Я отнюдь не говорю это про всех чиновников – среди них много хороших, честных людей. Я лично знаю многих, которые работают в аппарате правительства Российской Федерации и, страшно сказать, в администрации президента РФ. Но пусть извинят меня читатели, – я не могу назвать их фамилии, потому что у них после этого могут начаться проблемы. Такова реальность.
И в целом у нас в 2000-е годы возник, насколько можно судить, целый класс, который агрессивно противостоит обществу. Не пассивно, как партхозноменклатура советской эпохи, а агрессивно.
* * *
С другой стороны, мы увидели феноменальное явление – добровольчество. Могу сказать, что для меня это было абсолютной неожиданностью. Я всю эту химическую атаку просидел в Москве за компьютером – надо было работать – и могу сказать, что даже в безопасной Москве стихийное бедствие было очень впечатляющим. В районах же, затронутых пожарами, был ад – в прямом смысле этого слова. Ад, как под артобстрелом, как под бомбардировкой.
И огромное количество вполне благополучных людей пожертвовали своим отдыхом, а некоторые сорвались и с работы, рискуя даже собственной занятостью. Бросили свои семьи и кинулись спасать людей, которых никогда и не видели и вряд ли увидят вновь.
Огромное количество людей сдавало гуманитарную помощь.
Это невиданное для нашей страны последних пятнадцати или двадцати лет действительно массовое явление.
Мы увидели огромный слой людей, которые, казалось бы, в силу своей обеспеченности должны враждебно относиться к более бедным и менее культурным согражданам, но ничего подобного: высочайшая самоорганизация, абсолютный альтруизм, четкое понимание того, что государство как целое им враждебно…
С моей точки зрения, в России сложился уникальный государственный аппарат, который занимается не утверждением общественного блага, пусть даже неэффективным, но обогащением образующих его чиновников. Полагаю, что если какой-нибудь чиновник всерьез помешает коллегам набивать мошну – наказание неотвратимо или почти неотвратимо. он вылетит с госслужбы. Достаточно посмотреть на некоторые громкие уголовные дела и на то, как система выкидывала следователей, которые эти уголовные дела доводили до конца. А исполнение служебных обязанностей, насколько могу судить, для нынешних чиновников не главное, а второ– или третьестепенное дело. А за нарушение второ– и третьестепенных обязанностей полноценной ответственности, как правило, не наступает: об успешности или провальности деятельности человека судят по тому, как он справляется со своим главным делом, образующим смысл его должности. Вот организовываете вы «распиливание» бюджетных или даже внебюджетных финансовых потоков – вы молодец. А если при этом у вас гуманитарная помощь в канаве валяется, это детали, мелочи, ну с кем не бывает. В машине ведь главное, чтобы она ездила, а не чтобы она была, условно говоря, чистой.
К сожалению, мы опять упираемся в сущность современной государственности. Если исходить из того, что это обычное государство, которое служит обществу, тогда да, все очень странно. Наша интеллигенция уже четверть века держится за голову и говорит: как же можно быть таким глупым! А в нашем государстве не очень умных, как и не очень богатых людей, насколько могу судить, не держат.
И классическая ситуация – то, что мы видим по итогам засухи в сфере урожая. Ведь если посмотреть, то действенных мер, которые способны резко изменить ситуацию, оздоровить сельское хозяйство, хотя бы поддержать его на плаву, нет. У нас до конца года почти не было даже зерновых интервенций!
Госдеятели рассказывают, почему они хороши, – и тут же говорят: ну, в следующем году, может быть, начнем. Когда помогать уже будет некому.
И та помощь, о которой говорится, производит впечатление фиктивной.
С другой стороны, государство практически не борется с ростом цен. Единственное исключение – то, что мы услышали про гречку. По официальной статистике, за август ее цена выросла на 33,1 %, и лишь после этого правительство получило право эту цену регулировать – после, по сути дела, локальной катастрофы.
И не нужно пенять на депутатов. Все мы знаем, что эти фигуры, большинство которых производит впечатление клоунов или марионеток, принимают только те законы, на которых настаивает государство. Поэтому если правительство не имеет прав на реальное сдерживание роста цен, это значит только одно: оно и не хочет иметь такие права!
