелые грехи он чувствовал как зловоние. Грех смердит». [86]
Да, у духовно чутких людей возникает такое — едва ли не физическое — ощущение. Не случайно мать Хэмингуэя, когда он в детстве сквернословил, мыла ему рот с мылом.
А вообще-то смердит — бывшее когда-то живым, а теперь ставшее мертвым. И духи, словно мухи, слетаются на нечто вонючее. Они буквально облепляют матерщинника, приносящего им противоестественную словесную жертву.
В.И.Даль так расшифровывал слово скверна — «мерзость, гадость, пакость, все гнусное, отвратительное, что мерзит плотски и духовно, мертвечина, смрад, вонь; разврат, нравственное растление, все богопротивное».
Да, убийственная энергия брани закодирована этимологически. Расшифровать её может лишь человек, хорошо знающий русский язык, а, следовательно, происхождение слов. К этомуже, увы, способно все меньше наших соотечественников.
«К трупу бесполезно обращаться с просьбой не смердеть: он не живой, следовательно, не имеет воли управлять процессами. Он может только распадаться. Так же бесполезно обращаться к матерщиннику, т. е. существу духовно мёртвому. Он не может не смердеть, он распадается, гниет внутри — и наружу вырывается продукт разложения». [87]
Свт. Тихон Задонский писал: «Известно, что врачи узнают, здоров человек или болен, осматривая язык; можно сказать, что наши слова служат верным признаком добрых или худых расположений нашей души». Человек, показавший свой «язык», сразу даёт понять, болен он или нет. Речь идёт именно о духовном здоровье, аотнюдь не о «хорошем воспитании». Как часто мы видим: «мальчик из хорошей семьи» не просто болен, а уже мёртв! Ходит как нежить и воняет.
Духовные мертвецы существуют рядом с нами. И их большинство. Они составляют уже какой-то новый язык-народ. Задумаемся: после Вавилонского столпотворения каждому народу дан был язык и Ангел-Хранитель; но кто же является «ангелом» этой матерящейся биомассы? Не иначе — как князь бесовский, летающий в ночи на черных перепончатых крыльях.
…Бедные жертвы пси-оружия! Не экранами, не металлическими сетками защищаться надо было от мата, а постом и молитвой. «Операторами психотронных станций» оказались отнюдь не лейтенанты КГБ. А значит, и надежда должна быть не на науку, а на Всевышнего. Господу всё возможно. В том числе и воскрешение этих трупов. Я, например, знаю бывших матерщинников, которые восстали из мертвых.
Язык победившего «класса»
Точно подметил Сергей Есенин:
Свершилась участь роковая,
И над страной под вопли «матов»
Взметнулась надпись огневая:
«Совет Рабочих Депутатов».
Протоиерей Сергий Булгаков подтверждал: «Большевизм родился из матерной брани, да он, в сущности, и есть поругание всяческого материнства: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною. И жутко думать, какая тёмная туча нависла над Россией».
Менялась власть: духовная аристократия уничтожалась «видимыми бесами» в вонючих кожанках. Менялся и язык. Священник Александр Половинкин говорит об этом так: «А.С.Пушкин называл орфографию «геральдикой письма». Каноны письменности, ее сокровища всегда хранит национальная элита. Языковой код защищается аристократией от тех, кто не имеет духовно-культурных связей с данной нацией, не составляет с ней единое целое. Поэтому если удаётся внедриться в язык и манипулировать им, то уничтожается аристократический дух языка и подменяется так называемой демократичностью… [88]
Русский язык попросту не может полноценно жить и развиваться в пространстве, лишённом света Православия, вне церковной ограды. Как пророчество и грозное предупреждение обращены к нам слова великого Ломоносова: «Российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердиться, коль долго Церковь Российская славословием Божиим на славянском языке украшаться будет»». [48-2, с. 61, 73].
Так что такое национальная элита? Конечно, не принадлежность к определенному роду, не профессиональная успешность и тем более не чин и богатство. Элитарность — это образец личного духовного
