— Тихо ты, — зашипел Толик, хватаясь рукой за косяк. Он едва успел отдёрнуть её, когда захлопнулась дверь. Всё погрузилось во мрак.
— Что ты сделал? Открой дверь. Ни черта не видно, — тихо возмущался Толик. Сергей громко сглотнул.
— Давай наощупь.
— Иди ты. Открывай дверь быстро.
Помедлив немного, Марченко приоткрыл дверь. Хмурый день тусклой полосой проник в предбанник. Этого оказалось достаточно, чтобы рассмотреть чёрный вытянутый квадрат немного правее. На цыпочках, оставляя грязные следы, парни прокрались к двери. Толик повернул ручку и приоткрыл её. Тишина. Мёртвая тишина. Терёхин слышал в самое ухо сопение друга. Тот держался мёртвой хваткой его за рукав. Толик не возражал. Так было самому спокойнее. Чувствовалось «плечо» друга. Осторожно ступая на половицы, они перешагнули через порог и оказались в коридоре. С левой стороны в двух метрах от места, где они стояли, увидели открытую дверь. Через проём взгляду парней открывался ограниченный обзор. Им был виден лишь край окна, задёрнутый занавеской, телевизором на деревянном лакированном трюмо с крашенными ножками, кусок стены, оклеенный бумажными обоями с аляповатым выцветшим рисунком. Направо, по всей видимости, находилась кухня. Двери в неё не было. Друзьям удалось рассмотреть допотопную газовую плиту с эмалированными стенками, алюминиевую кастрюлю на конфорке, облезлые трубы, сшитую из разноцветных лоскутов дорожку. Озираясь по сторонам, в полном молчании парни проследовали в комнату налево, как им казалось, в гостиную. Две головы с выпученными от страха глазами высунулись из-за косяка. Старый диван с покрывалом «три медведя», низкий шпонированный шкаф, вытертый ковёр, белые занавески, телевизор на трюмо — всё очень по стариковски, ничего подозрительного.
— Всё посмотрели. Уходим, — шепнул на ухо Толику Марченко. Не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл к выходу, отчаянно надеясь, что друг не заметил узкую дверь в самом углу комнаты возле дивана. Его за рукав поймал Терёхин.
— Подожди. Там ещё одна дверь.
— Где? — натурально удивился Сергей и попытался освободить рукав.
— Там, в углу, — Толик гневно зыркнул на друга. Марченко ничего не оставалось, как продолжить экспедицию. Парни прокрались к двери, озираясь по сторонам.
— Чего замер, — шептал Сергей, — открывай, посмотрим по-быстрому и уходим.
— Сейчас, — едва слышно проговорил Толик.
Он тихо, почти бесшумно открыл дверь и заглянул внутрь. За его спиной, вытягивая шею, Сергей кормил своё голодное любопытство. Марченко, как и его друг, не сразу заметили мужчину, вернее старика с редкими седыми волосами, сгорбившемся над письменным столом. Их возбуждённые взгляды скользили по стеллажам, по пробиркам, колбам, по существам, залитым формалином, по приборам, по книгам. У дальней стены стояло несколько устройств не известного парням предназначения. Они были громоздкие с множеством выступающих прибамбасин. Один прибор был похож на миниатюрный доильный аппарат. От нижнего блока к верхней хромированной чаше тянулись тонкие резиновые шланги, заканчивались они иглами. От одного взгляда на это устройство у Сергея по спине побежали мурашки. Он скосился на пластиковый ящик с рещётчатым окошком. Короб был пуст. Марченко рассматривал следующий прибор с множеством ампулок под стеклянным колпаком, когда гробовую тишину взорвал тонкий лай. Толик и Сергей вздрогнули одновременно. Вместе с ними вздрогнул и старик за столом. Только когда он стал подниматься, и отодвигать со скрежетом стул они его заметили. Терёхин вскрикнул и завопил, — «шухер». Он оттолкнул друга и кинулся к выходу. Через долю секунды за ним следом мчался Марченко. Сергей слышал за спиной лай и шаркающие быстрые шаги. Парни молниями выскочили в коридор, отпихивая друг друга устремились к входной двери. Бегущий впереди Толик едва коснулся кончиками пальцев дверной ручки, как послышался щелчок в замке. Терёхин повернул ручку и с силой рванул на себя. Он проделывал этот приём ещё и ещё, но дверь оставалась на месте. К нему присоединился Сергей, и они вместе принялись тянуть дверь. Казалось, что она сделана из металла и обита доской. Лай приближался. Он был уже совсем близко, прямо за спиной, Марченко с выпрыгивающим из груди сердцем и глазами из орбит развернулся, готовый сопротивляться. Но к его небывалому удивлению никого не увидел. Лай остановился возле самых ног. Казалось, гавкал сам воздух. Звуки рождались из ниоткуда. Толик тоже развернулся, обезумевшими от страха глазами судорожно искал источник лая.
