их и отождествляют с самой свободой. Однако, как утверждают психоаналитики, нередко покупатели свободы и независимости, верящие в возможность купить освобождение от чьих-то приказов и распоряжений, в своей подлинной сути подсознательно борются с собственным желанием, стремлением как раз быть зависимым, быть подчиненным и управляемым. Именно страх перед этими желаниями они пытаются вытеснить верой в освободительную силу денег.
В теме «деньги и свобода» присутствует еще один аспект, прямо противоположный предыдущему: деньги – это рабство. Разделяющие эту точку зрения люди отвергают деньги и материальные ценности как причину порабощения многих людей, часто такие люди становятся революционерами, политическими радикалами и даже экстремистами. Впрочем, и великим мыслителям древности такой взгляд не чужд: «В мире нет ничего хуже денег. Деньги опустошают города; они заставляют мужчин скитаться вдали от дома; они соблазняют и развращают честных людей и превращают целомудрие в товар; они учат подлости и нечестивости». Это слова Софокла, афинского драматурга V века до н. э.
Не стану здесь касаться еще многих вопросов, связанных с психологией и философией денег. Вновь сошлюсь на свою книгу «Что делать с деньгами», при написании которой использовано много разных источников, среди которых научная монография А. Фернама и М. Аргайла «Деньги. Психология денег и финансового поведения», исследования А. Б. Фенько и др.
В моей картине мира в молодые годы, во времена СССР, деньги, разумеется, были, но где-то далеко на периферии. Они были не просто не на первом месте, а со всей определенностью чем-то второстепенным, никогда не являлись целью, а воспринимались мною как инструмент. Это, в принципе, и есть «советское воспитание». На первом месте – дело: профессия, высокие цели, отношения между людьми, творчество… Не все, конечно, так считали. Были люди, нацеленные на деньги как на главную цель. Их жизненная философия была иной: если у тебя есть деньги, то тебе доступно все. Эти люди осуждались, высмеивались в кинофильмах, пьесах, книгах. Чрезмерная тяга к материальному достатку считалась мещанством, «вещизмом». В советском обществе были как те, так и другие люди, как бессребреники, так и озабоченные деньгами. Люди двух систем ценностей сосуществовали, причем одна из них считалась правильной, а вторая – нет. Считалась, что людей-бессребреников будет все больше и больше, а нацеленных на деньги – меньше и меньше. А при коммунизме деньги и вовсе исчезнут из жизни, они не будут нужны ни для экономики, ни для чего-либо иного.
Сейчас это считается утопией…
Теперь я живу в стране и обществе, в котором система ценностей перевернулась: деньги – главное. И как цель, и как мерило успеха, достоинства. Можно это внутренне не принимать, но жить всем приходится в этой парадигме и играть по этим правилам.
Как «холодный философ», к тому же сполна переживший этот переворот системы ценностей, я пытаюсь извлечь из произошедшего не только страдания и разочарования, но и пользу. Видимо, путь к ценностному равновесию не может идти иначе, как по синусоиде: от общества, в котором «деньги не главное», к обществу, в котором «деньги – это всё!». Пожив в обществе, нацеленном на деньги, я не только ощутил и осознал его внутреннюю суть (в которой мне многое не нравится), но и увидел силу денег как мотиватора, как регулятора, как меры и т. д. Место денег в моей картине мира изменилось: они «пододвинулись» с периферии поближе к центру. Но центр пока не заняли. Увидел я и то, к каким нравственным трансформациям общества и личности ведет такая «перемена ценностных полюсов». При этом я вовсе не идеализирую советское «деньги не главное», вижу издержки и того подхода. Так что, видимо, надо пройти через эти метания из крайности в крайность, чтобы когда-нибудь нащупать баланс «добра и зла», производимого деньгами как в обществе, так и в собственном мировоззрении.
Еще об одном, видимо, следует сказать, коль скоро книга «о мировоззрении» и о «картине мира». Есть расхожее выражение «деньги правят миром». Ясно, что это метафора, призванная подчеркнуть особую роль денег в управлении. Сразу надо оговориться: говоря об «управлении миром», мы подразумеваем, что мир управляем. (В этом стоит усомниться, но – предположим.) Отсюда делается вывод, что есть и те, кто миром управляет. Обычно в этой связи говорят про «мировое правительство» и «теорию заговора». Как только в разговор вводится эта лексика, начинается вакханалия: одни пропагандистские лозунги борются с другими. Не хочется полностью в эту тему погружаться, но и совсем ничего не сказать нельзя. Согласиться надо с тем, что управляемость мира возрастает, если взглянуть на этот процесс за последние лет сто. Появление Лиги Наций, потом ООН и множества других международных организаций, несомненно, претендует именно на эту роль – управлять миром, регулировать отношения, предлагать те или иные стандарты поведения, нормы и пр. Есть и другие факторы: мировая экономика внутренне взаимосвязана, и эта связь сама по себе есть фактор управления миром, во всяком случае – мировыми экономическими процессами. Деньги в экономике играли и играют роль незаменимого многофункционального инструмента. Давным-давно известно, что с помощью денег люди могут побуждать или вынуждать друг друга что-то делать, а чего-то не делать. Поскольку деньги используют все люди во всем мире, то это инструмент всемирный. А с тех пор как – тоже около ста лет тому назад – среди разных денег появился самый влиятельный и широко распространенный доллар США, то на его основе возник действительно мировой рычаг управления. Не стоит преувеличивать его роль, но не стоит и преуменьшать. Ожидания того, что доллар уступит часть своего влияния другим валютам, существуют, но пока прямой угрозы исключительному положению доллара США не видно. Впрочем, есть и другие мнения.
Важно, однако, и иное: чем деньги не управляют. Очень многим и, в общем-то, самым главным. Я даже не стану говорить о духовной жизни верующих людей, в которой деньги вообще не нужны (если, конечно, общаться с Богом напрямую). Я имею в виду те отношения между людьми, которые не основаны на обмене, торговле и пр. Любовь, искренняя дружба, братские отношения и многое другое существует без денег и не ради денег. И еще одна огромная сфера человеческой деятельности – творческие посылы – возникают и существуют без денег. Да, художник хочет свою картину продать и получить за нее деньги. Но творческий порыв – тот самый, что был у первобытного художника из пещеры Ласко – возникает сам по себе, без денег. У древнего художника, разумеется, были какие-то свои мотивации, возможно ритуального характера, но точно не денежного: денег тогда не было. И «рыночного спроса»
