М. Калашников в своей первой массовой книге пишет: «В середине 80-х приверженцы теории реформ за счет отсечения от России остальных земель кишели в Кремле, словно крысы на старой барже. Особенно много было их в верхушке КГБ. (…)
Конечно, таким был не весь КГБ, а лишь та его часть, которая вела дела за границей под прикрытием внешнеторговых и банковских учреждений СССР. На этот участок «невидимого фронта» большие партийные папы двигали своих сыночков — разжиревших, порочных, выросших в презрении ко всему русскому. Эти будущие герои реформ смыкались с другими сыночками, рассевшимися во внешторговских конторах. Эти брали взятки видеомагнитофонами, считали верхом совершенства «Мальборо» и супермаркеты» [15.9].
А что в итоге — поведение самого элитного отряда партии ни чуть не отличалось ни от улицы, ни от партноменклатуры. О. Калугин в книге «Прощай, Лубянка!» приводит характерные примеры, дающие представление о нравах, царивших в некоторых подразделениях КГБ: «Зять Председателя КГБ Украины Виталия Федорчука, работавший корреспондентом ТАСС в Уганде, в пьяном виде разбил служебную машину и пытался отремонтировать ее за счет ТАСС, но получил отказ. Тогда Федорчук обратился к руководству ПГУ с просьбой оплатить ремонт из сметы КГБ. На имя Андропова была изготовлена докладная, в которой говорилось, что некий сотрудник ТАСС (подразумевалось, что это прикрытие работника ПГУ) попал в тяжелое положение в связи с аварией автомашины, чем могут воспользоваться вражеские спецслужбы. Во избежание провокаций предлагалось выплатить 1700$ за ремонт поврежденной автомашины. Андропов, не глядя, подписал рапорт, и зять Федорчука вздохнул свободно. (…)
Крупным делом о хищениях и взятках в системе КГБ, не получившим огласки, был процесс над майором Хвостиковым. С 1972 г. в течение нескольких лет он путем вымогательства получал взятки от священнослужителей Ростовской епархии. Военный трибунал, инкриминировавший ему взятки на сумму около 150 тысяч руб., приговорил Хвостикова к расстрелу — мере чрезвычайной, учитывая характер преступления. В суровой расправе были заинтересованы высокопоставленные начальники, стоявшие за спиной Хвостикова и поспешившие избавиться от него раз и навсегда.
Не лучше вели себя чекисты, работавшие по церковной линии за границей. Частые поездки по восточноевропейским столицам свели меня с некоторыми священниками местных православных церквей. Все они в той или иной мере сотрудничали с органами госбезопасности, и мне пришлось выслушать немало их упреков и жалоб на самоуправство и злоупотребления, допускавшиеся офицерами КГБ. Чаще всего речь шла о бесконечных выпивках за счет пожертвований местных прихожан, вымогательстве валюты и хищении церковной утвари. (…)
Имелась небольшая группа офицеров, в обязанности которых входило выявление нелояльных или сомнительных сотрудников. А сигналов поступало немало: в здании ПГУ в Ясенево крали меховые шапки в гардеробе, импортные часы в спорткомплексе, колеса с машин на автостоянке. Многие считали, что орудует кто-то из обслуживающего персонала или шоферов. Когда в бассейне пропали двенадцатые по счету часы, Крючков возмутился: куда смотрит отдел безопасности? Пришлось нанести радиоактивную метку на специально закупленные в Японии часы, чтобы по излучению найти злоумышленника. Им оказался капитан из Управления научно-технической разведки. Его сразу же уволили из КГБ без огласки и передачи дела в суд! (…)
В спортивном комплексе немалым успехом пользовалась массажистка, которая, как потом выяснилось, не только растирала начальству спины. Дело было поставлено на конвейер, и в нем оказались замешаны два заместителя Крючкова, один начальник управления и другие начальники меньшего калибра. За все шалости пострадала, конечно, массажистка, которую срочно уволили, но после угроз рассказать о своих клиентах устроили на работу в другом месте. Крючков провел воспитательные беседы с шалунами (выше уже была информация, что на таком компромате В. Крючков и навербовал себе команду предателей — А.Ш.) и удовлетворился заверениями, что черт их никогда больше не попутает. (…)
Однажды из-за трагического инцидента на Дальнем Востоке возник острый спор внутри руководства КГБ. Оперативный работник местного управления госбезопасности, исполняя роль помощника капитана по пассажирской части на советском теплоходе, зафрахтованном японскими туристами, изнасиловал у себя в каюте, а затем зверски убил и выбросил в иллюминатор молодую японку. Через некоторое время ее тело было подобрано японскими рыбаками. Преступника нашли довольно быстро, но японской стороне о нем не сообщили. Чья-то светлая голова на высоком уровне предложила честно признать, что убийца — не только советский гражданин, но и чекист» [13]. Да, много было позволено сотрудникам КГБ при советской власти. Но в условиях капитализма им было бы позволено намного больше.
