Сейчас я не член никакой партии. Но если быть в Думе, то только с КПРФ, потому что ее решения, ее идеология мне ближе всего. В Думе, естественно, меня больше всего волнуют вопросы науки. Не секрет, что ее финансирование сократилось в разы. Весь бюджет Российской Федерации намного меньше, чем был бюджет РСФСР. По закону мы должны отводить на науку не менее 4 процентов расходной части бюджета. А реально — около двух, и того меньше... Но самой большой бедой, на мой взгляд, сегодня является то, что наука, которую нам все-таки удалось сохранить, не востребована в своей стране. Ее результаты не востребованы!
А ведь наука, и не только прикладная, но и фундаментальная, может развиваться успешно лишь в стране, где экономика построена на использовании наукоемких технологий. У нас же за последние годы в этом направлении нанесен огромный урон. И естественно, ломать — не строить. Восстановление — это всегда значительно более сложное и тяжелое дело. Лично я вижу своей основной задачей сегодня — любым способом, не исключая и частный сектор, возрождать наукоемкие отрасли промышленности. Прежде всего электронику, производство новых материалов и ряд других.
Делать это очень и очень непросто. Но если мы этого не сделаем, наша страна не просто превратится в сырьевой придаток (а она уже по этому пути пошла), но и будет готовить кадры по существу для зарубежных стран. Мы уже сейчас говорим об «утечке мозгов». А потом и наша образовательная система в целом будет разрушена, поскольку нельзя готовить современные кадры, не имея соответствующей базы, соответствующей индустрии, соответствующих отраслей экономики.
Классиками марксизма сказано: капиталист прежде всего думает о прибыли. Значит, заставить олигархов, буржуев наших, чтобы они потратили заметные средства на развитие новых отраслей промышленности и новых технологий, а при этом прибыль они будут получать еще когда-то, практически невозможно. Они хотят получать даже не завтра, а сегодня.
Приведу конкретный пример. Два года назад я был в Сингапуре. Там проводился большой конгресс по материаловедению, и меня пригласили с докладом. Сингапур —маленькое государство, и ого основа гигантский порт (это связано с географическим положением) и электронная промышленность. Посетил я там два института - микроэлектроники и информационных технологий. Оба но нашим масштабам небольшие, но бюджет весьма и весьма неплохой. Поинтересовался у директоров, из чего бюджет складывается, Они сказали: 90 процентов за счет государства и 10 процентов от промышленности.
Я удивился. Говорю, вы прикладные институты, фундаментальных работ фактически не ведете, в ваших работах напрямую заинтересована промышленность. Почему же электронная промышленность, которая в Сингапуре очень развита, платит нам только 10 процентов? На что они мне ответили: «Глубокоуважаемый профессор! Промышленность, ее хозяева платят лишь за то, что им нужно сегодня, и никогда не будут платить за то, что им потребуется завтра. А прикладные работы, которые мы готовим, нужны будут завтра, и за это должно платить государство».
Поскольку капиталистический принцип погони за прибылью ради сиюминутного обогащения теперь принят на вооружение и в России, постольку складывается негативное отношение к фундаментальной науке. Это очень печально.
А ведь научные традиции в России были всегда. Да, в царское время не было многих отраслей науки. Например, не было до революции физики, лишь несколько лабораторий в разных университетах. Так что физика в нашей стране — это детище советской власти. И детище Абрама Федоровича Иоффе, который создал в Петрограде наш Физико-технический институт, носящий теперь его имя. Этот институт и стал колыбелью советской физики. Я думаю, ни один другой институт не только у нас в стране, но и в мире не сделал так много. И по научным достижениям, и по подготовке кадров это один из самых блестящих мировых центров. Достаточно назвать имена Курчатова, Капицы, Ландау, Александрова и многих-многих других. Достаточно сказать, что из Физтеха вышло 16 институтов - в Москве, и самом Ленинграде, Днепропетровске, Харькове, Томске…
Это было в то время естественно, потому что задачей страны было создание современной экономики, современной промышленности. Да, нам приходилось тратить много средств на оборону. Да, военно-промышленный комплекс был ведущим в стране. Да, пресловутая десятка, то есть десять министерств, составляла, как говорили, 60 процентов нашей промышленности, и там работали 50 миллионов человек. Но там, между прочим, непосредственно производством оружия занимались примерно 3 или 3,5 миллиона. А остальные занимались производством материалов, компонентов, оборудования, электроники, энергоисточников — того, что можно применять где угодно и для чего угодно. И больше половины наукоемкой гражданской продукции производили именно предприятия этой десятки. В советское время был создан потенциал такой мощности, которая и два десятилетия спусти, когда мы не построили ни единого солидного научно-производственного объекта, позволяет России оставаться великой атомной державой. Сейчас стало модным поносить советское время, кое-кто называет советский период «черной дырой». Его всячески поносят и перечеркивают, утверждая, что это 6мл какой-то зигзаг, который увел нас «в сторону от мировой цивилизации». Да, в нашем советском прошлом было немало плохого. По французы но сей день чтут Великую французскую революцию и гордятся ею —14 июля у них государственный праздник. А между тем жертв там было не меньше, а может быть, даже больше.
