«Мне очень нравится эта игрушка, – обратился бы я к одной мамаше, – особенно ее крошечные пластмассовые детальки, рассыпанные по всему полу. Да, я понимаю, что ваш старший ребенок немного неаккуратный… но, когда ваш полуторагодовалый младенец задохнется, подавившись игрушечным солдатиком, для уборки будет немного поздновато. Я знаю, как тяжело приучить шестилетку убирать за собой, особенно если вы привыкли, завидев, как он отрывает со стены обои, кричать “а ну, дебил, прекрати!”. Возможно, вам стоит попробовать какой-то другой подход? Ах да, отвечаю на ваш вопрос – курить в скорой помощи запрещено».
Разъяренному отцу я сказал бы:
«Значит, ваш ребенок не дышал 5 минут… а скорая ехала к вам полчаса? Если хотите, я покажу вам, во сколько поступил вызов, и докажу, что доехал за 2 минуты, но, думаю, вы вряд ли разберете цифры на экране моего дисплея. Кстати, я не доставщик пиццы, и вы не получите деньги обратно, если я буду добираться больше получаса. Возвращаясь к ребенку: сейчас она дышит, поэтому вам немедленно надо поступить на работу к нам, в скорую помощь, раз вы, подобно Христу, мановением руки можете заставить ребенка задышать. Ах, это “он”, а не “она”? Простите, меня сбили с толку серьги в ушах, три ожерелья на шее и кольца в возрасте полугода. Зачем останавливаться на достигнутом, может, сразу проколоть ему пупок? Хотя да, Шейна – мужское имя, хоть и пишется немного странновато. Ну ничего, мы уже едем в больницу, так что скорей захватите сигареты».
И не будем забывать о тех, у кого, так сказать, «свои приоритеты»…
«Господи боже мой! Разве Санта-Клаусы в человеческий рост и надувные снеговики не должны стоять на улице? Я думал, что на меня набросился из-за угла маньяк в красном! Кстати, неплохой телевизор, вы не могли бы чуть-чуть приглушить звук, чтобы я слышал, что вы мне говорите? Да, Тайлер – чудесный 8-летний мальчик, хоть и порезался, когда разбивал окна соседям. Любопытно, а почему у него руки такого цвета? Ну конечно, как глупо, что я не догадался, он же самовыражается, рисуя граффити! А вы не думали, что могли бы отвезти его в больницу на такси, до нее же каких-то 400 метров? Нет денег? А что если продать телевизор? Или Санта-Клаусов? Да-да, идите за своими сигаретами».
Теперь глубокий вдох… и выдох…
Я собирался закончить еще на первом абзаце, но не смог остановиться. Упс!
Обычно я не такой нетерпимый… честно!
Почему я ненавижу курящих родителей
Этот пост я написал следом за предыдущим, о матерях, которые курят при детях, будучи еще и беременными. В нем я попытался объяснить, почему я зверею, когда речь заходит о курении в присутствии детей.
Из воспоминаний о работе медбратом, или почему я ненавижу людей, которые курят при детях.
Восьмилетние девочки не выглядят спящими, если они мертвы. Уж точно они не выглядят спящими после того, как их больше часа пытаются реанимировать от тяжелейшего приступа астмы.
Все мы были потрясены: она задыхалась всю дорогу до больницы, где ее немедленно отвезли в реанимацию. Ингаляторы от астмы не помогали, все, кто находился рядом, смотрели на ее грудную клетку, пока она отчаянно пыталась втянуть в легкие воздух.
Девочка умерла страшной, мучительной смертью.
Нам с врачом предстояло сообщить об этом родителям. Они находились в комнате для родственников, но войдя, я едва их разглядел из-за облаков сигаретного дыма.
Оба заплакали, что вполне естественно.
Потом вышли на улицу покурить.
Потом вернулись в реанимацию, посидеть возле ее тела.
Отец прикурил следующую сигарету.
Вот из-за этого я так ненавижу астму, ненавижу женщин, которые курят во время беременности, и ненавижу всех, кто курит рядом с детьми. Убивайте себя, если вам так угодно, но не смейте убивать детей!
