Но Березовский не ограничивался одними публичными заявлениями о “народном автомобиле”. Уже в 1994 году он планировал купить вместе с Каданниковым значительную часть АвтоВАЗа, а возможно, и весь завод, подлежавший приватизации{217}. Березовский прекрасно понимал, что АвтоВАЗ, жемчужина российской промышленности, в процессе приватизации будет продан за бесценок. Поэтому они с Каданниковым разработали план, позволявший получить необходимые деньги у населения и купить на них акции АвтоВАЗа.
Юлий Дубов, автор книги “Большая пайка”, писал, что план приобретения завода нужно было держать в тайне, чтобы “люди на заводе не поняли” их истинных намерений “и чтобы бедные граждане России, которым предстояло стать основным источником финансирования операции, направились к пунктам сбора денег”.
В книге Дубова содержатся удивительно точные подробности махинации с сертификатами ABBA, подтвержденные другими фактами. Березовский намеренно создал ценные бумаги, которые можно было продавать в неограниченных количествах в обход закона, требовавшего, чтобы акции были именными. “Мы не будем продавать акции, мы будем продавать ценные бумаги, — говорит герой книги Дубова, прообразом которого послужил Березовский. — Вы это поняли? В законе ничего не сказано о таких бумагах!” Когда операция закончится, “единственными владельцами акций будем мы и только мы, — добавил он. — Мы будем принимать все решения. А все остальные тем временем будут сидеть со своей оберточной бумагой. Будет еще лучше, если они оставят эти бумаги себе насовсем!”{218}
В Министерстве финансов за регистрацию новых ценных бумаг отвечала Златкис. Березовский добивался от нее разрешения на продажу сертификатов ABBA. Златкис знала, что эти новые ценные бумаги не подпадают под действующий закон. “Юристы, знавшие про выпуск ценных бумаг, сказали, что все законно, — рассказывала мне Златкис. — Все соответствовало действовавшему в то время российскому законодательству”. В законе новый вид ценных бумаг, получивший название сертификата на предъявителя, даже не упоминался. Березовский воспользовался этим пробелом.
Затем он переманил в ABBA двух заместителей Златкис и сделал заманчивое предложение ей самой. По словам Златкис, ее зарплата в то время соответствовала тридцати долларам в месяц. Березовский предложил ей должность с окладом 15 тысяч долларов в месяц. “Я не могла представить себе, что такие оклады существуют, — рассказывала она мне. — Если бы я верила во все это, во все эти проекты, я приняла бы предложение. Я долгое время колебалась”. Но потом, как сказала мне Златкис, она отклонила предложение Березовского, потому что считала, что финансовый план нереален. Они никогда не соберут той суммы, о которой мечтал Березовский.
Сначала план Березовского казался замечательным. У здания Манежа, рядом с Кремлем, за сертификатами ABBA выстраивались длинные очереди. В качестве оплаты принимались и ваучеры. “Поехали!” — призывала телевизионная реклама ABBA. Сертификат ABBA быстро стал одной из самых ликвидных ценных бумаг на московских товарных биржах. Между декабрем 1993 и серединой 1994 года эта затея принесла около 50 миллионов долларов. Два миллиона шестьсот тысяч человек отдали свои Деньги и ваучеры за листки бумаги, на которых не было даже их фамилий. Потом в телевизионном эфире появился Леня Голубков, и у автомобильного альянса Березовского кончилось горючее.
Голубков был персонажем телевизионных рекламных роликов, невысоким, с сальными темными волосами и стальной коронкой на зубе. Непритязательный и неряшливый, но полный энтузиазма, Голубков стал символом эпохи легких денег. Раньше он работал на тракторе, но после того как он купил акции компании МММ и разбогател, его жизнь резко изменилась. Он купил жене сапоги, потом шубу и, наконец, поехал на чемпионат мира в Сан-Франциско болеть за команду России. Выдуманные приключения Голубкова стали основным элементом феноменально успешной телевизионной рекламной кампании, покорившей Россию весной 1994 года. Голубков торговал мечтой, и уставшие россияне приобретали их, тратя миллиарды рублей на покупку сертификатов МММ, суливших моментальное обогащение и 3000 процентов годовых. Голубков появлялся на телевизионных экранах каждый вечер на протяжении нескольких месяцев. Только за март, апрель и май рекламу с его участием показывали по российскому телевидению 2666 раз. Сюжеты всегда сопровождались одной и той же бодрой музыкой, разыгрывались на простом белом фоне в фарсовом стиле и, как правило, завершались вездесущим логотипом МММ{219}.