Я расскажу вам одну историю, которая о многом свидетельствует. У меня есть очень близкий друг в США - профессор Ник Халаньяк. Его отец — шахтер. Родители Ника эмигрировали из Австро-Венгрии, из Закарпатья. И когда я был в США в 1970 году, мы поехали навестить их. Гак вот, отец Пика сказал мне тогда следующее: «Если ты будешь уверять меня, что рабочие в России живут лучше, чем в Америке, я тебе не поверю. Но я тебе скажу то, что ты редко сможешь услышать здесь. Когда я приехал сюда, будучи мальчишкой 16 лет, и пошел работать на шахту, мы работали 10 — 12 часов в сутки, жили в бараках, нам платили копейки. Русские рабочие устроили Октябрьскую революцию. Наши буржуи испугались и изменили свою социальную политику. Поэтому я тебе скажу: американские рабочие живут хорошо благодаря Великой Октябрьской социалистической революции».
Международное значение нашей революции огромное. И успехи, которые были достигнуты за эти десятилетия, гигантские! Те изменения, которые произошли в нашей стране за годы советской власти, ни с чем не могут быть сравнимы.
Почему-то эти самые «критики» не задают себе такого вопроса. В годы Гражданской войны Белая армия была гораздо лучше вооружена и обеспечена, ее поддерживали Европа, Америка и Япония (недаром говорится об интервенции четырнадцати государств!), но почему же голая и разутая Красная Армия смогла победить? Да потому что правда была на ее стороне, потому что ее поддерживало действительно большинство народа.
Оценивая огромные успехи, надо учитывать и такой факт: нам приходилось тратить огромные средства на оборону. Мы жили в кольце. Я напомню то, чего многие, может быть, и не знают. Даже в 70—80-е годы была такая международная комиссия «Коком», и для любой зарубежной фирмы требовалось ее разрешение, чтобы продать нам то или другое. И если в этой комиссии могли заподозрить, что есть возможность покупаемое нами использовать в оборонных целях, то сразу же накладывался запрет.
Скажем, мне для моих исследований, за которые я позже получил Нобелевскую премию, нужна экспериментальная установка, которую производит компания «Рибер» во Франции. Эта компания готова ее продать, и президент Академии наук СССР Александров находит средства ее купить. Но... «Коком» не разрешает!
И вот в таких условиях мы были единственной страной, которая составляла конкуренцию науке США. И советская наука развивала исследования по всему фронту! Да, у нас были и проблемы, были такие ужасные явления, как Лысенко и лысенковщина. Но в основном наша наука развивалась чрезвычайно успешно.
Я могу привести такой факт. Имея бюджет на науку 15— 20 процентов от американского, то есть примерно пятую часть, мы реально соревновались с ними на всех научных направлениях. Да, наша наука была второй, но она была — второй в мире. А по очень многим направлениям она занимала первые места! Помню, когда в 2000 году получал Нобелевскую премию и компания Би-би-си проводила «круглый стол» со всем отрядом новых лауреатов, рядом со мной сидел профессор Чикагского университета Джеймс Хекман, получивший Нобелевскую премию но экономике. И он сказал, что во второй половине ХХ века весь научно-технический прогресс мира осуществлялся благодаря соревнованию СССР и США. Сказал: очень жаль, что это соревнование окончилось.