— Нас заперли. Бежим на кухню, — выкрикнул Сергей, — размолотим стекло.
Парни бросились по коридору в проём справа. Марченко явственно слышал, как в один момент прекратился на секунду лай, а затем почувствовал, что что-то потянуло его за сапог. Он взвыл и в два прыжка догнал друга. Лай снова заполнил всё пространство. Толик первым оказался у окна. Не раздумывая, он схватил стул и с размаху стукнул им по стеклу. Занавески вздрогнули, стул с треском отскочил от окна, словно от кирпичной стены.
— Блин горелый, — выругался Терёхин и ещё раз врезал по стеклу. Стул разлетелся вдребезги, стекло осталось на месте. В это время Сергей отбрыкивался от бесплотного тявканья. Он вскочил на стол.
— Чёрт, Толян, — орал Марченко. Разбей проклятое окно, или эта шавка меня покусает.
— Какая нафиг шавка? — выкрикнул в ответ Терехин, — это подстава. Стекло бронированное! — продолжал орать он.
Толик услышал, как гавканье подкатилось к нему, и что-то острое вонзилось ему в ногу. Обезумев от страха и боли, Толик завопил. Высоко подпрыгнул, сделал судорожное движение ногой. Он почувствовал, как его ботинок стукнулся обо что-то мягкое. Вслед за этим раздался скулёж.
— Я попал по ней, — заорал Терехин, — эта тварь невидимая, — он уже визжал. Через мгновение Толик нёсся через коридор в комнату с телевизором. Гавканье преследовало его. Воспользовавшись моментом, Сергей соскочил со стола и бросился к окну. Рывком он сорвал занавеску и трясущимися руками попытался его открыть, вращая металлические ручки и дёргая раму. Деревянный переплёт словно врос в пазы. Рама не сдвинулась ни на миллиметр.
Сергей вдруг услышал за спиной шипение. Он резко обернулся. В дверном проёме стоял седой мужчина преклонного возраста. Правый глаз закрывал оптический прибор, напоминающий небольшой микроскоп. Сначала Сергею показалось, что телескопическая трубка выходит прямо из глазницы, но присмотревшись разглядел, как устройство держится. Миниатюрная дужка седлом крепилась на переносице, другой край приспособления длинной «лапкой» цеплялся за ухо. Большую часть морщинистого лица с одним глазом скрывал зелёный респиратор. Марченко прижался к подоконнику и заскулил. «Дяденька, я больше не буду», — он готов был разрыдаться и умолять о пощаде ужасного монстра. Его мокрый взгляд скользнул вниз по худощавой фигуре. Мужчина сжимал в руках красный баллон, из которого с шипением вырывался белёсый газ. Струя была направлена в его сторону. Сергей с ужасом снова перевёл взгляд на бесчеловечное лицо. Его веки налились тяжестью, мысли затуманились, ноги стали вдруг ватными, он стремительно погружался в темноту. Марченко не почувствовал, как его колени подогнулись и он повалился на пол.
Очнулся Сергей на пустыре за развалинами деревянных домов. Смеркалось. После дождя земля была сырая. Его штаны и куртка промокли. Голова трещала, каждое движение болью отдавалась в висках. Сергея подташнивало, чувствовал он себя ужасно. Медленно приподнялся на дрожащих руках и постарался зафиксировать тело в сидячем положении. Рвота подкатила к горлу, его стошнило. Марченко трясся от холода. С трудом поднялся на ноги и побрёл к дому. Мозги, словно залитые желе, не соображали. Сергей даже не пытался вспомнить цепь последних событий, что произошло, где Терёхин? Главная мысль, которая пульсировала в голове красной лампой, — скорее домой, в тепло. Поскальзываясь на жидкой глине, то и дело взмахивая руками, словно пьяный он с трудом дотащился до асфальта. Марченко брёл, шаркая подошвами резиновых сапог, оставляя за собой смазанные коричневые следы. Он весь взмок и несколько раз останавливался, чтобы отдышаться, прежде чем добрался до пятого этажа. Слабой рукой нажал на кнопку звонка своей квартиры. Дверь открыли не сразу. Сначала затемнился глазок, через некоторое время щёлкнул замок. Дверь открылась. На пороге в фартуке стояла мама Сергея. Из квартиры повеяло теплом и ароматным запахом мясных котлет. Сергей сделал шаг навстречу, но вынужден был остановиться. Он с изумлением смотрел на мать. Надежда Викторовна в упор не замечала своё чадо. Она выглянула за дверь. Взглядом обвела площадку, посмотрела на лестницу, ничего не заметив, с раздражением процедила «Хулиганьё» и захлопнула дверь перед самым носом сына.
