Тогда и настанет нынешнее время.
Татьяна САМОЙЛЫЧЕВА
Теги: экономика , реформа , развитие
Возвращение Белого генерала
Президент Международного Скобелевского комитета космонавт Алексей Леонов, министр культуры РФ Владимир Мединский и руководитель администрации Президента РФ Сергей Иванов (слева направо) на церемонии открытия памятника.
Фото: ИТАР-ТАСС
Снежным морозным утром Москва обрела новый памятник - памятник герою Отечества, знаменитому, как его называли, Белому генералу Михаилу Скобелеву.
В торжественной обстановке был открыт памятник русскому военачальнику, успевшему за стремительные тридцать восемь лет своей жизни войти в историю России и Европы и оставить после себя славную память потомству. Выбранное место для памятника – перед Военной академией генштаба России – напомнило присутствующим главное суворовское правило, которым руководствовался под Кокандом и на Шипке Михаил Дмитриевич – "побеждать не числом, а умением". Символичность этого места – перед кузницей кадров нашего доблестного офицерства – отметил руководитель администрации Президента России Сергей Иванов.
Воздвигнутый по инициативе Военно-исторического общества, создан народным художником России Александром Рукавишниковым, памятник сразу же привнёс в торжественность обстановки ощущение гордости за героическую русскую историю, достойными наследниками которой мы должны быть.
Уникальность же момента открытия заключалась в том, что вместе с возвращением к нам образа Белого генерала произошло и возвращение памятника. Прежний был установлен на Тверской площади, но – не простояв и пяти лет – снесён советской властью как подпадавший в категорию памятников «царям и их слугам».
Слугой царю, по мнению председателя Российского военно-исторического общества министра культуры России Владимира Мединского, Михаил Дмитриевич Скобелев был в той же степени, что и слугой народу, слугой Отечеству.
И вот мы стали свидетелями нового обретения Москвой памятника генералу Скобелеву. И лишний раз убедились в простом правиле: историю можно переписывать, но вытравить и уничтожить её нельзя.
Теги: история России
Лилия Газизова не застала больших гонораров, но успела получить благословение от Анастасии Цветаевой
"ЛГ"-ДОСЬЕ:
Лилия Газизова - поэт, переводчик, культуртрегер. Родилась в Казани. Окончила Казанский медицинский институт и Литературный институт имени А.М. Горького. Училась в аспирантуре Института мировой литературы РАН. Автор нескольких сборников стихов. Публиковалась в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Октябрь», «Арион», «Юность», «День и ночь», «Дети Ра», «Зинзивер», в «Литературной газете», в альманахах, антологиях. Стихи переводились на английский, немецкий, польский, румынский, турецкий, латышский, армянский языки. Лауреат нескольких литературных премий. Живёт и работает в Казани.
– В вашей литературной судьбе немалую роль сыграла Анастасия Цветаева, порекомендовавшая когда-то стихи никому не известной девушки в журнал «Юность». А как вы с ней познакомились?
– Анастасия Ивановна Цветаева сама нашла название для моей первой поэтической книги «Чёрный жемчуг» и сама же пожелала написать предисловие к ней. А познакомились мы в Доме творчества «Переделкино», куда я попала, будучи 19-летней студенткой мединститута. Я считалась перспективным, как тогда говорили, автором, и наш Союз писателей одарил меня путёвкой. В тот год там отдыхали-работали Сильвия Капутикян, Римма Казакова и другие корифеи советской литературы. Был даже 105-летний поэт-футурист Саша Красный. Анастасия Ивановна удивила меня своей деятельной добротой. В тот же вечер, когда мы познакомились, она пригласила меня к себе почитать стихи. В первые минуты я напряжённо помнила о том, что передо мной – сестра Марины Цветаевой, но масштаб личности самой Анастасии Цветаевой постепенно вытеснил эти мысли. Хотя о Марине Ивановне, конечно, мы говорили немало. Тогда же Анастасия Ивановна попросила у меня подборку для «Юности», куда передала их через Кирилла Ковальджи, и своей рукой написала о них лестный отзыв. Позже, когда я приезжала в Москву, не раз останавливалась у неё дома, поэтому успела близко узнать её. На всю жизнь я запомнила слова: «Нельзя говорить о человеке, что он плохой, лучше сказать, что он совершил плохой поступок». Уроки, которые я получила от неё, были нравственно-этического характера.
– Какие ещё знаковые встречи были в вашей жизни?
– Коротким, но запоминающимся было общение с Виктором Соснорой, который поразил меня своей инакостью. Есть поэты, которые не укладываются в формат жанра. Соснора – один из них.