Вслед за ценами на гречку пошли наверх цены на пшено, сахар, подсолнечное масло, плодоовощные культуры…
Попытки решить проблему цен дешевым импортом не делаются по очень простой причине: дешевый импорт дешев лишь для оптовой торговли. А нам с вами его продают достаточно дорого. Потому что, угробив своих производителей, тем самым освободились от конкуренции. Причем производителей угробили как таковых, а там, где они еще сохранились, их просто не пускают на рынки. Пару лет назад из-за огромного урожая вся Россия была завалена яблоками, и эти яблоки в Москву прорваться не могли: там на прилавках лежали яблоки из Польши, Китая, Франции и т. д. Потому что российские яблоки составили бы конкуренцию, затруднили бы завышение цен и тем самым были невыгодны торговым монополистам.
А с гречкой вообще ситуация забавная: она производится в основном в России. В 2007–2008 годах у нас были рекордные урожаи гречки – по миллиону тонн в год, а всего в мире производство гречки – 2,5 млн тонн, даже меньше. Мы давали более 40 % мирового производства: нам почти не у кого покупать.
И гречка – не какой-то рудимент, от которого нужно отказываться. Это исключительно питательный продукт, в нем есть все нужные человеку микроэлементы, а для диабетиков гречке и вовсе нет альтернативы. Все, что мы могли делать, – закупать его в Китае. И выясняется: то, что в Китае выращивают как гречку, у нас – злостный сорняк.
И в торговле долгое время существовал дефицит. При том, что все склады всей страны были завалены гречкой, поскольку она очень хорошо хранится. Этот дефицит носит всецело искусственный характер, он организован торговыми монополиями, чтобы взвинтить цены и ограбить нас с вами – при полном попустительстве со стороны государства.
* * *
Если российское государство добивается процветания страны и создания нормального гуманистического общества – и в Китае, и Белоруссии, и даже США есть много разных элементов управления, которые можно заимствовать и собрать у себя. Что-то взять у американцев, что-то у белорусов, что-то у китайцев. Более того, я думаю, что если поискать, можно что-то взять у иранцев. У всех что-то есть свое, что неплохо работает. Но это достаточно сложная задача по организации нормальной человеческой жизни. Я подозреваю, что эту задачу всерьез не ставят.
А вот если хотеть просто ограбить страну – нынешнее государство, насколько могу судить, делает все правильно и весьма эффективно.
В эту засуху оно еще раз убедительно напомнило нам всем, что те, кто на него всерьез рассчитывают, живут интересно и насыщенно, но, к сожалению, не всегда долго. И если вы вдруг случайно смотрите по телевизору официальные новости, не забудьте написать на бумажке некий жизненный принцип и приклеить его над телевизором, чтобы не только смотреть новости, но и одновременно напоминать себе принцип.
Принцип очень старый, еще лагерный. И к моему глубочайшему сожалению, он сегодня опять актуален в отношении гражданина и этого государства. Звучит он так: «Не верь, не бойся, не проси».
Слишком многие иллюзии сгорели вместе с 14 млн гектаров бесценного российского леса и несколькими десятками наших сограждан.
Продовольственная безопасность: что это такое и как ее обеспечить
Одной из самых живучих в нашем обществе иллюзий представляется стремление российского государства обеспечить обществу продовольственную безопасность. Возможно, это вызвано вниманием государства к этой теме: так, критерии продовольственной безопасности были утверждены совсем недавно – 30 января 2010 года Указом президента Российской Федерации № 120. В соответствии с ними наша страна должна обеспечивать себя зерном и картофелем не менее чем на 95 %, молоком и молоко– продуктами – не менее чем на 90 %, мясом и мясопродуктами, а также солью – не менее чем на 85 %, сахаром, растительным маслом и рыбопродукцией – не менее чем на 80 %.
Не обсуждая обоснованность этих показателей, отметим, что Россия невероятно далека от них. Да, до катастрофической засухи этого года наша страна экспортировала зерно – однако этот экспорт был всего лишь отражением слабого развития животноводства: результатом физического отсутствия скота, который это зерно должен был бы съедать.
Доля импортного мяса в товарных ресурсах России составляет, по имеющимся оценкам, около 40 %, доля импортного молока – около 27 %. Превышение максимально допустимого с точки зрения продовольственной безопасности порога в обоих случаях составляет 2,7 раза. Россия ввозит из других стран более 40 % потребляемого сахара, являясь его главным импортером в мире: по сахару порог продовольственной безопасности превышен более чем вдвое. Собственными овощами Россия обеспечена примерно на 85 %, фруктами – на 40 %.
