"ЛГ"-ДОСЬЕ:
Родился в 1969 году. Среднюю школу окончил в г. Электросталь Московской области. Учился в МГУ на факультете журналистики. Работал репортёром, плотником, шофёром, телохранителем, финансовым директором, пресс-секретарём. Автор книг "Сажайте, и вырастет", "Хлорофилия" и других. Пятикратный номинант литпремии "Национальный бестселлер", двукратный дипломант премии Аркадия и Бориса Стругацких. Переведён на английский, французский, сербский и болгарский.
- Андрей, вы реалист и при этом считаете себя счастливым человеком. Как такое возможно?
- Не вижу тут противоречия. Наоборот, только реалист и может быть счастлив по-настоящему, поскольку не обманывает себя: умеет принять действительность в совокупности хорошего и дурного. Уж не знаю, хорош ли я как реалист, но я счастлив, это факт. Я это чувствую каждый день.
- Один из самых сильных ваших романов, на мой взгляд, это "Йод". Для него очень подходит пастернаковское: "кусок горячей, дымящейся совести". Почему главному герою для того, чтобы возродиться, обязательно нужно было прибегнуть к саморазрушению?
- Когда я делал "Йод", мне казалось, что количество содержания чего бы то ни было в мире конечно. То есть появление нового происходит только за счёт разрушения старого. Связь между разрушением и созиданием очевидна, и она прямая. Однако сейчас мне ближе идея, выдвинутая Стругацкими в "Диких лебедях": новое может возникнуть не на обломках старого, а как бы "не мешая" старому, "не обращая внимания" на старое. "Ничего не ломать, только строить" - так у них написано[?] Конечно, надо понимать, что я не философ, и мои идеи есть не более чем умозаключения дилетанта.
- Странно, что после такого жёсткого и брутального реализма возникла потребность обратиться к фантастике. С чем это связано?
- Мне стало мало реальности. Я обнаружил, что нуждаюсь в метафизике. И ещё - в игре. Пренебрегая игровым началом жизни, я обкрадывал себя. Расслабленный, спокойный и весёлый человек - это игровой человек. Игра и фантазия освобождают нас, поставляют нам положительные эмоции.
- В одном из интервью вы сказали, что, когда пишете, подпитываетесь тёмной энергией и что вера и искусство в принципе несовместимы. Что вы имели в виду?
- Мне кажется, светское искусство служит не Богу, а человеку. Творческое созидание плохо совместимо с верой, поскольку основано на сомнении. Если этого никто не делал, это не значит, что это невозможно; я попробую, а вдруг у меня получится? Были времена, когда вера не только укрепляла искусство, но и хранила его. Художник выживал в храме, и больше нигде. Без Кирилла и Мефодия не было бы христианской Руси. Без печатного станка не было бы Реформации. Но сейчас настали новые времена, - мы понимаем, что есть что-то, кроме Бога, и это не только не мешает писать книги, но и помогает. Мы стали свободнее. Я могу сомневаться в ком угодно. А вдруг Бога нет? А вдруг я - Бог?
- Вы неоднократно признавались в том, что вы человек гордый и самолюбивый, и именно эти черты помогают создавать энергичные, честные книги. А как на ваш взгляд, может ли человек смиренный, не обуянный гордыней написать хорошую книгу?
- Хорошую книгу может написать любой человек, готовый потратить на написание несколько лет жизни. Написание книги не связано с гордыней либо смирением. Делая книгу (или кинокартину, или симфонию, или ракетный двигатель, или единую теорию поля), человек обычно переживает весь спектр эмоций. Впадает то в гнев, то в апатию. То гонит себя вперёд, то просит помощи у высших сил. Ты делаешь книгу, книга делает тебя. Главное - сила эмоции. Смирение тоже может быть деятельным.
- Много говорили о том, как было трудно существовать в 90-е, в нулевые - жаловались на то же самое, да и теперь - не легче. Как вы ощущали себя в эти годы и когда вам больше нравилось жить?
- Мне нравится жить при любой власти, при любой погоде. "Времена не выбирают, в них живут и умирают". Очень люблю эти строки Кушнера.
- Как известно, вы занимаетесь предпринимательской деятельностью. И при этом выдаёте не менее книги в год. Откуда берёте время для литературы?
- Честно говоря, время украл у бизнеса. Писал, а друзья трудились в офисе за себя и за меня. Очень благодарен им за это. Сейчас пишу мало, - пора посвятить какое-то время деловым вопросам. Надо же покупать хлеб и штаны.