Назову ещё имя – Андрей Новиков, московский поэт, редактор, культуртрегер и[?] впоследствии, так случилось, мой муж. Встреча с ним – главное событие последних лет. У нас был странный для многих, но удивительный брак на два города. Мы встречались в Москве и в Казани. Теперь мне кажется, что для двух творческих людей подобный союз оптимален. У нас не было общего хозяйства и общих детей. Зато были любовь и литература, о которой говорили бесконечно. Андрей расширил мой литературный кругозор, научил понимать и принимать стихи поэтов, которые не близки мне по определению. У него был безупречный литературный вкус. Он трагически погиб весной этого года. Посмертно в издательстве «Воймега» вышла его книга «Нерасчётливый наследник».
– Вы начинали с традиционных стихов, но в последние годы перешли на верлибры. Это был сознательный шаг? Или просто так сложилось?
– Это было почти сознательное решение – писать верлибры. Естественно, они и раньше у меня «случались», но семь лет назад произошло глобальное для моей жизни событие, изменившее меня и перевернувшее мой мир. Простите, умолчу, что именно тогда произошло. И неожиданно я стала себя чувствовать по-настоящему свободной именно в верлибрах. Не отсутствие размера и рифм раскрепостило меня. Думаю, в этой форме таятся огромные возможности, которые не использованы и на десятую часть. Верлибры никогда не станут столбовой дорогой русской поэзии – это очевидно. Но они вносят свою неповторимую «ноту» в общий хор поэтических голосов. Тот, кто ждёт от стихов музыки, не найдёт её в верлибрах. Но хороший верлибр, как и классическое русское стихотворение, может «ранить» в сердце, остаться в памяти.
– Вы ведь ещё и переводчик. В советское время переводчики зарабатывали порой больше, чем авторы, пишущие оригинальные произведения. Сейчас переводческая деятельность таких денег не приносит, но вы активно переводите с татарского на русский. Это как-то оплачивается местным Союзом писателей или о вознаграждении персонально договариваетесь с авторами?
– К сожалению, я уже не застала больших гонораров. Но переводила довольно много. Видела в этом не только источник заработка, но и, простите за пафос, долг. Участвовала как составитель и переводчик в издании книг: «Современная татарская поэзия», «Современная татарская проза», «Из века в век. Татарская поэзия». Сегодня имеют место и неформальные договоры с авторами. Но иногда, как, например, было с изданием сборника новых переводов Габдуллы Тукая в 2012 году, выделяются бюджетные деньги. И тогда переводы достойно вознаграждаются. Многие наши татарские поэты благодарны «Литературной газете», которая регулярно публикует переводы татарской поэзии на русский язык.
– По образованию вы детский врач и даже шесть лет проработали в этой области. Не жалеете, что оставили профессию? Или теперь ваша профессия – это стихи и только стихи?
– Не жалею. Хотя мои маленькие пациенты любили меня. А мне нравилось их лечить и вообще работать с детьми. Какое-то время я совмещала эти деятельности, потом литература вытеснила медицину. Между этими двумя занятиями много общего. В сущности, литература – это скорбный лист человечества. И ещё. Помните у Баратынского? «Болящий дух врачует песнопенье». А сейчас, наверное, уже можно сказать, что литература стала моей профессией.
– Такое впечатление, что в последнее время Казань стала одной из поэтических столиц России. Постоянно проходит информация о казанских поэтических фестивалях – имени Лобачевского, имени Хлебникова, имени Державина... Чем это можно объяснить?
– Казань никогда не воспринималась мною как провинциальный город. Её расположение – выигрышно. Казань – это котёл, в котором перемешаны Запад и Восток, Европа и Азия. Поэтому рождаются удивительные личности, совершаются необыкновенные открытия. Здесь сильны литературные традиции, связанные с такими поэтами и прозаиками, как Гавриил Державин, Максим Горький, Велимир Хлебников, Вероника Тушнова. Не все знают, что татарско-тюркская поэзия имеет более чем тысячелетнюю историю. Вот и получается, что Казань – это стыковочный узел культур, традиций, мировоззрений. Потому и появились в Казани Равиль Бухараев (1951–2012), Алексей Остудин – авторы, известные в российском поэтическом сообществе. При этом есть менее «засвеченные» поэты, чьё творчество по-настоящему интересно и заслуживает читательского внимания, – Тимур Алдошин, Айрат Бик-Булатов, Наиль Ишмухаметов. Только в Казани мог появиться Международный поэтический фестиваль имени Николая Лобачевского, единственный в мире литературный фестиваль имени математика. А ещё – международный Хлебниковский фестиваль ЛАДОМИР. Упомяну и о таких значительных форумах, как Международные Цветаевские чтения в Елабуге, Международные Державинские чтения в Казани и Лаишево, собирающие цвет российского литературоведения.