За ширмой МММ скрывался бывший математик Сергей Мавроди, в советские времена спекулировавший джинсами, пластинками и другими вещами, а в годы перестройки создавший кооператив по продаже компьютеров. Мавроди был малообщительным и тихим человеком; позже, когда милиция подвергла его квартиру обыску, оказалось, что она обставлена довольно скромно, и ее стены украшали только коллекции бабочек и чучело летучей мыши. В 1993 году, когда появились ваучеры, Мавроди погрузился в мир ценных бумаг, и его ваучерный инвестиционный фонд “МММ-инвест” стал одним из самых крупных и известных в России. “МММ-инвест” превратит ваши ваучеры в золото!” — обещала телевизионная реклама{220}. Однако Мавроди суждено было сделать гораздо более крупный вклад в российский капитализм, чем простая спекуляция ваучерами. Он показал всей стране, как делать деньги из воздуха.
11 и 16 июня 1993 года Мавроди официально зарегистрировал акционерную компанию МММ с 991 тысячей разрешенных акций номинальной стоимостью в одну тысячу рублей. В последующие месяцы Мавроди создал сеть дочерних компаний, получивших названия драгоценных камней, например “Алмаз” и “Сапфир”, для продажи гибридных ценных бумаг, тех же самых “сертификатов на предъявителя”, которыми воспользовался Березовский, создавая ABBA. Хотя правительство разрешило выпуск 991 тысячи акций МММ, Мавроди продал миллионы сертификатов на предъявителя, каждый из которых был не акцией, а требованием на получение доли капитала.
Березовский, по крайней мере, рекламировал свое партнерство с известным директором завода Каданниковым. У Березовского имелась ясная, хотя и нереальная цель — строительство завода, с обещанием когда-нибудь в будущем выплатить дивиденды. В отличие от него Мавроди не предлагал в качестве приманки ничего, кроме быстрого обогащения. В одном из запомнившихся рекламных роликов Голубков со своим старшим братом Иваном приехал на футбольный матч в Сан-Франциско. Иван сидит на трибуне, обхватив голову руками, и стонет от отчаяния: я всю свою жизнь работал и не получил ничего! А Леня ничего не делал и разбогател.
Компания Мавроди открыла филиалы, в которых инвесторы могли купить сертификаты. Через несколько недель или даже дней покупатель мог продать сертификаты за наличные в центральном офисе МММ в Москве по адресу Варшавское шоссе, дом 26. Выкупную цену устанавливал Мавроди, который торговал своими ценными бумагами и поднимал цены все выше и выше. Цена выросла с ібоо рублей, что в феврале соответствовало одному доллару, до 105 боо рублей, или 50 долларов, в конце июля 1994 года. Это была классическая финансовая пирамида, при которой деньги новых инвесторов выплачивались тем, кто вложил свои деньги раньше.
Мавроди взял за образец известного американского авантюриста Чарлза Понци, элегантного мошенника, который в 1920 году за восемь месяцев собрал около 15 миллионов долларов, убедив тысячи жителей Бостона в том, что он открыл секрет легкого обогащения. Понци утверждал, что нашел способ получать прибыль, спекулируя заранее оплаченными почтовыми купонами, использовавшимися для международных почтовых отправлений. После того как он заплатил своим первым инвесторам (пятьдесят процентов прибыли за девяносто дней), деньги потекли к нему рекой. Он же просто выплачивал деньги новых инвесторов старым, что получило название схемы Понци. Понци обманул сорок тысяч инвесторов, прежде чем его схема потерпела крах{221}.
У Мавроди ощутимые выплаты играли важную роль в продаже ценных бумаг. Мысловский, позже расследовавший эту аферу, указал на главную хитрость Мавроди: только он контролировал рынок сертификатов МММ. Его компания создала ажиотажный спрос на сертификаты, но “умалчивала о том, что имеет право в любой момент прекратить покупку ценных бумаг или резко снизить их стоимость”, — рассказывал Мысловский. Получившим огромные выплаты эта игра принесла большую выгоду, но всегда существовала опасность, что музыка внезапно оборвется и все, у кого остались сертификаты, окажутся обманутыми.
Стоимость сертификатов стремительно росла, а Мавроди хранил молчание о том, как ему удается обеспечивать такой высокий доход. Казалось, что миллионы людей не хотят знать правду. Они выстраивались в очереди, иногда по нескольку сотен человек, чтобы купить сертификаты. Правительство также проявляло пассивность и растерянность. Златкис сказала в то время одному из журналистов, что доходы просто удивительные, но она не видит ничего незаконного. “Должно быть, они очень напряженно работают со своими ценными бумагами и деньгами, чтобы добиться этого”, — сказала она{222}. “На рынке всегда будут предлагать какой-то финансовый продукт. Мы не можем запретить этот процесс”, — заявила она в другой раз{223}.
