— Неужели так прям все и покушаются?
Не все, конечно. Но честные, приличные женщины тоже вынуждены подражать. Они, возможно, предпочли бы семью и детей, но уже не могут. Заразная эмансипация разрушила мозг мужчин, и те оказались неспособны выступить в роли отца и главы семьи. Конфискация женщинами мужских зарплат лишила их этого счастья.
— А они хотели?
Да нет… Мужчинам вообще-то выгодно спихнуть с себя лишнюю обузу.
— Вот гады! А может, это мужчины так хитро всё подстроили?
Да нет! Ты не знаешь женщин! Они ж как дети. Например, они всегда хотели «прав».
— Но, может быть, женщины имели на это право?
Права и свободы — продукт социальных ролей, а не наоборот. У женщины больше биологическая роль: чувства, интрижки, романтика. А у мужчины — общественная: потусоваться, поломать, взорвать. Но если биология проста и понятна, как учебник анатомии, то с социалкой неувязка. Эти роли в пособиях по анатомии не прописаны. И глядя на мужчину, внешне почти такого же, как она сама, женщине кажется, что это всё легко и просто.
— А разве тусоваться так уж сложно?
Мужские роли легки до тех пор, пока мужчины обеспечивают женщинам всю социальную инфраструктуру — безопасность, права, здравоохранение и прочую поддержку. Поэтому эмансипированная женщина может играть в мужчину без лишнего напряжения.
— Но почему они обеспечивают?
Во-первых, общество заточено под женщину. Попробуй теперь не обеспечь! Во-вторых, мужчины спихнули на общество ответственность за женщину и семью.
— Но ведь женщин можно понять — быть мужчиной намного лучше. Это ведь не у мужчин месячные, не мужчины носят огромное пузо, страдают от токсикоза, по двое суток истошно орут в родилке, ходят с зашитым животом после кесарева, не спят ночами от криков новорождённого и послеродового пси…
Остановись, я уже рыдаю… Кто тут вообще сдаёт экзамен?
— Но это ж правда жизни! Разве общество не должно пойти им навстречу и компенсировать тяготы их доли?
Природа сама всё давно компенсировала, дав женщинам красоту, которая сводит мужчин с ума. Вот ты кому нужен такой прыщавый? То-то… Надо не заниматься исправлением природы, а эффективно её использовать. Но сколько ни призывай их на кухню, сколько им ни объясняй, что мужчины лучше подходят для ломки, взрывов и прочего, всё это объявляется «сексизмом» и «половой войной».
— Правильно, это и есть война полов — повсеместное ущемление и угнетение несчастных женщин!
Это всё дымовая завеса. Ущемление у них получается, когда ничего другого не получается. Говорю ж — как дети.
— А что ж тогда война полов?
Захват женщинами руля в обществе и вытеснение мужчин на обочину или даже прямиком в канаву. Со всеми вытекающими и для общества, и для мужчин, и для канавы. Кстати, «война полов» — некорректное название, оно подразумевает две воюющие стороны. Для «половой войны» достаточно одной, как на самом деле и есть.
— Хороши дети! Как же такое всё-таки получилось?
Началось с получения женщинами равных экономических прав. Стоило только им получить их, как они эмансипировались до самого мозга костей и тут же развязали настоящую войну за мужские роли. Сейчас где ни возьми — женщины заменяют мужчин. Они покладистей, сговорчивей и дешевле. Качество работы давно никого не интересует. От полного поражения мужчин спасает только некоторый разброд в рядах противниц. Ещё не все женщины прониклись своим классовым самосознанием, не все освоили передовую теорию, не все нашли мужество порвать с предрассудками и традициями. Пока остаются ещё ретроградки, которые видят в мужчинах не врагов, а любимых. Не насильников, а ручных зверушек. Не хозяев, а подкаблуч…
— Постойте, значит, в этом причина войны?
Да, в захвате женщинами мужских мест, постов, должностей, коек и шконок, и, как следствие, — пренебрежении своими собственными.
— А зачем же им всё это надо было?
Началось с того, что женщины работали, чтобы помогать своим семьям. Но постепенно это стало самоцелью.
— Почему?
Играть мужские роли оказалось выгоднее и удобнее.
— Почему?
Играя мужские роли, женщина всё больше приобретала экономический и социальный вес. Но при этом семейные перспективы становились всё жиже.
— Но почему?
