Жестокими гонениями на культуру, удушением даже самых микроскопических намеков на свободомыслие Сталин не ограничился, он решил еще и поучить свой народ, чувствуя, наверное, что времени у него остается немного. Ведь последний вклад в науку он сделал сравнительно давно, еще во время войны, каковым оказалась его книга «О Великой Отечественной войне Советского Союза». Это был просто сборник его приказов и выступлений во время войны. Тем не менее книга была признана гениальной, пресса единодушно отмечала, что «великая сокровищница марксизма-ленинизма обогатилась еще одним замечательным трудом».
Через пять лет после войны, собравшись, видимо, с новыми силами, Сталин совершенно неожиданно для всех написал работу «Марксизм и вопросы языкознания». Разумеется, она тут же была признана у нас вершиной научной мысли, небывалым достижением даже для такого гения, каким являлся Сталин, на нее должны были опираться специалисты буквально всех отраслей науки и вообще всех сфер жизни и деятельности, ее цитировали во всех изданиях, на любые темы. Возьмите труды тех лет, скажем, о гинекологии или пчеловодстве, там обязательно будут ссылки на эту работу, которая, мол, осветила новые пути ученым и специалистам и этих областей. На этой книге по уже давно заведенной традиции присягали, как на Библии, на верность режиму и лично товарищу Сталину. Ни один более или менее заметный человек не мог уклониться от восторженных отзывов на «гениальный труд» вождя.
Так, например, изнасиловали на комплименты специалиста в языкознании с мировым именем, академика В. Виноградова, который заявил «Гениальные работы Иосифа Виссарионовича Сталина, посвященные вопросам языкознания, направили развитие советской науки о языке по подлинному научному пути творческого марксизма… Советские языковеды все острее и глубже сознают, какие широкие, величественные горизонты открылись перед нами благодаря гениальным указаниям и теоретическим обобщениям И. В. Сталина и как мало еще сделано ими для осуществления тех великих задач, которые должно и может выполнить советское сталинское языкознание». Надо заметить, что после смерти Сталина академик этот тезис никогда не развивал, хотя намного пережил вождя и имел на это достаточно времени…
Вообще тот удивительный факт, что гениальный вождь полез в языкознание, имел, как вскоре оказалось, прямо-таки роковое, мистическое значение. Сегодня, когда миновало почти полвека с того момента, просматривается явная закономерность, касающаяся нашей темы. Можно легко вспомнить, что те советские вожди, которые всерьез начинали бороться со Словом и залезали со своим уставом в его храм, всегда терпели неудачу и просто-напросто надрывались на этом. Так, Ленин окончательно свалился вскоре после того, как в 1922 году выслал из страны лучших мыслителей и творцов Слова. Сталин как только взялся за языкознание, так вскоре и скончался. Как только Хрущев решил взяться за реформу русского языка, так его и прогнали. Брежнев «написал» мемуары и ненадолго их пережил. В 1990 году, когда перестройка окончательно дискредитировала себя, Горбачев обвинил демократическую печать в том, что она ему мешает, и тут же лишился власти. Ельцин долго силился удержаться в роли защитника свободной прессы, но в конце концов обзавелся своими карманными средствами массовой информации, после чего уже неудержимо покатился вниз с кремлевского Олимпа.
Под самый занавес своей жизни Сталин еще раз обратился к науке, написал книгу «Экономические проблемы социализма в СССР». И снова всеобщий восторг! Пресса просто захлебывалась от комплиментов: «Сокровищница марксизма-ленинизма пополнилась величайшим вкладом — гениальным трудом товарища Сталина… Духовная жизнь советских людей в последнее время обогатилась величайшими открытиями в науке. Труды товарища Сталина по вопросам языкознания и „Экономические проблемы социализма в СССР“ представляют собой крупнейший шаг в познании объективных законов истории, являются глубочайшим проникновением в „тайны“ происходящих независимо от воли людей процессов развития общественной жизни».
Оба эти «труда» являли собой удивительный пример вопиющей наглости и невежества, но кто посмел бы тогда у нас вспомнить сказку о голом короле? Вот, например, два самых «гениальных» открытия, сделанных вождем-ученым в книге о социализме, первое — закон современного капитализма, второе — закон социализма.
