— Здорово, — воскликнул я. — Ваш отец так и говорил, что вы прирожденный коммерсант, настоящий.
— И знаете, какую книгу мы издадим сначала?
— Какую же?
— Ваш роман «Чаша бурь»!
— Не ожидал… такой большой тираж!
— О, эта книга выдержит любые тиражи! Давайте об этом даже не говорить. Дело решенное. — Он сделал паузу, закурил, нахмурил брови. — Скажу вам по совести, сейчас, в эти дни, мне нужно здесь, в Москве, всего десять тысяч рублей. Наличными и завтра, лучше сегодня. Ведь все деньги в Сибири, понимаете? Перевести их можно, но ждать две недели, увы, это значит потерять все. Завтра нам дают переплетный материал для вашей книги. Дайте мне завтра десять тысяч, и слово коммерсанта, я верну вам через месяц двадцать тысяч. Ну, договорились?
Он улыбнулся так мягко, что я не посмел его заподозрить ни в чем дурном. Я переживал. Я почти верил, что он сдержит слово. Но с какой стати он будет возвращать мне двадцать тысяч вместо десяти? Это меня поколебало, и я, покраснев, отказал ему. Он исчез с прощальной улыбкой, и больше я о нем не спрашивал его отца, а сам он так и не появился. Только знакомая позвонила мне и сказала таким тоном, что я вздрогнул:
— Ты кому дал мой телефон? Ты что, пошутил так неудачно? Ну?..
Я не оправдывался. Я плохо разбирался в бизнесе, плохо знал советских бизнесменов, зарубежных еще хуже. Что мне было сказать этой женщине? Что я хотел ей добра? А если бы она приехала и научила меня уму-разуму и хорошему тону заодно?
…К какому же итогу я пришел после звонка обаятельной, молодой юристки Валерии? Паузу я просил не случайно. Возможно, я согласился бы перевести деньги на имя ее мужа, тем более что она обещала с ним познакомить. Помешало одно обстоятельство. Я рассказал Жанне об этом предложении. Она не знала моих деловых контактов до этого, но, кажется, примерно представляла, чем это может обернуться в моем исполнении.
С изумлением я услышал от нее на следующий же день, что она разговаривала с великой богиней, с гостьей, как мы ее часто называли.
— Сейчас не могу тебе сказать всего, у меня соседка. Завтра утром, идет?
И утром я услышал:
— Она просила тебе передать, чтобы ты не гнался за большим, потому что потеряешь и малое. Понял?
— Ты спросила ее о деньгах? О Валерии?
— Нет, едва успела раскрыть рот. А она уже ответила. Дошло до тебя, бизнесмен несчастный, или нет?
— Видишь ли, я знаю, у меня такой гороскоп.
И по Солнцу, и по Юпитеру… В чем она была, в каком платье?
— В красном. Накидка светло-синяя. А глаза… На таких женщин мужчинам смотреть нельзя. Я ей передала твою просьбу. Ты хотел ее увидеть. Представь себе, она ответила, что это возможно. Но позднее.
Может быть, именно эти слова великой богини окончательно вернули меня к жизни после болезни! Все переменилось. Я не ходил, а летал по московским улицам, я приветствовал Солнце, когда видел его. Я впитывал синеву воздуха, как в детстве. Мне снились волшебные сны…
Два-три таких дня были раньше, в декабре. Жанна передала мне, чтобы я берег свое здоровье. Богиня знала будущее и предупреждала меня. И тогда по мокрому снегу, по лужам, пересекая улицы без светофоров, обгоняя машины, я тоже как бы летал. Во мне жила только одна мысль: Богородица заботилась о моем здоровье! И я, еще не понимая, не зная, не предчувствуя, какими обстоятельствами вызвана эта забота, легкомысленно думал: а сам ты не можешь, тебе как ребенку должны подсказывать? И кто подсказывал? Великая богиня.
Радость мешалась с восторгом. Кому не захочется почувствовать себя вдруг ребенком? И я был им, был! Богоматерь просила меня беречь здоровье!
Она передала тогда же, как я должен питаться. Вот продукты, названные ей: треска, печень, репа, брюква, лук, орехи, изюм, семечки дыни. Одно совпадение восхищало. Дынные семечки, как ни странно, я любил. Значит, это было доведено до моего сознания раньше, годы назад, без Жанны. Ведь я не слышал ни от кого о дынных семечках и о гурманах, их любящих.
…А лотом провал в эту страшную болезнь, из которого я бы не выбрался сам. Моя оболочка прогибалась под ударами колдуньи, сжимала меня, душила, и, наверное, в ней зияла не одна дыра.