- Столько написано сильных книг, но ни мир, ни человек в целом не изменились. Каков для вас главный стимул, заставляющий продолжать писать?
- Кабаков сказал: пишешь, когда устал не писать.
- Вы патриот или можете себя представить гражданином какой-нибудь другой страны, более благополучной?
- Я был во многих странах, и пока современная Россия представляется мне самой благополучной. Здесь бурлит жизнь, здесь происходят перемены. Здесь хорошо. Я тут всех понимаю с полуслова и отлично ориентируюсь, потому что в совершенстве владею языком моего народа. Я ощущаю эмоциональную связь с моей страной. Если это патриотизм - тогда я патриот.
- Верите ли вы в удачу или считаете, что человек должен всего добиваться своим трудом и упорством?
- Можно добиваться, можно не добиваться, - всё самое главное в жизни происходит само собой по воле Провидения. Надо делать то, к чему лежит душа, и по возможности сохранять состояние покоя. Будет день - будет пища.
Беседу вела Анастасия ЕРМАКОВА
Три обязательных вопроса:
- В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?
- Писатель проиграл, но из игры не вышел.
- Почему писатели перестали быть "властителями дум"? Можете ли вы представить ситуацию "литература без читателя" и будете ли продолжать писать, если это станет явью?
- Писатели всегда будут существовать, и писатели всегда будут "властителями дум". Писатель обуздывает сырую энергию жизни. Даже если человек за всю жизнь не прочитал ни строчки, он мыслит образами, которые когда-то придумали писатели. Язык, на котором мы говорим, создала на протяжении двухсот лет группа людей, сравнительно небольшая: Аввакум начал, Пушкин закончил, Набоков довёл до идеального состояния. Разумеется, язык несёт и развивает народ, но чистое вещество языка выделяют всё-таки писатели. В этом смысле они всегда чрезвычайно востребованы. Активный слой общества читает и будет читать. Ответы на многие важные вопросы можно найти только в литературе, и больше вообще нигде. Может быть, через двести-триста лет литература ослабнет и станет салонным искусством, вроде классического балета, но не утратит своего значения.
- На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задала?
- Сейчас у меня нет темы, которая жжёт меня изнутри и рвётся наружу. Если есть идея - я не буду ждать, когда у меня возьмут интервью, а сразу помещу эту идею в текст. Нельзя сказать, что я жду подходящего момента, чтобы начать выкрикивать выстраданные сентенции.
Космическая мысль России
ШТУДИИ
"Русь, Русь?.. <[?]> Что пророчит сей необъятный простор?" Эти строки из "Мёртвых душ" прозвучали как вопрошание о России, о смысле её тысячелетней истории, о грядущем её назначении. В 1870-е годы знаменитый библиотекарь Румянцевского музея, Московский Сократ Н.Ф. Фёдоров дал свой ответ на вопрошание Гоголя: "Наш простор служит переходом к простору небесного пространства, этого нового поприща для великого подвига". Сказанное слово оказалось пророческим. Меньше чем через столетие Россия первой из мировых держав вышла в космос.
Каким видел будущее мира и человека этот апостол космической эры, знаменитый библиотекарь Румянцевского музея, собеседник Л.Н. Толстого и В.С. Соловьёва, вбросивший в духовную почву России семена поистине универсальных идей? В его "Философии общего дела" звучит мысль о высоком призвании землян, поприщем дела и творчества которых становится вся Вселенная. Не только созерцателем мира - земного пространства, величественной панорамы звёздного неба ("Открылась бездна, звезд полна. / Звездам числа нет, бездне - дна" - М.В. Ломоносов) является человек. Он - деятель в мироздании, существо, ответственное за бытие во всей его полноте - и за землю, обитателем которой он является, и за "ныне бездушные, холодно и как бы печально на нас смотрящие звёздные миры", правителем которых должен он сделаться в процессе истории.
Долг управления миром вверен человеку природой, приходящей в его лице к самосознанию, Богом, создающим человека как Своего соработника, дающим ему заповедь "обладания землёй". Это обладание противоположно паразитарному потреблению, истощающему и поганящему тело земли. Эксплуатации противостоит регуляция, обращённая и к разрушительным природным стихиям (землетрясения, наводнения, цунами, эпидемические болезни), и к зловещим плодам неразумной, хищнической активности человека (истощение земли, парниковый эффект, радиация и т.д.), о которых философ всеобщего дела предупреждал ещё 150 лет назад.