И намного большего также хотели и некоторые представители партийной номенклатуры. Бывший следователь по ОВД при Генпрокуроре СССР В. Калиниченко рассказал о заинтересованности коррумпированных советских чиновников из союзных республик в развале СССР: «Вот тогда я понял, что при таких объемах взяток и хищений (необязательно доказанных, но реально существовавших) произошло теневое накопление капитала, а реализовать наворованное невозможно. (…)
Дорогостоящую машину не купишь, большой дом не построишь — у тебя сразу же спросят: откуда деньги? Эти люди жили в своем мирке и тратили припрятанное с оглядкой. Шиковать они уезжали в Москву, где спускали деньги на проституток, пьянки в дорогих ресторанах и другие подобные развлечения. (…)
В общем, поскольку деньги им больше девать было некуда, а капиталы лежали под спудом огромнейшие, я понимал, что страна обречена. Люди, которые эти деньги украли, подкупали партийно-советский аппарат, превращая номенклатуру в такое же дерьмо, каким стали сами, а главное — они же не могли вечно прятать свои миллионы в тайниках…
Рано или поздно казнокрады должны были это государство обрушить, чтобы легализовать деньги, добытые преступным путем. Что в итоге и произошло. При этом я отнюдь не исключаю происков ЦРУ (…) но я прекрасно понимаю, что базу под этот развал собственной страны заложили мы сами. И не так все было просто, как сегодня пытаются представить» [12].
Реальный план ЦРУ по развалу СССР заключался в том, чтобы не мешать разваливать СССР его же собственной элите и его же собственным спецслужбам. Чекистам и партноменклатуре просто не надо мешать — и они сами все сделают. Простой человек не может сломать систему. Но зато система может сломать сама себя.
Глава 16.
Кто сделал М.С. Горбачева Генеральным секретарем
Чекисты поручили мне назвать кандидатуру Горбачева М.С. на пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Вы понимаете, что голос чекистов, голос нашего актива — это и голос нашего народа.
Виктор Чебриков
Чтобы стало понятнее, на каком фоне производилось продвижение Горбачева в Генеральные секретари, необходимо обозначить некоторые важные события 1983—85 гг., которые имеют отношение к борьбе за власть между сторонниками и противниками намеченной Андроповым «перестройки».
Необходимо сказать, что в первые 7 месяцев андроповского правления никакие реформаторские цели перед народом не озвучивались, и Андропов прямо как настоящий чекист проводил «активные мероприятия», т.е. занимался дезинформацией и вводил общественность в заблуждение относительно своих замыслов. Он пытался создать себе имидж этакого твердолобого коммунистического ортодокса, который закрутит все гайки и будет «держать и не пущать»: по телевидению и в газетах резко усилились выпады в адрес западных стран и «агрессивного блока НАТО»; Андропов заявил о необходимости укрепления трудовой дисциплины; в магазинах и кинотеатрах милиция стала устраивать облавы на людей, заходивших туда в рабочее время. Считалось, что если человек средь бела дня зашел в магазин или кинотеатр — значит, это злостный прогульщик и надо его доставить в отделение, как следует «пропесочить» (это выражение Андропова) и направить письмо по месту работы с требованием «принять меры к нарушителю трудовой дисциплины».
Однако в июне 1983 г. Андропов делает резкий разворот и начинает открыто говорить о предстоящих реформах. Видимо, к «перестройке» на тот момент уже все было готово, и требовалось начинать постепенную подготовку общественного мнения. Слово Е. Чазову: «Уверен, что окружение Андропова помнит, как он тщательно готовился к пленуму ЦК КПСС в июне 1983 г. К этому времени у него и его близкого окружения сформировались предложения по выводу страны из кризиса. Не будем голословны и вспомним, о чем говорил Ю. Андропов на этом пленуме: «Партия исходит из того, что предстоящие гг. и десятилетия принесут значительные изменения также в политической и идеологической надстройке, в духовной жизни общества». Ставится вопрос о трансформировании, «перестройке» советского строя, советского общества. В этом выступлении впервые в устах руководителя советского государства прозвучало понятие «гласность». «А разве не поможет, — говорил Ю. Андропов, — приблизить деятельность партийных и государственных органов к нуждам и интересам народа большая гласность в работе?» [24].