Священные кольцо и амулет
Даль и ширь становились многомерными, выпуклыми и необъяснимыми. Пытаясь объяснить невероятное, иррациональное, я был вовлечен в эпицентр этих качеств или свойств. Вихревая воронка Бермудского треугольника казалась по сравнению с этим образчиком ясности чем-то вроде сообщающихся сосудов.
Не всегда я мог разобраться даже во внешней канве событий. Так, речь пошла о пантакле. Он был нужен мне. Но это сложно, сказала Жанна. Я допытывался, докапывался до истины. Но истина божественная отличается от человеческого суррогата ее.
— Если рассказать о той истине, которую мы узнаем от тебя, то никто не поверит, ни за что на свете! — воскликнула как-то Жанна.
— Аша есть аша, — спокойно сказала богиня.
Я уже знал к этому времени, что на языке богов аша означает истину. О пантакле я знал из старых сочинений по магии. Выяснилось, что многое там сказано неполно, неточно. На магическом кольце, подаренном богиней, рисунок не тот, что в руководствах по практической магии. Отличие не слишком бросающееся в глаза, но все же есть. С пантаклем же произошло следующее. Нужна была серебряная пластинка. Жанна искала ее, я тоже, Богиня сказала о ней.
Бляшка — металлический диск, небольшой, на который наносятся магические штрихи. Наше пространство через особую, как бы голографическую фигуру вступает в связь с сущностями астрального мира.
Мы не успели подобрать металл для дисков.
Жанна шла по улице недалеко от метро «Преображенская». Она думала как раз об этом. Далеко впереди она смутно видела силуэт женщины, шедшей навстречу. Смутно потому, что была без очков. Мысль о женщине стала навязчивой идеей буквально в несколько секунд. Она привлекла внимание и точно наступала, нельзя было свернуть в сторону, а очень хотелось это сделать. Темное пальто, пуговицы расстегнуты, подкладка алая, темные сапоги, голубая косынка или платок. Она стремительно приближалась к Жанне. И, поравнявшись с ней, резко протянула руку, раскрыла ладонь и спросила:
— Вы потеряли? Это ваше?
На ладони ее сверкал маленький металлический диск!
Жанна отшатнулась, громко сказала:
— Нет, это не мое!
— А жаль! — воскликнула женщина с сожалением и ушла.
В этой стремительной сцене все странно, все непонятно. Она же шла навстречу! Если бы Жанна обронила что-то, то потерянное осталось бы за ее спиной. Нелогичен вопрос дамы в темном пальто с алым подбоем. Явная связь с пантаклем. А понять все же нельзя.
Вскоре состоялся очередной диалог. Это было испытанием, по словам богини. Жанна стала выяснять, что к чему.
— Это и встреча с твоим прошлым, — разъяснила богиня.
— Не могу понять!
— Подумай, помечтай.
— Пробовала. И он тоже. Не могли додуматься.
…Испытание? Не знаю. Переспрашивать неудобно. Этот эпизод загадочен, как все необъяснимое.
Зимой великая богиня обмолвилась, что пантакль необязателен для меня, достаточно кольца с рисунком. И она показала рисунок. Но как это было сделано!.. Богиня подняла вверх правую раскрытую ладонь, из которой по ее желанию может выходить сияющий луч. Ладонь на этот раз была точно такая, как у земной женщины. Никаких небесных примет, кроме удивительной красоты линий. Мгновение — и на ней проступил узор. Черные линии на белой коже.
— Срисуй, — промолвила богиня. — Не ошибись.
— Что это?
— Это его судьба, его жизнь. Пусть нанесет этот узор на кольцо, изготовленное из серебра и свинца.
— А можно взять только серебро?
— Можно.
Жанна рисовала на клочке бумаги два узора — один для меня, другой для себя, тоже показанный ей. Мое кольцо вскоре было готово. Гравер нанес на его внешнюю сторону магический узор.
Позднее — главное. Через несколько дней Жанна по указанию богини положила кольцо на подоконник. Великая богиня направила свой луч из ладони на кольцо, чуть склонила голову, произнесла:
— Все сделано правильно. Рисунок точен. Теперь возьми кольцо и опусти на три часа в святую воду. Пусть носит на этом пальце!
На один миг Жанна увидела точно такое кольцо на безымянном пальце великой богини, тут же оно исчезло. Серебро стало солнечно-оранжевым. Луч окрасил его так, что оно стало как червонное золоте. Сначала Жанна даже думала, что Богоматерь превратила один металл в другой. И вот она опустила мое кольцо в хрустальный стакан, наполненный святой водой. Вскоре на поверхности воды появилась радужно-золотая пленка, точно луч Богоматери превратился в жидкое золото. Затем кольцо стало светлеть. Через три часа это было обычное на вид серебряное украшение с гравировкой. С тех пор меня иногда спрашивают о нем: что это и зачем рисунок? Я отвечаю кратко:
