быть взят под государственную охрану. Особенное внимание следовало бы уделить на систему деревянных лабазов-складов винной продукции, построенных в конце прошлого столетия и компактно расположенных на холме в виде незамкнутого прямоугольника. Лабазов шесть, они неплохо сохранились и представляют собой образцы плотничьего искусства, резко отличающегося от классических образцов – деревянных строений жилого типа. Уже сейчас, помня о трагической судьбе уникальных деревянных сооружений, сгоревших недавно в Сургуте и Тобольске (музыкальное училище и театр), необходимо принять строгие противопожарные меры. В том состоянии, в каком склады находятся, пожар возможен в любую минуту.
Василий Никитович показал мне весьма внушительных размеров старинный заторный железный чан для барды (илл. 62). Он одиноко лежит и ржавеет в бурьяне под плотиной. А ведь чан редчайший образец забытой сейчас технологии клепки и чеканки крупногабаритных металлических емкостей. Она, технология, в те времена, когда о сварке не могли и мечтать, была единственно возможной и доступной (илл. 63).
...Вспоминаются редкие часы моего отдыха на каменной набережной Женевского озера в г. Веве в Швейцарии в начале 80-х годов: тогда я был участником мирового газового конгресса в Лозанне. Маленький старинный курортный городок, на стенах большинства домов которого висят бесчисленные мемориальные доски о пребывании здесь Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, П.И. Чайковского, Адама Мицкевича, Виктора Гюго, Чарли Чаплина, Игоря Стравинского и мн. др. замечательных деятелей русской и мировой культуры, казалось, уже не может удивить гостя чем-либо новым. И вдруг на фоне заснеженных альпийских вершин и глади озера, в самом многолюдном месте, среди клумб и цветов я увидел необыкновенный монумент: простую бочкообразную деревянную соковыжималку-пресс с конным приводом-оглоблей, сохраненную от прошлых веков в память о тяжелом крестьянском труде виноградарей и нелегкой судьбе виноделов (илл. 64).
Казалось бы, что особенного может представлять собой простая соковыжималка, да еще примитивной конструкции? Но она стояла в самом центре города, на многолюдной набережной, в престижном месте... Стало быть, чем-то дорога была она тем, кто ее хранил. Возможно, это были люди прошлых поколений, и символ своего труда и профессии они решили сохранить на многие десятилетия как напоминание о годах своей активной деятельности. Простой памятник, оказывается, может нести не только информацию об уровне техники недавнего прошлого, но и высокую эмоциональную нагрузку.
Почему бы и нам в Падуне не заложить такой же памятник? Для этого не потребуется особых затрат и средств. Достаточно соорудить кирпичное или бетонное основание в центре поселка и водрузить на него с помощью трактора упомянутый заторный чан. Пусть это будет началом нашей заботы об истории завода, проявлением уважения к мастерству и умению наших предков.
СТАПЕЛИ ГУЛЛЕТА В ТЮМЕНИ
Много лет тому назад, коллекционируя художественные открытки с видами Тюмени начала века, нашел одну из них с весьма занятным содержанием. На фоне речной глади красовался двухпалубный пассажирский пароход под названием «Инженеръ-механикъ Гуллетъ» (илл. 65). Откуда в Сибири мог появиться человек с фамилией явно английского происхождения, каков уровень его заслуг, если в честь механика назван один из флагманов сибирского речного флота? В любом поиске самое важное – это правильно поставить вопрос, сформулировав его таким образом, чтобы он в максимальной степени мобилизовал ум и энергию человека, в нетерпении желающего в короткие сроки найти ответ на родившуюся загадку.
Быстрее всего удалось узнать судьбу парохода. Как оказалось, один из первых пассажирских судов с колесно-лопастным движителем, построенный в Тюмени, как тогда говорили, по «американскому» типу, вышел на речные линии Томск – Барнаул – Бийск в начале 90-х годов прошлого столетия. Свое имя он получил в память об одном из основателей тюменского судостроения инженере Г.И. Гуллете. Пароход принадлежал томской купчихе 2-ой гильдии Е.И. Мельниковой. Судьба судна оказалась печальной: спустя самое короткое время после постройки пароход затонул вблизи Новониколаевска на Оби.
Имя инженера-судостроителя Гектора Ивановича Гуллета (1800–1866 гг.) в российской печати впервые стало известно с 1841 года, когда на заводе Гакса и Гуллета в г. Кунгуре был построен металлический корпус парохода «Опыт» с машиной и котлом екатеринбургского механического завода Гуллета (К.И. Гаке компаньон Гуллета по Екатеринбургу, английский подданный, механик). После удачного предпринимательского опыта в Екатеринбурге и Кунгуре Гуллет избрал местом своего постоянного проживания г. Пермь. Здесь же в 1858 году Гуллет создал еще один судостроительный завод на Каме (с 1887 года – завод Любимова).
Постоянная потребность в расширении производства, а также жесткая конкуренция со стороны пермских и нижегородских судостроителей заставили Г.И. Гуллета обратить внимание на перспективный Обь-Иртышский бассейн. В 1860 году он организует в Тюмени филиал своего екатеринбургского механического, а по сути – судостроительного завода. Три года спустя, ввиду резкого увеличения объема заказов, целиком переводит его в Тюмень поближе к сибирским речным путям. Здесь, отказавшись от услуг Гакса, он находит нового компаньона, соотечественника Л.М. Пирсона – волжского инженера-судостроителя из Сормово. Совместно с ним Гуллет основывает первый в Тюмени и в Сибири «машино-судостроительный и литейный завод».
Завод разместили на левом берегу р. Туры почти напротив городской пристани, немного ниже по течению. Поначалу скромные деревянные сооружения барачного типа с трудом ассоциировались с понятием завода (илл. 66). Правильнее их можно было бы назвать мастерскими с кузницей для сборки пароходных корпусов, большая часть деталей которых готовилась на уральских заводах. С трудом веришь, что в то самое время, когда появилась фотография, завод поражал современников высоким качеством изделий и широким их ассортиментом. Два года спустя открылись чугунно и меднолитейные цехи. О производственных возможностях завода можно судить по перечню имеющегося оборудования. В цехах стояли два паровых котла с паровыми машинами. три строгальных станка, одиннадцать токарных, пять сверлильных, болторезный станок и один паровой молот. В итоге к 1869 году завод имел возможность постройки пароходов, барж и паровых машин собственными силами, минуя услуги уральских и западных конкурентов. До 1870 года все сибирские пароходы строились только на предприятии Гуллета. Основой технологии стал опыт волжских заводов.
После кончины Г.И. Гуллета в 1869 году его механический завод в Тюмени