Чем дороже женщина, тем сложнее ей выйти замуж, и это, кстати, стимулирует дальнейший захват ролей. Жить-то надо. Женщина оказалась втянута в воронку омута, откуда сама уже не могла выплыть. У неё уже не было сил отказаться от социальных благ и вернуться в семью.
— Но почему?
Потому что уже не хватало мужчин.
— Но почему, чёрт побери?!
Она сама захватила их роли.
— Но п…
Отличный вопрос! Действительно, неужели нельзя как-то полюбовно всё решить? Для этого надо сперва разобраться, что решить. Мужчинам от женщин надо одно, а женщинам от мужчин — совсем другое. Поэтому во все времена между ними шла торговля, хоть и прикрытая благовидными предлогами. И, разумеется, если у кого-то в руках оказывались дополнительные козыри, он просто обязан был ими воспользоваться. Чем торговала женщина понятно — красотой. Мужчина же добивался своего или деньгами, или убеждением. После эмансипации у женщин тоже появились возможности играть на мужском поле и получать деньги. Соответственно у мужчин денег поубавилось. Торговля разладилась. Нужны новые переговоры. Хочется верить, что война — это прелюдия к ним. Ибо, как учит вся человеческая история, пока петух не клюнет, курица не закудахчет.
— Ничего не понял! А проще?
Хочешь проще — иди на хрен!
— Понял. Но разве рынок — не самая естественная на свете вещь? Разве несправедливо, что каждый может зарабатывать по мере сил?
Ничего ты не понял! Рынок и женщина плохо совмещаются. Ладно, попробую по пунктам.
1. Рынок не универсален. Он не охватывает все сферы жизни. Поэтому его нельзя рассматривать в отрыве от репродуктивной сферы. Проблема в том, что выход женщины на рынок труда, даже если она трудится и зарабатывает меньше, разрушает репродуктивную сферу. Без постоянного присутствия женщины воспроизводство невозможно. А рынок перетягивает женщину на себя.
2. Рынок дал женщине возможность быть независимой. Но независимость — не для неё. Природа создала её зависимой от мужчины. Обмен женского тела на заботу и обеспечение мужчины — ключевая вещь в отношениях полов. На этом построена семья и всё воспроизводство. Независимая женщина в этом больше не нуждается.
3. В реальности женщина всё равно зависима. Но теперь она зависит от государства, которое обеспечивает ей охрану, социальную защиту и всё прочее вместо мужчины. Причём, разумеется, всё это счастье идёт за счёт мужчин. Государство должно помогать не «слабым», а слабым семьям. Помощь «слабым», т. е. женщинам, нарушает баланс.
4. Независимость соблазняет. Деньги соблазняют. Мужской стиль жизни (роли) соблазняют. Женщина больше не хочет сидеть «на кухне». Но эти соблазны — искусственны. Если мужчина создан как борец и для него рынок — естественен, то женщина может соревноваться на рынке, только если её поддерживает государство. Эти необоснованные привилегии и есть причина развращения.
5. Женщина усилила конкуренцию на рынке труда и подорвала возможности мужчины содержать семью. Она согласна работать за меньшую зарплату, потому что её обеспечение теперь лежит на плечах всего государства. Можно провести аналогию с детским трудом. Дети могут работать за гроши, потому что у них есть родители, которые их обеспечивают. Рынок не будет возиться с этим, ему нужна только прибыль. Для рынка дети дёшевы, но на самом деле, для общества, они дороги. Так же и женщина. Она дорога, и её необходимо обеспечивать. И пока этим занимается государство, искусственная дешевизна женского труда будет подрывать конкуренцию рабочей силы.
6. Женский природный капитал — тело, рынком не учитывается и не может учитываться. А этот капитал легко превосходит все возможности мужчины — рента есть рента. Уничтожение ренты возможно только в гипотетической ситуации, когда её тоже определяет массовый свободный рынок. Такое случится если все или большинство женщин (поскольку всем мужчинам нужен секс) будут продавать тело на рынке, т. е. превратятся в проституток. Тогда стоимость секса будет «справедливо рыночна». Но это противоречит человеческой природе. Значит, женская половая рента лежит вне рынка. Однако используется она и на рынке тоже — например, реклама, модельный бизнес. Да и помимо этого женская красота весьма ценна, и женщины умело ей пользуются к своей выгоде — и на работе, и вне.
