Подчас русский национализм принимал совсем экзотические формы (общество "Память", например), однако уже к середине 90-х окреп и мог самостоятельно участвовать в дискурсе. Но не тут-то было. Вменяемый, образованный и уверенный в себе русский националист опасен. Предоставь ему слово - и он может смешать все карты в одной и той же тасующейся колоде околополитических кликуш. Поэтому нужно убедить всех, что вменяемых и образованных среди таких людей нет. С успехом это удавалось до недавнего времени. А потом стремительно разросся Интернет[?]
Интеллектуал Крылов опровергает расхожий миф о русском националисте как о пьяном погромщике с топором за поясом и капустой в бороде. И что самое главное - его работы находят сочувственный отклик среди "дорогих россиян", которые всё меньше верят телевизионным деятелям и всё чаще задумываются о проблеме национальной самоидентификации.
В этой книге вы не обнаружите отвлечённо-скучных политических манифестов или экстремистских призывов (статья, давшая название сборнику, посвящена событиям 93-го года). Однако ознакомитесь с принципиально иным взглядом на наше житьё-бытьё - отличным от того, что долгие годы навязывают нам СМИ. Это взгляд, свободный от идеологических клише, остроумный, едкий, злой, но справедливый. Мысли человека самостоятельного, бескомпромиссного, смелого, наконец. Единственным минусом издания, наверное, является то, что некоторые тексты не адаптированы к такому формату. Специфические словечки, выражения и речевые обороты, характерные для Сети, на бумаге смотрятся несколько чужеродно. Но правоты Крылова по многим вопросам это не отменяет.
Игорь ПАНИН
Бояться или не бояться?
ГОЛОСА
В московском клубе-ресторане "Демократия", что на Цветном бульваре, прошёл вечер, посвящённый обсуждению "Русского вопроса".
Организатором выступил виртуальный клуб "Суть времени", обладающий всероссийским статусом. Подобного рода дискуссионные мероприятия проводятся "Сутью времени" по всей стране: Москва, Питер, Екатеринбург. Что любопытно - послушать споры и поучаствовать в них приходят в основном молодые люди, и необязательно связывающие своё будущее с политикой. Так было и на этот раз.
"Русский вопрос" в нашей стране давно находится если не под запретом, то под жёстким контролем. Средства массовой информации не скупятся на брань в адрес русских националистов, представляя их маргиналами и экстремистами. Однако игнорируют тот факт, что националистические настроения в городах России неуклонно растут, и симпатизируют этим идеям отнюдь не тёмные массы. К чему может привести замалчивание проблем этнического большинства, показали события на Манежной площади в декабре 2010-го. Оттого обсуждаемая тема представляла повышенный интерес.
Основными докладчиками выступили писатель, главный редактор "Литературной газеты" Юрий Поляков и публицист-аналитик Александр Юсуповский. От "правого" крыла ожидался философ и публицист Константин Крылов, но он по какой-то причине не приехал.
Юрий Поляков говорил о национальной политике Советского Союза, отмечая, что в наше время этими серьёзными вопросами часто занимаются люди не вполне компетентные, не знающие реалий и особенностей менталитетов тех или иных народов, не учитывающие интересов русского населения, озабоченные прежде всего собственной карьерой. Он также отмечал тенденцию негативного отношения к "русской тематике" в литературе и средствах массовой информации, что, по его мнению, ни к чему хорошему не приведёт.
Александр Юсуповский предостерегал от сужения идей национализма до повадок племён "тутси" и "хуту", т.е. до банального деления на "свой-чужой". По его мнению, отдельные политические течения стремятся именно к этому, тогда как предназначение национализма - в ином. "Национализм может возродить страну, но может и окончательно разрушить её", - сказал Юсуповский.
Поэт и публицист Игорь Панин спорил с тезисом о том, что националистические настроения в тех или иных странах в основном провоцируются экономическим кризисом, приводя примеры из новейшей истории и призывая не бояться русского национализма, который "очень молод и ничего плохого в себе не несёт".
Ведущий вечера Андрей Головин предоставлял слово всем желающим - и гостям, и активистам клуба "Суть времени". Именно поэтому разговор получился живой, острый и бескомпромиссный. И хорошо бы, национальные вопросы всегда обсуждались именно так - цивилизованно, а не на площадях и баррикадах.
Ольга ФРОЛОВА
Александр Терехов: «Чувствовал себя разведчиком и волшебником»
Александр Терехов: «Чувствовал себя разведчиком и волшебником»
РАКУРС С ДИСКУРСОМ
Критики так и не смогли определиться в своём отношении к роману "Каменный мост" - ругали, хвалили, недоумённо пожимали плечами. Но в целом сходились во мнении, что произведение это непростое, требующее вдумчивого прочтения и серьёзного анализа. Между тем самому автору его текст вовсе не кажется заумным или запутанным. Это просто история, которую он рассказал[?]
