Ни одна армия в мире не могла бы не то что воевать, но просто существовать в тех условиях, в которых русская армия готовилась еще наступать! Ставка назначила началом наступления 10 июня для Юго-Западного фронта, 15-е – для остальных. Юго-Западному фронту ставилось задачей нанести поражение австро-венгерским армиям на путях ко Львову. Остальные фронты должны были способствовать этому главному удару ведением вспомогательных операций: Северный – на Вилейку, Западный – на Сморгонь – Крево. Румынский фронт должен был наступать в первой половине июля по окончании реорганизации румынских войск.
Общее положение на театре войны представлялось в следующем виде.
Северный фронт генерала А. М. Драгомирова, начальник штаба Бонч-Бруевич. ХЫ1 отдельный корпус в Финляндии. 1-я армия генерала Литвинова, а после генерала Ванновского[175] – I и XXXVII армейские корпуса – на Балтийском побережье. 12-я армия генерала Парского – VI Сибирский, II Сибирский, ХЫП и XXI армейские корпуса – в районе Риги. 5-я армия генерала Ю. Данилова – XIII, XXVIII, XIX, XXVII, XIV армейские и I конный корпуса – в районе Двинска.
Западный фронт генерала Деникина, начальник штаба генерал Марков[176]. Главнокомандовавший генерал Гурко ушел из-за резких несогласий с Временным правительством. 3-я армия генерала Квецинского – XV, XXXV, X, XX армейские корпуса – в районе Полоцка. 10-я армия генерала Киселевского – II Кавказский, I Сибирский, XXXVIII и III армейские корпуса – в районе Сморгонь – Крево. 2-я армия генерала Веселовского – III Сибирский, Гренадерский, IX, Ь и Сводный корпуса – в районе Барановичей. В резерве фронта – Х1/УШ армейский корпус (тяжелая артиллерия особого назначения).
Юго-Западный фронт генерала Гутора, начальник штаба генерал Духонин. Особая армия генерала Балуева – XXXI армейский, IV конный, ХЬУ1, XXXIX армейские корпуса – растянута в Полесье и выделившая половину сил в резерв фронта. 11-я армия генерала Эрдели – I Туркестанский, VII конный, XXXII армейский, V Сибирский, XVII, ХЫХ, VI армейские корпуса – в районе Дубно Броды. 7-я армия генерала Бельковича – ХЫ армейский, VII Сибирский, XXXIV, XXII армейские, III Кавказский корпуса – в долине Гнилой Липы. 8-я армия генерала Корнилова – XXXIII, XII, XVI корпуса на Днестре и Задне-стровье, XI, XXIII и XVIII корпуса в Буковинских Карпатах. В резерве фронта – I Гвардейский, II Гвардейский, V, XXV и ХЬУ армейские корпуса и V конный корпус.
Румынский фронт генерала Щербачева, начальник штаба генерал Головин. 9-я армия генерала Кельчевского – П конный, XXVI, II, XXXVI, ХЬ армейские корпуса – в Молдавских Карпатах. 2-я румынская армия генерала Аве-реско – IV и II румынский корпуса и 4-я русская армия генерала Рагозы – VIII, VII, XXX армейские корпуса – в долине Сушицы. 6-я армия генерала Цурикова – IV армейский, IV Сибирский, ХЬУП армейский и VI конный корпуса – по Серету и Дунаю. 1-я румынская армия генерала Кристеско (III, V и VI румынские корпуса) готовилась вдвинуться между 4-й и 6-й армиями, а III конный, XXIX армейский и неготовый I румынский корпуса были в резерве фронта.
Неприятельский фронт Леопольда Баварского составляли: группа войск Эйхгорна: VIII германская армия генерала Гутьера – против нашей 12-й армии. Двинская группа генерала Шольца – против нашей 5-й армии и Х армия генерала Карловица – против нашей 3-й армии; группа войск Войерша: армейская группа Шеффера – против 10-й армии, самого Войерша и Гронау – против 2-й армии; группа войск Линзингена: армейская группа генерала Бернгарди, IV австро-венгерская армия генерала Кирхбаха[177] и армейская группа генерала Фалькенгайна 2-го – все против Особой армии; группа войск Бем Ермолли – II австро-венгерская армия самого Бем Ермолли – против нашей 11-й армии; Южная германская армия графа Ботмера – против 7-й армии и III австро-венгерская армия генерала Терстянского – против нашей 8-й армии на Днестре.
Самостоятельная группа войск эрцгерцога Иосифа (подчиненная австро-венгерской Главной квартире):
VII австро-венгерская армия генерала Кевеша – против Буковинской группы 8-й армии, I австро-венгерская армия генерала Рора – против нашей 9-й и 2-й румынской армий. Самостоятельная группа войск Макензена (подчиненная германской Главной квартире): IX германская армия Эбена – против 4-й и 6-й армий (туда 52-м корпусом вошла упраздненная Дунайская армия) и III болгарская армия генерала Нерезова – против левого фланга 6-й армии. Всего слабым нашим 216 пехотным и 42 конным дивизиям противостояло 132 пехотных и 21 кавалерийская дивизия противника.