1) Закон капитализма: «Обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей».
2) Закон социализма: «Обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники».
Такая вот тарабарщина… Если в 30-е годы вся страна обязана была изучать сталинский курс истории партии, а в 40-е годы — его брошюру о войне, то теперь все погрузились в проблемы языкознания и социализма. Это было обязательно для каждого! С таким же успехом в известном анекдоте обитатели сумасшедшего дома изучали телефонную книгу.
Еще одной страшной гримасой сталинской послевоенной агонии стало празднование 70-летия диктатора в декабре 1949 года. К нему загодя была обязана готовиться не только вся огромная страна, от Кремля до детского садика, но и почти полмира, от Албании до Китая, то есть весь социалистический лагерь. Много месяцев в Москву поступали тысячи подарков Сталину ко дню его рождения со всего света (уж зарубежные коммунисты на местах постарались, причем, как обычно, на наши же деньги!) и, конечно, со всех советских областей, краев и республик. Их оказалось столько, что они вытеснили экспозиции из крупнейших столичных музеев, люди были обязаны ходить туда и восхищаться ими. А сколько на эту тему было написано книг и создано художественных произведений во всех жанрах! Такой лавины славословия в адрес одного человека история еще не знала. Со всего мира в Москву съехались коммунистические лидеры и так называемые прогрессивные деятели. Кульминацией торжеств стал вечер в Большом театре. В течение нескольких часов десятки выступавших выходили с приветствиями перед сидевшим в кресле Сталиным.
Самым потрясающим за весь вечер было то, что Сталин не произнес ни слова! Нельзя даже сказать, что он по виду своему был доволен, скорее всего, нет. Это отмечался не юбилей царя-победителя, всех облагодетельствовавшего, а тирана, всех унизившего. Похоже, что отношение Сталина ко всему происходящему в Большом театре было сродни тому настроению, с каким он встретил победу, когда ее радость ему омрачила американская атомная бомба. Видно, с тех пор он так и не оправился. Мог ли полностью психически нормальный человек так повести себя на таком воистину невиданном юбилее? Ходили слухи, что в кресле сидел не сам вождь, а его двойник. В то время все могло быть, тем более что у Сталина, как и у Гитлера, двойник имелся…
А вскоре наступила последняя стадия сталинской агонии. Обожествленный идол словно с цепи сорвался. По всему стало видно, что дошел черед до его любимого занятия — уничтожения своих самых близких сподвижников, все шло к тому, что им не уйти от судьбы тех, чьи места они занимали у подножия сталинского трона. От слухов и намеков, исходящих в том числе и от самого вождя, дело стремительно шло к развязке очередной сталинской интриги. В 1952 году он расширил число членов Президиума ЦК партии до 25 человек (обычно их было около десяти), а Секретариата ЦК — до 10 человек (обычно было около пяти). То есть при ликвидации нескольких старых членов оба высших партийных органа, Президиум и Секретариат, вполне могли функционировать без них. На Пленуме ЦК партии Сталин резко выразил свое недовольство своими старыми и самыми близкими сподвижниками, в том числе Молотовым, Микояном, Ворошиловым и даже Берией! Было ясно, что их участь предрешена… Только смерть вождя помешала ему еще раз повторить в 1953 году кровавую вакханалию 30-х годов. Но пока он был жив и умирать не собирался (удар хватил его неожиданно), его перепуганным соратникам оставалось только дрожать от страха или же самим побеспокоиться о своей безопасности.
Все это отнюдь не гипотеза, не предположение. Нужно было знать Сталина. Он только что уничтожил цвет еврейской интеллигенции в стране, а судьбу всех советских граждан еврейской национальности он для себя уже решил, оставалось это только технически и организационно оформить, все необходимые приказы и приготовления были уже сделаны. Старый хищник учуял запах крови, и остановить его было невозможно. Зная все это, его ближайшие соратники понимали, что их ожидает вслед за решениям «еврейского вопроса». Так причудливо совпали по времени обе последние типично сталинские интриги Напомним еще раз об обстановке тех дней: никто, конечно, не догадывался, что они являются последними для товарища Сталина. Уже упоминавшийся выше писатель Ю. Борев так описывает ту ситуацию:
