— Заткни его, — сквозь зубы сказал майор. — Вот оно что…
— Ну, анархии я пока что не видел, — фыркнул Мазур. — Трясти винные подвалы — это у нас и не анархия вовсе, а национальная традиция… А поскольку…
Он замолчал — с площадки донесся приглушенный женский крик, шум борьбы. Мазур узнал голос — и, не колеблясь, кинулся к выходу. Кацуба понесся следом, не вступая в дискуссии.
Майор с ходу осветил лучом обширную площадку, заорал что есть мочи:
— Стоять, уголовный розыск! Стрелять буду!
Возня, так и не прекратившаяся при их появлении, мгновенно обернулась отступлением со всей возможной скоростью — по ступеням отчаянно загрохотали подошвы, майор, оттолкнув Мазура в сторону, резко присел, погасил фонарик. Вовремя — внизу мелькнула беззвучная вспышка, что-то противно вжикнуло над их головами, звучно влепилось в стену. Кацуба ответил двумя выстрелами навскидку, но стрелял он, не видя противника, ради запугивания. И оказался прав — новых выстрелов снизу не последовало, шаги прогрохотали по необозримому вестибюлю, входной дверью грохнули так, что посыпались стекла.
Кацуба посветил фонариком. Как они и ожидали, в тусклом луче обнаружилась очаровательная мисс Деспард, растрепанная, но не сломленная морально — она прижалась к стене, встав в классическую «дикую кошку». Ее напарник, охая и кряхтя, как раз пытался распрямиться. Судя по всему, ему от всей русской души врезали сзади по шее.
— Бог ты мой, какая встреча! — воскликнул Кацуба на своем скверном английском, осветив себя фонариком и спустившись на три ступеньки. — По-моему, это и называется — пресса в горячих точках? Мисс Бейкер, вас кто-то хотел обидеть?
Она шагнула вперед, запахивая порванную блузку:
— Какие-то хулиганы…
— Ну конечно, — сказал Кацуба. — Тут всякий хулиган таскается с бесшумкой, как же, навидались… Помощь нужна?
Она сдержанно сказала:
— Нам не помешало бы добраться до телефона…
Напарник безмолвствовал, потирая ушибленные места, косясь на нежданных спасителей с откровенным подозрением.
— Я тут знаю один поблизости, — сказал Кацуба. — Вас проводить?
— Мы предпочли бы сами…
— Знаете, тут на улицах…
Он перегнулся через перила, всматриваясь. В вестибюле снова топотали — небольшая группа целеустремленно неслась к лестнице, полосуя воздух перед собой лучами мощных фонарей. Торопливо спрятав пистолет, Кацуба выпрямился, хмыкнул:
— Так я и думал, Вова…
Сейчас же они, словно ночные бомбардировщики в перекрестье прожекторов, оказались залитыми ослепительным сиянием. Но почти сразу же знакомый голос скомандовал:
— Отставить… И тут вы, Михаил Иванович? Наш пострел везде поспел?
— А как же, Дарья Дмитриевна, — ответил Кацуба лениво. — Идем это мы с другом опохмелиться, видим, какие-то нехристи к иностранным журналистам пристают, как тут не подраться?
Даша протиснулась мимо него, отвела напарника Джен в сторонку, быстро перебросилась с ним парой слов, и вся компания прошла наверх мимо Мазура с Кацубой, как мимо пустого места, — Даша, американцы, еще двое в штатском.
— А я-то, избавитель хренов, еще надеялся на горячий поцелуй принцессы… — грустно сказал Кацуба.
— Ага, — сказал Мазур. — То-то ты и орал: «Уголовный розыск!»?
— Быстро соображаете, юноша, — похвалил Кацуба. — Вот именно, наша рыжая оживленно крутит роман с заморскими гостями, а это, учитывая ее занятия и профессию нашей бывшей боевой подруги, на интересные размышления наталкивает…
— Тьфу ты, они тут торчат…
— Здорово, Паша, — сказал Кацуба, обернувшись. — А где ж нам еще торчать?
— Вы хоть знаете…
— Тихо!
Сверху торопливыми шагами спустилась та же компания — судя по тому, что заокеанские гости и кое-кто из их спутников были нагружены сумками и чемоданами, липовые журналисты перебирались в местечко поспокойнее.
Даша приостановилась возле Кацубы, тихо сказала:
— У нас, к сожалению, в машине не хватит места… Я бы вам посоветовала побыстрее отсюда исчезнуть. Насовсем.
— Я вас тоже обожаю… — бросил Кацуба вдогонку. — Пошли, ребята.
В номере все еще бормотало радио — мэр по десятому кругу разражался угрозами, сокрушался, обнадеживал…
— Излагай в темпе, — распорядился Кацуба.