Наша Ставка – а вслед за нею и штабы фронтов и армий – любили производить фантастические исчисления сил неприятельских армий с точностью до десяти штыков. Чего стоил весь этот заочный подсчет неприятельских мундирных пуговиц, показывает пример генерала Алексеева, ошибавшегося весною 1916 года, как мы видели, на 200 000 штыков на одном Юго-Западном фронте. Наоборот, организацию высшего неприятельского командования в Ставке совершенно проглядели. Еще в июле 1917 года Ставка не знала, что фельдмаршал Конрад командует на Итальянском фронте, а вместо него главнокомандующим – генерал фон Арц, и продолжала считать Арца командующим I австро-венгерской армией. Между тем назначения Конрада и Арца не составляли секрета. Стоило только читать неприятельские газеты (чего в Ставке не делалось). Далее Ставка, так никогда и не разгадавшая ребуса XII австро-венгерской армии, не знала ничего о VII австро-венгерской армии Кевеша. Не знала она ничего и о том, что Фалькенгайн давно сдал свою IX армию, а сам командует Палестинским фронтом, что XII германская армия расформирована, что в Полесье образована новая группа Фалькенгайна 2-го и что у австрийцев Кирхбах и Терстянский поменялись армиями.
В числе наших 216 дивизий треть – 72 дивизии (4-й очереди и национальные формирования) – совершенно не имели артиллерии. Мы не сосчитали 6 дивизий в 1-й армии, охранявшей Балтийское побережье, и 6 дивизий в Финляндии и на балтийских морских позициях. У неприятеля 81 германская, 43 австро-венгерских, 5 турецких и 3 болгарских дивизий пехоты. Австро-венгерская конница вся спешена, и кавалерийские дивизии образовали стрелковые полки.
Наступление наших армий пришлось отложить на Юго-Западном фронте – на неделю, на Западном и Северном – на целых три недели. Войска митинговали, соглашаясь, как правило, с каждым из бесчисленных ораторов, хотя бы и говоривших совершенно противоположное. В одной и той же дивизии сплошь да рядом один полк выносил постановление наступать, второй высказывался только за оборону – без германских принцесс аннексии и контрибуции, а третий, ничего не постановляя, втыкал штыки в землю и самотеком шел домой – в Тамбовскую губернию, до которой немцу не дойти. Последнее решение зачастую принималось через четверть часа по вынесении единогласно и восторженно резолюции воевать до победного конца. Этот сумасшедший дом преподносился ничего не смыслившим делегациям английских и французских социалистов как величайшее достижение демократии XX столетия.
Главная работа по уговорам ложилась на комитеты, шедшие на Юго-Западном фронте, где их возглавлял бывший террорист Савинков, рука об руку с командованием. На фронт юго-западных армий приехал Керенский – и наступление, отложенное уже с 10-го на 12 июля, пришлось отложить еще на четыре дня, чтобы дать речистому военному министру по возможности исчерпать свое красноречие, объезжая назначенные к атаке корпуса. Керенский, получивший в эти дни полушутливое-полупрезрительное прозвище главноуговаривающего, был совершенно искренне уверен в своем магическом влиянии на войска. Разубеждать его не приходилось – об этом в самом непродолжительном времени постаралась сама жизнь. Боявшийся сесть на коня Керенский объезжал войска на автомобиле.
Многие начальники развалившихся частей приглашали главноуговаривающего нарочно – для того чтобы затем иметь возможность умыть руки (сам Керенский не мог уговорить). Керенский принимал такие приглашения за чистую монету, убеждался в своей неописуемой популярности и начинал любить себя еще больше. Полное незнакомство революционного военного министра с военной жизнью приводило иногда к забавным случаям. Когда Керенский в Тарнополе смотрел Забайкальскую казачью дивизию, то для встречи его был по уставу выставлен почетный караул, взявший при его приближении шашки наголо. Увидя сверкнувшее грозно оружие, Керенский вообразил, что наступил его последний час, и с громким жалобным писком побежал от караула и растерявшихся штабных назад, в автомобиль.
К счастью, в распоряжении штаба Юго-Западного фронта помимо уговоров имелась еще многочисленная и прекрасная артиллерия. Могучий рев трех тысяч орудий действовал вернее всяких уговоров. Картина подавляла своей грандиозностью, и войска невольно проникались боевым духом, конечно, поскольку это допускала природа самой свободной армии в мире. Для большего подъема духа генерал Гутор приказал продолжить артиллерийскую подготовку еще на два дня.
