Вот и ответ моему старинному другу Виктору Самойлову на вопрос, чем отличается современная Германия от современной России.
2010 г.
Бывая в ухоженных, благополучных, немного патриархальных германских городках и сёлах, почему-то вспоминаю, как некоторые эмигранты и переселенцы, прибывшие в ФРГ из постсоветских республик, начинали жаловаться на «скромное» материальное положение. И социальное пособие у них меньше, чем ожидали, и курсы немецкого языка короче, нежели рассказывали, и квартиру предложили какую-то не ту, да и работу по профессии не спешат предоставить.
Понять их можно — стартовать с нуля, особенно если тебе не 20, действительно трудно. Но давайте вспомним, как в ещё более сложной ситуации (замечу: без какой-либо государственной поддержки) строили свою жизнь после войны местные обыватели.
Городок Деггендорф уютно расположился в том месте, где Дунай мягко подкатывается к знаменитому некогда разбойниками, а ныне лыжными и воздушными курортами Баварскому лесу, — германская глубинка. Живёт в нём порядка 40 тысяч человек, из которых 128 — миллионеры. Именно такую цифру назвал мне местный историограф и краевед Ганс Альгемайер. Тысячи три с небольшим — немцы-переселенцы из постсоветских республик, а также Румынии, Чехии, Венгрии и Польши. Порядка тысячи — немцы из бывшей ГДР. Около двух тысяч турков, курдов, албанцев, афганцев и выходцев из бывшей Югославии, с тысячу поляков, итальянцев и греков, ну а все остальные — баварцы. Зажиточные граждане, бюргеры, те самые, которых в СССР с осуждением называли мещанами.
Кому-то может показаться невероятным, что в одном маленьком, провинциальном городке собралось такое количество миллионеров и зажиточных граждан. А вот для Германии явление это вполне нормальное, по крайней мере, насчёт последних. Здесь отношение к бюргеру совсем иное. Бюргера никто серьёзно не ругал, не притеснял, не унижал. Даже коммунисты в бывшей ГДР бюргеров, по сути, не трогали. Конечно, каждая прослойка пыталась и пытается как-то потеснить, покритиковать другую. Крупная немецкая буржуазия, которая сама вышла из бюргерства, высмеивала его. С пренебрежением к нему относились и пролетарии, в большинстве, правда, стремившиеся к изменению своего статуса и потому становившиеся бюргерами. Ну и, естественно, дворянство, которое не жаловало ни первых, ни вторых, ни третьих.
Тут, вероятно, следует пояснить, что бюргер в Германии, в отличие, например, от российского обывателя, появился и оформился как общность веков семь-восемь тому назад, когда немецкие города фактически стали независимыми от местных князей и графов и подчинялись напрямую кайзеру. И потом, немецкая культура, в отличие от российской дворянской культуры, была буржуазно-бюргерской, что также сыграло большую роль в становлении местного обывателя.
Взглянем на происхождение немецких писателей, композиторов, философов, начиная с семнадцатого века. За редким исключением почти все они — выходцы из бюргерства. Все они имели бюргерские профессии, бюргерское дело, а заодно, так сказать, для души, занимались литературой или философией. Отсюда особый менталитет, особая шкала ценностей.
Говорят, немцы скупы, прижимисты, жадны. Однако Германия, пожалуй, больше любой другой страны в мире вносит безвозмездных пожертвований в различные международные благотворительные фонды, принимала и принимает больше всех политических и экономических беженцев, которых одевает, кормит, обучает, обеспечивает медициной, жильём. А караваны с одеждой, продуктами, медикаментами, купленными на добровольные пожертвования граждан ФРГ, которые чуть ли не еженедельно отправляются во все концы планеты! Уж я бы скорее сказал, что немцы не прижимисты, а — рациональны, не жадны, а — разумны. Наконец, Германия относится к тем немногим странам, где человек, даже если захочет, — не сможет умереть с голода. Обязательно найдутся добрые самаритяне, которые накормят его, обогреют, дадут кров. И трудно представить, что ещё совсем недавно жители этой страны сами пухли и умирали от голода.
После окончания Второй мировой войны Германия представляла собой сплошные руины. Вот как описывает её публицист Густав Штольпер: «Биологически искалеченная, интеллектуально изуродованная, морально уничтоженная нация без продуктов питания и сырья, без действующей транспортной системы и чего-либо стоящей валюты, нация, социальная структура которой была разорвана массовым бегством и изгнанием, страна, где голод и страх убили надежду» [3].