- Александр, вы довольны реакцией на "Каменный мост"? О нём писали довольно много и оценивали его по-разному[?]
- Когда освобождаешься от истории, которую пишешь, происходит естественное отчуждение. Книга оказывается человеком, с которым ты по каким-то обстоятельствам и, казалось, по взаимному доброму чувству много лет жил в одной комнате, а когда удалось подкопить денег на отдельное жильё и разъехаться, оказалось, что встречаться снова желания нет и ничего вас и не связывало по-настоящему никогда. Поэтому рецензии, единственные в моём случае "мнения читателей", не воспринимаются как что-то относящееся лично ко мне. Наверное, следует сказать, что я всем благодарен: тем, кто написал, тем, кто читал "Каменный мост", и гораздо меньшему числу - тем, кто дочитал. Но, с другой стороны, никто никого не заставлял - я не стоял посреди магазинов с микрофоном. Рецензии, конечно, имели бы значение для "доходов от продаж", но у нас нет критиков - оружия массового поражения: написал и - "плюс десять тысяч экземпляров" или написал и - "в макулатуру!"
- А самим романом довольны? Он получился именно таким, каким вы его задумывали?
- Замысел у меня не идёт дальше смутного "должен рассказать всё, что я понял", мимо такой цели не промахнёшься. Пока писал, я был свободен, бескорыстен, многим людям не только напомнил их прошлое, но ещё и изменил его. Я чувствовал себя разведчиком и волшебником - мечта любого мальчика, хоть и выросшего. Я не замечал времени, я был первым в определённом месте времени и географии, я был честен. То есть моя собственная жизнь имела в эти годы смысл. Иначе бы никто не узнал, чем там, на Большом Каменном мосту, "всё кончилось". Не думаю, что у меня может случиться вторая такая история.
Если говорить о малозначащих подробностях, мне жаль, что текст, больше десяти лет существовавший для меня под названием "Недолго осталось", напечатан под архитектурно-стоматологическим именем "Каменный мост". Стыдно, что в обложечной аннотации герой назван "бывшим эфэсбэшником". Ну и самое главное: всё это задумывалось как "книжка с картинками" - роман с подлинными фотографиями, рисунками, документами, записками, но издательство не рискнуло: всё-таки и без того много страниц, никому ничего не говорящее имя автора[?]
- А чем вас так заинтересовало сталинское время? Ну понятно, что мы все родом из СССР, эта тема так или иначе нас волнует, но почему, допустим, не хрущёвская "оттепель"? Вам попались уникальные архивные материалы, это что-то личное?
- Для меня каждая книга - это сами собой сложившиеся мои непростые личные жизненные обстоятельства, из которых я могу выбраться, лишь написав текст. Я не выбираю "тем", просто проваливаюсь в какую-то историю[?] Всё это очень напоминает известные сказочные обстоятельства, когда герой попадает в сад, пробует ближайшее яблоко, и у него немедленно отрастают ослиные уши, и оставшееся время он, сверяясь с зеркалом, бешено вгрызается во всё, что поспело в этом проклятом саду, чтобы стать прежним, последовательно получая свиное рыло, павлиний хвост, жабры и клыки. Всё происходит оскорбительно случайно. Всегда думаешь: "Не надо было этого трогать, это не твоё, но теперь уже ничего не поделаешь".
- "Каменный мост" вы выпустили после долгого молчания. Не писалось? Или он как раз столько и писался?
- Мне кажется, любой пишущий человек, существующий (к счастью или к сожалению) вне сферы обслуживания, может написать за жизнь пять-шесть романов, если проживёт долго. Я уже написал свою половину. В историю, которая поначалу называлась "про Уманских", я попал почти сразу после выхода романа "Крысобой", в 1996 году, и всё это время жил этой историей, хотя только спустя года три понял, что не увернусь, придётся "про это" написать. Я не мог представить, что когда-то "Каменный мост" может закончиться - сам бы никогда не остановился. Публикация книги не могла принести ничего такого, что было бы сравнимо с теми ощущениями, которые давала жизнь внутри этой истории. Но всё однажды кончилось, словно кто-то включил свет и игроков пригласили на выход. А между "Крысобоем" и "Каменным мостом" был ещё "Бабаев", текст, который для удобства проще назвать "воспоминаниями". Умер Эдуард Григорьевич Бабаев, поэт, профессор Московского университета, человек, о котором надо говорить, если хочешь сказать, "что такое русская литература", - я не был его учеником или близким человеком, но почувствовал свою личную обязанность что-то противопоставить его уходу.
