союзниками, которые действовали вообще на другом конце света. То есть песня в некотором смысле уводит от реальности и показывает только одну сторону конфликта и то только в переносном виде — в лице ждущей девушки. И получается, что все эмоции — печали, тоски — формируются не вокруг миллионов жертв агрессии, а вокруг печали девушки. Так через песню отодвигается в сторону политическая составляющая вообще. Что и является политическим смыслом песни. Интересный ход для тематического сдвига — подмены смыслов.
Нам можно возразить, ну такое тоже ведь бывало. Почему автор не может написать об этом песню?
Нет спора, может. Но всё упирается в название. Если бы песня с тем же текстом называлась «Ожидание» или «Ночной полет», или «Он не вернулся из Камбоджи» — это была бы судьба частной жизни в песне о частном случае. Но само название даёт политическое, обобщённое измерение песни, что позволяет рассматривать её как политический манифест. А суть политики такой: вся трагедия Камбоджи есть драма девушки, потерявшей парня на войне.
Конечно, можно трагедию войны показать через частный случай. Но тогда не надо делать обобщённое название. Или обобщение должно быть точечным. Взять корректный аналог — «Баллада о солдате», где подчеркивается и мера вымысла, и мера обобщения. Это — о солдате, не более того. Если бы этот же фильм по аналогии назвать «Берлин», то смыслы все стали бы другими, но если честно, абсурдными и далекими от правды.
Получается, песня «Камбоджа» — лирический трюк, чтобы убрать из сознания неприятные политические реалии. Действительно, если сделать опрос (мы его делали) «Что такое Камбоджа?», 7 из 10 называют песню Ким Уайльд: «Классная песня, хит».
Что и требовалось доказать.
Антивоенный демарш «Уриа Гип»
Альбом «Солсбёри», «Salisbury», группы Uriah Heep, 1971 года, может быть самый открытый из политических деклараций в истории рока, не подтвержденных в альбоме текстуально. Альбом является одним из выдающихся в истории рок-музыки из-за классических лирических песен «Дама в чёрном» и «Парк», но выявить антивоенный смысл не просто. Хотя он очевиден по конверту.
На конверте альбома изображена фотография английского танка «Чифтен» на фоне красного, кровавого облака. Темы заглавной песни «Хищная птица» и самой «Солсбёри» не оставляли сомнения: это антивоенный акт, вызвавший скандал. Солсбёри — полигон НАТО в 200 километрах от Лондона. Не особо засекреченный, но поданный в виде надвигающегося танка полигон создавал впечатление подавляющей угрозы для каждого, кто возьмёт альбом в руки. Кстати, этот альбом до сих пор стоит в первых рядах наиболее выдающихся альбомов по дизайну и воздействию. В США изображение категорически отвергли. Заменили на модерновое изображение анатомической Джоконды. Цензура работала на полную катушку даже в столь вольном бизнесе. Тогда возникла угроза не пройти на штатовский рынок. Заработали агенты, менеджеры, продюсеры в рамках закрытых и не закрытых согласований. Убрали первую песню, «Хищная птица», и пластинка вышла в забавной версии — с анатомичной Джокондой с намёком на «Даму в Чёрном». Однако сместить акценты не получилось. Хотя разъясняться пришлось. Участники группы в голос стали заявлять, что на них что-то нашло, что они чуть не по наущению плохих энергий на альбоме диска изобразили танк, нацеленный дулом орудия на зрителя. Но это звучало как-то неубедительно, поскольку концептуально было все понятно. Это тот случай, когда музыканты влезли в политику, получив многие неприятности.
Но к тому дело шло изначально. Начать с того, что группа взяла название одного из самых политизированных персонажей английской литературы — одного из героев романа Диккенса «Дэвид Копперфильд», Урия Гип. Герой — мерзкий тип, желчный, асоциальный, но являющийся жертвой буржуазных порядков. Этакий революционный социальный отброс. Само название было вызывающим, и видимо, взялось из- за моды на протесты и для пиара. Это все равно, что в Советском Союзе назвали бы группу «Ромашов» по имени отрицательного героя романа Каверина «Два капитана».
Самое интересное то, что в те времена добраться у нас до информации по поводу полигона, марки танка было довольно сложно, поэтому слово «Солсбёри» у нас, у молодых меломанов семидесятых, ассоциировалось с чем-то ужасным, захватом, войной, никто не думал, что это танк на учениях. И сам колорит: кровавые дымы, черная масса железа — никак не располагали к мирным ассоциациям. Поэтому сама картинка вызывала ощущение надвигающейся угрозы и ответные сугубо антивоенные эмоции.
Судьба произведения иногда превратна. Сами участники группы давно отошли от своих ранних убеждений, а альбом живёт, становясь документом эпохи и историей угроз.
Хороший политический эффект возникает тогда, когда политический заказ дается неполитизированному исполнителю. Эффект состоит в том, что если даже неполитизированный откликнулся на событие и высказал свою позицию — это дорогого стоит. А еще эффектнее, если простая песня политизируется не музыкальными, а фоновыми приёмами. И становится нехорошим прецедентом. Энья (Эния) обворожила массу любителей поп-музыки своей мистической тональностью, прелестным голосом и обаятельной внешностью. Её песни называли музыкой духовного подземелья, или музыкой текущих облаков — много было эпитетов. Особым спросом Энья пользовалась у «духовно ориентированных» слушателей, которые пытаются удалиться в духовную эмиграцию, подальше от политики. Однако Энья их разочаровала, снявшись в клипе жёсткого политического содержания.
Клип с песней «How can I keep from singing» («Как пеньем я могу помочь») вызвал многие недоумения у приличной публики. Представьте известный протестантский гимн столетней давности, исполняемый католичкой. Это странно для правоверной католички. В клипе поёт она на фоне заброшенной на севере Англии ирландской католической церкви, что само по себе странно. Это экуменистические частности, хотя с идеалами Эньи становится не очень понятно. Но зато всё понятно относительно её политической безграмотности.
Клип фактически посвящён ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению, введённому в 1991 году в СССР). Остальные персонажи не играют ключевой роли. Клип посвящён одобрению переворота, совершенного Ельциным. Он показан героически, на трибуне, а члены ГКЧП — с трясущимися руками. Им же противопоставляются активисты и посланцы мира, сходящие с трапа самолета. Известные штампы противопоставления мира зла и мира добра.
Клип снимался по горячим следам и был выпущен в 1991 году. Это когда эмоций было больше, чем здравого разума. И это похоже на политический заказ, который был торопливо исполнен.
Вообще вопрос об ответственности исполнителей за участие в политических акциях открыт. Понятно, что всё это сложно, но есть ведь исполнительская совесть. А если совести нет, то есть просьба поклонников. Если налицо политическая безграмотность Эньи, то почему это не поставить на вид и не
