– А вот если бы вы были типичным рафинированным интеллигентом, таким кабинетным писателем, совершенно не знакомым с природой, – как это повлияло бы на ваш стиль?
– Не мог бы никогда стать кабинетным, природа не позволила, родился в буквальном смысле в лесу, под кедром, в посёлке Алейка, что в переводе с греческого означает «скит, скитничество». И когда читаю сочинения кабинетных, особенно кухонных, домохозяек, коими ныне заполонены полки книжных магазинов, сначала от души смеюсь над вымыслом, а потом плачу от сознания того, что всё это покупается и читается. До какого же безобразия надо обезличить и унизить свой народ, чтобы он покупал и читал подобное чтиво! Да ещё и верил!
– Прочитал где-то, что Алексеев «начинал как деревенщик»... А что же, разве вы перестали быть деревенщиком или, скажем шире, почвенником?
– Мне тоже приходилось читать подобные строки. Хотелось бы этому критику-автору в глаза посмотреть, спросить, где учился филологии, слышал ли о традиционной школе русской литературы, на каких произведениях воспитывался? Очень жаль, что вменяемая критика как жанр перестала существовать, политизировалась ещё хлеще, чем в советские времена, или сделалась придатком рекламных кампаний. Критика очень точно выявляла тенденции литературного процесса во времени и пространстве, высвечивала состояние общества в целом. И, главное, отслеживала такую тонкую материю, как писательское мировоззрение. Русская литература была всегда философской, практически полностью заменяла эту научную отрасль, чем и до сей поры привлекает Запад. Я учился у Гарсиа Маркеса, и если он деревенщик, то и я – почвенник.
– А писатели так называемого патриотического стана никогда не называют вас отступником, променявшим родные суковатые берёзки на мистические дали? Всё-таки вы не вписываетесь в образ такого классического патриота – то ли коммуниста с портретом Ленина, то ли монархиста с хоругвью. Одни названия произведений чего стоят: «Арвары. Магический кристалл», «Молчание пирамид», «Тайна третьего кургана»...
– В лицо никогда не называют, должно быть, опасаются, но за спиной шепчутся. Иногда краем уха ловлю слова «коммерция» – это про миллионные тиражи, «волк-одиночка» – это о принципиальном желании не примыкать ни к какой группе.
– Как бы вы сами определили то, что делаете?
– Продолжаю традиции русской литературы, но в современной реальности, исключающей веру в чудо. А без этой веры нет национальной психологии – образа мышления и манеры поведения.
– Своим главным романом считаете...
– Ещё не написанный.
– А главная неудача? Наверняка ведь была такая книга, на которую возлагались большие надежды, но...
– Все романы, сегодня обречённые на неудачу, лежат в столе, и их, кроме меня, ещё никто не читал. Наступит час, когда я сам их опубликую, если жив буду. Или мои соратники это сделают. Иные плоды следует вкушать нормальной спелости, иные перезревшими, а иные и вовсе недозревшими. Сорви с ветки и дай сегодня – будет скулы сводить.
– Вы ведь ещё и издатель. А какие цели ваше издательство преследует, на какие средства существует, для чего вообще было создано?
– Ну, издатель я самый молодой в России. Вместе с единомышленниками создал «Страгу Севера» под конкретный проект «Сорок уроков русского». Это не просто роман-эссе, это концептуальная разработка для создания этимологического словаря русского языка, для чего я привлекаю молодых учёных-лингвистов, разделяющих новый-старый взгляд на Дар Речи. А задача – вернуть ему образовательное начало, коим он обладал в период бесписьменной культуры, сделать важнейшим образовательным инструментом. На первое издание «Уроков» собирали средства с миру по нитке, заодно протестировали общество. И должен вам заявить: величие нашего народа не удалось подорвать никакими революциями и реформами. В обществе, где проповедуется культ рубля, за неполных три месяца мы собрали пожертвования для издания не только романа-эссе большим тиражом, но ещё и для художественного оформления двадцати первых детских сказок-уроков. Когда же прекратили приём пожертвований, последовал шквал писем с единственным требованием – продолжать начатое дело. Наши соотечественники, в том числе и зарубежные, проголосовали рублём за самое ценное и вечное нашей культуры – Дар Речи. С этой же целью был создан культурный фонд «Первое Слово», с помощью которого мы и начинаем работу над этимологическим словарём.