— Линию электропередачи изнахратили в половине пятого — и весьма качественно. Линия там одиночная — шесть проводов на опорах. Сначала в одном месте забросили на провода стальную проволоку — вполне возможно, линеметом, хотя можно было бы при нужде использовать обычный лук… Замыкание получилось доброе: медный провод семидесяти миллиметров в сечении тут же пережгло. Наши неизвестные друзья оказались профессионалами: быстренько проехали с километр в направлении города и забросили проволоку на параллельную тройку проводов, после чего линия окончательно сдохла… Естественно, на ТЭЦ тут же вырубили напряжение и послали ремонтников на осмотр.
— Неплохо… — констатировал Кацуба. — Что скажешь, Микушевич?
— Классический способ, — сказал Мазур. — Как по учебнику. Сам я именно так бы и действовал.
— Я тоже, — признался Кацуба. — «Газон», конечно, где-то в тех местах?
— Ага, — сказал Паша. — Увяз неподалеку в болотце, полное впечатление, что диверсанты второпях сбились с дороги, сели на оси и, увидев, что дело плохо, драпанули пешком. Предварительно пристукнув нашего доброго знакомого… Владимирыч так в машине и валялся, потяжелев на девять грамм. Машина, конечно, вся в ваших отпечатках, чудика, у которого ты ее купил, уже нашли, допросили… Еще засветло.
— Но тем не менее мы еще на свободе… — задумчиво сказал Кацуба. — Это обнадеживает, а?
— А может, наоборот?
— Да ну, — сказал Кацуба. — Мы в это время сидели у погранцов под замком, куча народу видела, как они нас увозили, а «газик» смирнехонько стоял на пирсе…
— Все равно. Ты оценил накал страстей? Вам по этому городу отныне спокойно не разгуливать…
— Ну разве что. Откровенно говоря, меня вообще не тянет по этому городу гулять… А что поделывает Рыжая?
— Интересно… Рыжая договорилась насчет кают на «Федоре Достоевском». Он придет завтра поутру, уже точно известно.
— К а ю т?
— Ага. Выбила четыре штуки. Значит, будет плавать не одна. Вообще-то, ее туда не особенно хотели пускать — иностранцы, валюта, стелются перед клиентами мелким бесом… Но попробуй не пусти Рыжую куда-то…
— Так, — сказал Кацуба. — Значит, они что-то будут играть на «Достоевском»… Паша, тебе нужно сесть Рыжей на хвост.
— Я не представляю…
— Что-о? — спросил Кацуба тоном, какого Мазур от него еще не слышал за все время знакомства.
— Есть — Рыжей на хвост…
— Вот и умница. Машина под рукой есть?
— За углом оставил.
— Совсем хорошо.
— Хорошо, да не очень. Я только сегодня узнал — Горовой все-таки отправил рапорт в Шантарск, и не по обычным каналам… — Он многозначительно помолчал, невольно покосившись на Мазура. — Как ни крути, а исчезновение Котельникова не скроешь. Я боюсь, как бы он на тебя не навешал собак. Если он работал на тех же, что и Гоша, — имеет все возможности интерпретировать происшедшее в угодном духе. А если нет — все равно есть опасность, что поставит все с ног на голову. Ты его знаешь, и знаешь, чем порой контролирующие занимаются…
— Может, мне выйти? — хмуро спросил Мазур.
— Брось, — отмахнулся Кацуба. — Скрывать тут нечего. Паша хочет сказать, что меня могут полить говном, умело и искусно используя кое-какие прошлые своеволия и то, что деликатно именуется ошибками… Только и делов. Не бери в голову, Паша, пусть поливают. В принципе, мы тут не так уж плохо поработали.
— Мы так и не нашли л о г о в о, — словно бы даже с некоторой мягкостью сказал Паша. — Половину группы потеряли, засветились, попали в угол…
— Угол — это еще не стенка, — сказал Кацуба. — Ладно. Топай в машину и жди нас, мы быстренько соберемся…
Паша пробурчал что-то нечленораздельное, но послушно вышел.
— Неприятности, или мне знать не полагается?
— А, чего там… — бодро откликнулся Кацуба. — Горовой — это тот организм, что был у Гоши за шофера, когда нас встречали. Дело даже не в том, что он в некоторых отношениях — страшная дешевка, а в том, что сюда попал не без моей помощи. А он Христову заповедь насчет правой щеки никогда не соблюдал. И если появится возможность подложить свинью, будь покоен, не упустит. Ладно, ты-то тут ни при чем, твое дело десятое. — Он вздохнул: — Конечно, неплохо было бы победить — красиво, ярко, звонко, оружьем на солнце сверкая… А! Укладывайся живенько, я мигом обернусь…
Глава двадцать третья
Все еще во мраке
Он успел сделать только шаг к двери — в нее энергично постучали. Одним движением выхватив пистолет, Кацуба прянул вбок, щелкнул пальцами. Сообразив, Мазур направил на дверь фонарик, держа его в левой руке, высоко над головой.