Некоторые случаи просто невозможно забыть, и это был один из них. Попытайтесь успокоить 8-летнюю девочку, которая задыхается у вас на глазах. А потом попытайтесь выкинуть это из памяти. У меня стоит перед глазами детская колыбелька, в которой умер младенец. И что было рядом? Пепельница, полная окурков! Конечно, смерть ребенка – самое страшное наказание для родителей. Но ребенку это уже не поможет…
Печатая это, я ощущал, как все сильнее стискиваю зубы. Не стоило тревожиться
Я только что приехал с вызова к нашему «постоянному клиенту». Он алкоголик, с язвой желудка, худой как щепка. Пациент сидел на грязной кухне в окружении пустых бутылок из-под какого-то пойла.
Ему 26 лет.
Его друг, того же возраста, – тоже алкоголик. У него панкреатит.
Я спросил, не хотят ли они пройти курс реабилитации, но оба заявили, что их это не интересует.
Должен признать, они меня разозлили. Две жизни растрачиваются впустую, тонут в дешевом пиве.
– То есть вы предпочитаете умереть? – поинтересовался я.
Ответа не последовало.
Мне захотелось заехать в стену кулаком.
Моя злость объяснялась очевидной причиной: ненавижу смотреть, как люди бессмысленно тратят свою жизнь. Промежутки
Отсутствие сна оказывает неожиданный эффект на мой мозг.
В последнее время у меня бессонница, поэтому я включаю телевизор и щелкаю по каналам. Как-то мне попался «экстремальный спорт», и я посмотрел фильм про скейтбордистов и любителей паркура. Наблюдая за тем, как они используют лестницы, перила, скамьи, пандусы, статуи и тому подобное, чтобы передвигаться по городу необычным способом, я подумал, что они видят его совсем не так, как все мы. Наверное, они на бессознательном уровне замечают в нем трамплины для прыжков, спуски и барьеры.
Дальше я задумался о том, каким сам вижу сектор, в котором работаю. А я вижу его в трех плоскостях. Первая – это улицы на карте. Главные, по которым добираешься до разных концов сектора, и перекрестки, по которым проезжаешь: налево к полицейскому участку или направо к Форест-Гейт. Можно свернуть направо и попасть в Лейтон, можно проехать прямо к Стратфорду. Все они запечатлены у меня в голове, белые и желтые линии с названиями от А до Я. Вот каким я вижу Ньюэм, когда несусь на вызов.
Другая плоскость – это вид улиц, по которым мне приходится пробираться в потоке машин. Я не обращаю внимания, легковушки передо мной или грузовики, а вижу только промежутки между ними. Бессознательно отслеживаю, куда смотрят водители: они уже заметили меня или еще нет? Они не знают, что делать? Тогда велик шанс, что они могут внезапно затормозить. Машина набирает скорость? Она может обогнать другую, в которой водитель уже заметил меня и прижался к обочине. Я высматриваю промежутки и стараюсь нырнуть в них.
И наконец, я вспоминаю места, связанные с разными пациентами. Вот здесь 34-летний мужчина упал замертво, играя в футбол. Через дорогу живет один из наших «постоянных клиентов», симпатичная пожилая дама с перечнем болезней длиной не меньше полуметра. На этой улице я подбирал пьяного, который не заметил, что у него сломана рука. Теперь еду мимо скамейки, возле которой умерла 12-летняя девочка. В ста метрах от места, где я сейчас ем свой пончик, подростка ранили ножом после карнавала в Ноттинг-Хилл. С каждой улицей связана своя история, и эти воспоминания всплывают у меня в голове, когда я проезжаю по ним. Для меня Ньюэм полон призраков. С Рождеством…
Только что ездил к женщине чуть старше 20 лет.
Она умерла.
Осталось двое детей.
С Рождеством. Лексикон сотрудников Лондонской службы скорой помощи
(или что означает «клиент»)
999 – номер, по которому надо звонить, чтобы вызвать скорую. Эквивалент американского 911 и европейского 112.