В 1945 году Германия потеряла четвёртую часть своей территории, всё своё имущество за границей включая весь золотой запас; полностью было разрушено 25 % промышленных предприятий, 60 % жилого фонда. Были вывезены все автомобили, рельсы, паровозы, трамваи, строительная техника, запасы продовольствия, угнан скот, проведена широкомасштабная вырубка леса. В соответствии с договором «Большой тройки» победители демонтировали и вывезли металлургические предприятия, заводы сельскохозяйственного машиностроения, трубопрокатные станы и даже судоверфи. При этом каждый демонтированный или остановленный из-за вмешательства в его технологию завод означал ликвидацию рабочих мест и одновременно сокращение возможности зарабатывать деньги на продовольствие производством и экспертом промышленной продукции[4].
В основном в СССР ушли тысячи железнодорожных вагонов, груженных изъятым у гражданского населения домашним имуществом, коврами, мебелью, одеждой, предметами антиквариата, картинами. Одновременно в США и Великобританию из музеев и частных коллекций массово вывозили картины, скульптуры, коллекции монет, украшений и так далее. Дошло до того, что в Берлине между советскими и американскими солдатами в моменты грабежей немецких квартир, магазинов, складов то и дело возникали стычки с применением огнестрельного оружия.
Из германских патентных бюро, проектных институтов союзниками были изъяты 540 тысяч планов, лицензий, патентов и чертежей изобретений, как уже внедрённых, так и находящихся в стадии разработки. В СССР, США и Великобританию отправили тысячи специалистов, изобретателей и учёных. В результате Германия надолго, если не навсегда, утратила ведущие позиции во многих отраслях науки, техники, в современных технологиях и в перспективных исследованиях. Миллионы мужчин-немцев, не обязательно участвовавших в войне, были отправлены в трудовые лагеря держав-победительниц, а также в Польшу и Чехословакию.
3,2 миллиона из них погибли.
По решению победителей и активном участии властей Польши, СССР, Чехословакии, Венгрии и Югославии более 15 миллионов немцев изгнали со своей родины. Они не были военными преступниками, не служили в войсках СС, да и вообще не были военными, но они родились немцами, и в этом заключалась их главная вина. В процессе изгнания, который продолжался до 1949 года, умерли от голода, лишений и были убиты 3,3 миллиона, в основном женщин, детей и стариков.
Каждый из насильно депортированных имел право взять с собой не более 30 килограммов ручной клади, причём все драгоценности, украшения, в том числе золотые кольца, у них изымались[5].
Важно отметить, что тотальное изгнание немцев с территорий, на которых они жили столетиями, обсуждалось и планировалось задолго до начала Второй мировой войны. Так, выселение трёх с половиной миллионов судетских немцев было предложено вторым президентом Чехословакии, лидером Национал-социалистической партии, переименованной после войны в Народную социалистическую партию Чехословакии, Эдвардом Бенешем ещё в декабре 1938 года, то есть почти за год до официального начала войны. Причём это было далеко не первое подобное предложение. На Панславянском конгрессе, проведённом в Праге в 1848 году, было принято решение, согласно которому насильственной депортации подлежали не только судетские немцы, но и все этнические немцы, проживавшие восточнее линии Триест-Штеттин. Летом 1917 года Бенеш и вождь мла-дочехов Карл Крамарж передали союзникам меморандум, в котором требовали не только расчленения Германской и Австро-Венгерской империй, но и поголовной высылке с территорий, включённых в будущую Чехословацкую Республику, всех немцев. Поляки также постоянно вынашивали планы расширения Польши вплоть до пригородов Берлина и выселения всех немцев с полной конфискацией их имущества[6].
Но всё это, как говорится, полбеды, ведь планировалось и «биологическое уничтожение всего немецкого народа».
В 1940 году, за десять месяцев до официального вступления США во Вторую мировую войну, вышла книга председателя Американской федерации за мир, советника президента Рузвельта — Теодора Натана Кауфмана с лаконичным названием «Германия должна погибнуть» («Germany Must Perish»). В ней содержались конкретные рекомендации, получившие впоследствии название «плана Кауфмана», по уничтожению 70 миллионов немцев, включая женщин и детей, и распределения территории Германии между Францией, Польшей, Чехией и Голландией[7]. Так что депортация с полной конфискацией имущества и частичным уничтожением выселяемых была далеко не худшим для немцев итогом.