Беседу вёл Игорь ПАНИН
Три обязательных вопроса:
– В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?
– Современным критикам, особенно нынешним, конъюнктурным, трудно или даже невозможно оценить качество современной литературы, особенно мировоззренческой. Вопрос заключается в критериях оценки, глубоко политизированной и чуждой национальным особенностям этноса. В начале ХХ века мы это уже проходили.
– Почему писатели перестали быть «властителями дум»? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?
– К счастью, русская литература вечна, как и высший образовательный инструмент – Язык. А писатели перестали быть властителями дум по одной причине – не узрели открывшегося окоёма, то есть нового горизонта. И по старой, ещё советской, кальке ушли в конъюнктуру: вместо производственной прозы, восхваляющей руководящую роль партии, стали писать про руководящую роль церкви. Да ещё называть это духовной литературой! Был герой – рабочий, колхозник, коммунист, стал благородный бывший зэк, милиционер, священник. Примитивизм мышления напрочь отвратил читателя от эдаких дум писателя. Какая удивительная по глубине перекристаллизация разума совершается! Какими новыми красками и оттенками сверкают самоцветы вечных чувств!
– На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задал?
– Есть ли жизнь на Марсе? По-моему, есть!
Теги: Алексеев , современная проза , дар речи
ПЕСНИ КОСМОПОЛИТОВ
Во втором номере международного журнала "Интерпоэзия" опубликована - с впечатляющим количеством опечаток – экзальтированная заметка главного редактора Андрея Грицмана о прошедшем в мае поэтическом фестивале «Киевские лавры». «[?]Прекрасный, тёплый и художественный праздник поэзии», – ликует автор. Особый восторг врача-патологоанатома, коим является по основной профессии Грицман, эмигрировавший из СССР в 1981 г., вызвало следующее мероприятие: «Организаторы фестиваля, очевидно, в пику нарастающей ура-патриотической кампании в российской метрополии устроили отдельный вечер «Песни безродных космополитов» – американцев Бахыта Кенжеева, Алексея Цветкова, Андрея Грицмана и Васыля Махно». Главное, конечно, не забыть упомянуть себя, любимого. Но и лягнуть «метрополию» нелишне: иначе не получишь спонсорской поддержки. Дело происходило в «незалежной» и «самостийной» республике, а написал об этом душевном стриптизе американский гражданин. Ну, аттестуют люди сами себя «космополитами безродными», не дожидаясь, пока их другие обзовут ещё похуже. Так это ж такая постмодернистская ирония, порождаемая полной безответственностью за любой словесный выпад. Когда то же самое делает ненавидимое ими государство, это оборачивается обидой и праведным гневом на 60 лет вперёд. А в случае самоаттестации – добрым смехом и аплодисментами сочувствующих.
Может быть, эти ребята так резвятся только на щирой Украине? Но обратите внимание: все эти персонажи, культивирующие свою «безродность», не просто пишут – и соответственно выступают – на русском языке, не просто постоянно до оскомины гостят в России, часто – за счёт казны. Они на всю катушку пользуются её неиссякаемым хлебосольством и умением не замечать или прощать русофобские хохмы. Они – неизменные авторы российских периодических изданий. Буквально каждый их шорох немедленно отмечается обширными интервью и пространными рецензиями. Каждая написанная ими строчка «с колёс» идёт в печать и тут же воспроизводится электронными версиями газет и журналов. А за эти СМИ мы платим из своего кармана. И далеко не в тот момент, когда их покупаем. Большинство из нас давно перестали это делать – и не из бедности, а потому, что читать нынешние «толстые» журналы, четверть века назад имевшие миллионные тиражи, сегодня можно только по приговору суда, настолько в этих изданиях оскорбляется литературный вкус и попираются базовые основы наше-го мировоззрения. И всё же за эту продукцию платим мы, граждане РФ, покуда финансовую поддержку печатным и электронным СМИ в России оказывает госучреждение – Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, или Роспечать.
